5 модных коллекций, возмутивших общественность
ТЕКСТ: Ксения Крушинская
Дизайнеры и модные марки время от времени представляют коллекции, которые возмущают и даже отталкивают публику. Порой они действительно спорные или провальные, но без подобных экспериментов мода очень быстро стала бы скучной и чересчур предсказуемой. В преддверии перевыпуска легендарной коллекции Марка Джейкобса для Perry Ellis вспоминаем (с благодарностью!) самые противоречивые показы с начала 1990-х — за которые дизайнерам досталось немало критики.
1
Марк Джейкобс для Perry Ellis,
весна–лето 1993
Из кассетных магнитофонов в те годы звучал Курт Кобейн, а фанаты гранжа носили поношенные фланелевые рубашки из секонд-хендов, растянутые свитера и «бабушкины» вещи с выцветшими цветочными принтами. Джейкобс, который до этого даже в Сиэтле ни разу не был, решил дать гранжу пропуск в большую моду. В той самой коллекции были огромные ботинки, потертые куртки из денима, много клетки и лонгсливы, похожие на пижамные топы. Общественность возмутилась. Бернардин Моррис из The New York Times написала, что модели выглядят так, будто одевались в темноте и с закрытыми глазами, а Кэти Хорин заявила, что гранж — «анафема моде» (уже в наши дни она, впрочем, открыто признала, что была не права). Больше всего расстроились боссы Марка: из Perry Ellis он немедленно был уволен. Это, впрочем, не помешало ему в том же году получить награду CFDA — а что было дальше, хорошо известно.
2
Jean Paul Gaultier,
осень–зима 1993
В те годы мало кто говорил о культурной апроприации — и тем не менее коллекция с говорящим названием Chic Rabbis, для которой Готье одел моделей в вещи, напоминающие традиционные костюмы евреев-хасидов, наделала немало шума. Cам дизайнер рассказал, что на это его вдохновила поездка в Нью-Йорк, где он однажды увидел целую процессию хасидов, выходивших из библиотеки. Публика, впрочем, не разделила восторга Готье, усмотрев в больших шляпах и прическах, похожих на пейсы, скорее издевку, чем преклонение перед чужой культурой. Сами хасиды негодовали, в частности потому, что костюмы, которые демонстрировали модели-женщины, в еврейской культуре носят только мужчины. Кристи Терлингтон, участвовавшая в показе, после вспоминала, что люди в зале свистели ей вслед. Готье тогда не признал свою вину, но отчасти благодаря Chic Rabbis в обществе началась дискуссия на тему допустимости или недопустимости заимствования мотивов из чужой культуры.
3
Alexander McQueen, осень–зима 1995
У Маккуина по-своему скандальной была едва ли не каждая коллекция. Особенно резонансной стала та, что он посвятил Шотландии, а вернее — этническим чисткам, которые устроили там в XVIII и XIX веках английские солдаты. Он так и назвал ее: Highland Rape, «Изнасилованная Шотландия». Модели ходили по подиуму в разорванных платьях и в вещах с принтом-клеткой. Некоторые журналисты назвали коллекцию чересчур мрачной, а дизайнера обвинили в романтизации насилия над женщинами.
Время расставило все по местам: за Маккуином в итоге закрепилась репутация дизайнера, который сильнее других стремился поддерживать женщин и воспевать их силу, так что сейчас обвинения шокированной публики 1990-х кажутся скорее абсурдными.
Dior,
весна–лето 2000,
Couture
4
Еще одну коллекцию из «изодранных» вещей представил в 2000 году Джон Гальяно для кутюрной линии Dior. Он, впрочем, вдохновился не прошлым, а настоящим. На создание нарядов «из газет», как бы измятых, c подвешенными на пояса кухонными приборами и бутылками виски, его сподвиг вид бездомных, живущих на набережных Сены, где дизайнер имел обыкновение бегать по утрам.
Публика хода не оценила: как-никак речь шла о кутюре, где стоимость платья может доходить до миллиона долларов. Этичны ли такие заигрывания по отношению к людям за чертой бедности? Многие решили, что не вполне. «В тот день, когда Мария-Антуанетта пришла на бал, переодетая пастушкой, где-то вдалеке блеснула гильотина», — написал Le Monde. Высказались даже общественные деятели: «Я не пуританка и тоже ношу кашемировые свитера, — заявила исполнительный директор американской Коалиции в защиту бездомных Мэри Броснахан. — Но, кажется, Гальяно не понимает, что бездомность — ситуация на грани жизни и смерти». В конце концов, дизайнер был вынужден публично извиниться.
Кто бы знал, что этот скандал окажется лишь слабым предвестником того, что разразится в 2011 году и будет стоить Гальяно поста в Dior. Видимо, его личная гильотина блеснула еще в 2000-м.
5
Stella McCartney,
осень–зима 2013
По похожему (скользкому) пути пошла несколько лет назад Стелла Маккартни. В ее осенне-зимней коллекции 2013 года были пальто с принтами, вызывающими в памяти клетчатый узор на клеенчатых баулах. О чем идет речь, поймет практически любой. У жителей постсоветского пространства клетчатые баулы ассоциируются с челноками, наводнившими рынки в нестабильные 1990-е. У тех, кто родился и вырос на Западе, — с эмигрантами из Азии, которые часто перевозят в огромных сумках из клеенки свои вещи. Кто-то может решить, что то и другое — довольно сомнительные источники вдохновения для моды, одной из самых дорогих индустрий в мире.
Западные СМИ тут же не без сарказма окрестили тренд (похожие принты были в том же сезоне у Celine) Chinatown chic и migrant worker chic, а Стеллу заклеймили за насмешку над людьми, оказавшимися в трудной жизненной ситуации. Стоит отметить, что в 2007 году куда более прямую цитату использовал Марк Джейкобс: для Louis Vuitton он выпустил большие сумки-шоперы, полностью стилизованные под те самые баулы, однако шквала критики ему тогда удалось избежать.
Впрочем, вскоре выяснилось, что тот самый клетчатый узор — явление вполне себе элитистское: придумали его еще в XVI веке в Индонезии, где носить вещи с таким принтом позволялось только состоятельным представителям высших сословий. В итоге дизайнерам не пришлось даже извиняться и шум вокруг Маккартни и Фиби Файло быстро утих.
