специальный проект

 свобода самовыражения

текст: Анастасия Антоненко

редактор: Анастасия Лябина

Николя Жэнжак уже более 35 лет — неотъемлемая часть мира моды. За свою карьеру он успел поработать с лучшими дизайнерами, культовыми фотографами, моделями и знаменитостями, его работы публиковались в топовых глянцевых изданиях по всему миру, а лучшие прически с показов прямо сейчас выставлены в двух национальных музеях Парижа. Мы поговорили с легендой фэшн-индустрии о вдохновении, работе с Александром Маккуином и культовом времени для индустрии.

ФОТО: АРХИВ НИКОЛЯ ЖЭНЖАКА И KYDRA LE SALON

Николя Жэнжак вырос в бедном иммигрантском районе Марселя, где процветала преступность. В его семье было шесть детей, и отец работал в порту. Как многие подростки, Николя Жэнжак не хотел учиться — играл в футбол или в карты, тусовался на пляже с девчонками и смотрел теннис. В 15 лет его выгнали из школы — тогда пришлось искать работу, чтобы помогать семье. 

«У меня было три варианта: плотник, сантехник или парикмахер. Я выбрал меньшее из зол и попал в шикарный салон красоты с огромными окнами, выходящими на море. Всерьез заниматься профессией я не собирался, поэтому просто убивал время: мыл клиентам головы, подавал заколки, убирал пол после стрижки. Так продолжалось довольно долго, пока в салон не постучалась девушка из журнала Elle. Оказалось, что команде, снимающей на пляже, срочно нужен был кто-то, кто мог бы заколоть волосы от ветра. Мне дали мешок невидимок, и я отправился с ней.

Марсель

Это был другой мир: фотограф, роскошная модель в купальнике, много света. Я закрепил волосы, чтобы они не трепались на ветру, чем все были ужасно довольны. Через пару месяцев я шел мимо газетного киоска и увидел ту самую модель на обложке журнала. Открыл его и увидел подпись: ‚Прическа: Николя Жэнжак‘. Я был в шоке! В тот момент я почувствовал себя звездой, почувствовал, как мир закрутился вокруг меня. Взяв под мышку журнал, я отправился покорять столицу».

Когда Николя приехал без денег и связей в город, он стал обзванивать агентства и предлагать свои услуги, но оказалось, что конкуренция была слишком высока, а обложка Elle не открывала все двери. Накопив денег, будущий стилист купил учебную голову-манекен и тренировался день и ночь. Он создавал прически по вырезкам и ксерокопиям из журналов, найденных в библиотеке. А затем снова оказался в нужный момент в нужном месте: в период августовских отпусков в Париже Николя был единственным свободным парикмахером и попал на съемку французского Vogue. После этого о нем наконец заговорили в индустрии.

Париж

«Возможно, я мог бы быстрее пробиться в мир глянца, если бы стал ассистентом именитого стилиста. Но прислуживать кому-то я попросту не мог. В моей семье это было не принято. Поэтому я набивал шишки самостоятельно». У самого Николя за всю карьеру было много ассистентов — он относился к ним как к семье. Не повышал голос, платил больше, чем остальные стилисты, возил с собой на съемки по всему миру, а еще мог взять помощника без опыта, если у него горели глаза. Но все как один говорили Николя, что не хотят жить его жизнь и все время быть на чемоданах. Сейчас многие из них уже стали известными и начали свое дело, например, запустили линию для волос.

Ассистенты

На съемку обложки альбома для молодой корейской певицы Kaboka Николя пригласил его друг-фотограф, который в то время был ассистентом Питера Кнаппа. Для друга это тоже была одна из первых самостоятельных работ, поэтому концепт они с Николя придумывали вместе — решили сделать крупный портрет с акцентом на лице и прическе. «У нее были очень длинные прямые черные волосы, и ради шутки я обернул часть волос вокруг ее шеи как шарф, часть — вокруг головы. Пряди сделал очень гладкими, аккуратными, чтобы получился эдакий образ воина. Это был успех! Тогда я понял, что могу делать красивые творческие вещи спонтанно».

Kaboka

Одна из моделей, о которых Николя особенно тепло отзывается, — Ольга Пантюшенкова, русская девушка из Ленинграда. В то время она была музой Карла Лагерфельда и Ива Сен-Лорана. В 1994 году организаторы Фестиваля модной фотографии попросили Николя создать серию работ, которую потом выставили в Carroussel du Louvre. Моделью была Ольга, фотографом — великий Жанлу Сьефф. В качестве концепции Жэнжак придумал использовать вместо волос необычные инструменты вроде спичек для создания стрижки пикси или обычной белой бумаги для длинного маллета.

Ольга Пантю-шенкова

Николя никогда не боялся креативных укладок. Начиная с воинственного образа певицы Kaboka, в течение карьеры он обращался в своих работах к историческим персонажам, к панк-эстетике, к гламуру 80-х, даже к флоре и фауне. Николя — человек, которому Кейт Мосс доверила короткую стрижку для съемки в Harper’s Bazaar. Это была одна из ярчайших трансформаций модели. «На одной из съемок с моделью Анжелой Линдвалл я вдруг подумал о птицах и обернул ее лицо пышной копной волос, будто она птенец, выглядывающий из гнезда».

Форма

Это один из самых сумасшедших годов в истории моды. И Николя Жэнжак сыграл в нем не последнюю роль. Он работал на многих культовых показах и снимал для лучших журналов по всему миру. Сейчас в музее Palais Galliera в Париже идет выставка Fashion Big Bang, посвященная тому году. Название отсылает к мартовской обложке Vogue Paris. Модель была в ярко-желтом платье Dior, которую создал Гальяно, а за прическу отвечал Николя.

Это был год больших назначений: Александр Маккуин в Givenchy, Стелла Маккартни в Chloé, Николя Жескьер — в Balenciaga, Мартин Маржела — в Hermès, Альбер Эльбаз в Yves Saint Laurent, Марк Джейкобс в Louis Vuitton. В 1997 году умер Джанни Версаче и свою первую коллекцию выпустила Донателла. Новые британские модели Кейт Мосс, Стелла Теннант пришли на смену Хелене Кристенсен и Линде Евангелисте. Журналистка Лиз Тилберис стала главредом американского Harper’s Bazaar, который вытеснил с пьедестала американский Vogue. Тогда же вышел «Пятый элемент» с костюмами от Жан-Поля Готье, а Жан-Шарль де Кастельбажак нарядил нового папу и всех его кардиналов в сутаны, украшенные радугой и разноцветными крестами.

«Вы себе можете это представить? Это было время лучших редакторов, дизайнеров и мастеров. Время безграничного творчества и безграничной свободы. Могу с уверенностью сказать, что такое больше никогда не повторится».

1997

«Александр — человек абсолютно гениальный, и я рад, что мне посчастливилось работать с ним в течение нескольких лет. Когда он готовил свой первый кутюрный показ Givenchy, со мной связалась стилистка из его команды, Кэти Ингланд. Она спросила, было бы мне интересно поработать с ними. Я удивился формулировке, ведь они могли заполучить любого парикмахера, но выбрали меня.

Маккуин

Я ненавидел работать на неделях моды, но она пообещала, что я смогу делать все, что захочу, и я, конечно, согласился. На встрече мне выдали мудбук — огромную книгу с 700 фотографиями — идеями для шоу. На встрече с Александром я показал ему свои скетчи — он был в восторге от идеи с гигантскими париками, птицами, газонной травой. После показа я не остался с ними праздновать и уехал домой, а они позвонили мне и предложили остаться в команде — делать шоу не только для Givenchy, но и для Alexander McQueen. Я не мог отказать, и мы работали еще несколько лет. Пока я не понял, что вся моя команда выгорела — тогда мы делали по 25 шоу за сезон. Я поступил очень плохо — не сделал последнее шоу, хотя все уже было готово. Просто за два дня до показа сказал, что команда стилистов не будет участвовать. Мне пришлось выбирать между своей «семьей» и Ли. И я выбрал первое».

«Когда я начинал работать, никаких соцсетей или пинтереста не существовало. Поэтому, чтобы показать идею, уточнить ее и затем доработать, я делал бессчетное количество скетчей. Это помогало уловить направление съемки, продумать все детали, понять, с чем буду работать и какие средства стоит использовать. Я по-прежнему рисую скетчи практически для всех своих работ».

Скетчи

Для недель моды команда Николя готовила огромное количество париков. Как правило, моделей было не меньше сорока, и каждая должна была быть уникальна. Работа над их созданием начиналась за несколько месяцев до шоу. Несколько культовых образов, например, прическа «гейши» с кутюрного показа Givenchy F/W 1997/1998, представлены в Музее декоративного искусства в Лувре на выставке Des cheveux et des poils, которая продлится до середины сентября. Специально для экспозиции Николя повторил свои работы из 90-х, так как оригиналы, по признанию парикмахера, отправились в помойку сразу же после шоу.

Парики

«Мир моды довольно токсичен, поэтому я всегда старался хорошо работать, иногда даже на износ, но никогда никого не обсуждать и ни с кем не тусоваться. Не стоит переходить эту границу. Пока все выпивали и веселились после съемок или показов, я всегда уезжал домой, говорил, что у меня слишком много дел. Одно неверное слово, действие или просто слух, и тебя больше никто не позовет на съемки. Сколько судеб было разбито из-за слухов или зависти. Даже в то время, когда еще не было соцсетей, информация распространялась со скоростью света». 

Однажды Николя и сам навел шороху в индустрии — тогда его пригласили на должность креативного директора Vogue Australia. Жэнжак предложил снять локальную звезду на обложку, а съемку сделать с местной командой, австралийскими дизайнерами и бьюти-брендами. После выхода номера (вдвое толще предыдущего), глава Condé Nast Джонатан Ньюхаус был удивлен, что на краю земли парикмахер-француз создал практически новую библию моды. Николя показал, что достойный продукт можно сделать своими силами и без привлечения команд из других стран.

Индустрия

«Меня может вдохновить все, что угодно: свет, отражающийся в проезжающей мимо машине, скрученный провод от лампы, капля, падающая в воду, ветер, колышущий листву, белая полоска на кедах официантки, небо, формы облаков. Я запоминаю эти абстрактные моменты и могу использовать их на съемочной площадке спустя несколько лет, воплощаю их в прическах — в текстуре, форме и цвете. Я не приверженец единого стиля, мне скучно делать одно и то же, поэтому банк идей в моей голове помогает придумывать самые сумасшедшие укладки: гладкие и пышные, гламурные и гранжевые, графичные и небрежные». 

«Меня называют художником, но сам я далек от искусства. Стены моего дома не украшены картинами, у меня нет специализированных книг, я редко хожу в музеи. Но есть один человек, который меня вдохновляет, — Джеймс Таррелл. Я был на нескольких его выставках в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Амстердаме и всегда был под большим впечатлением от того, как он работает с цветом и пространством. Я готов смотреть на его инсталляции вечно».

Джеймс Таррелл

Вдохновение

В 2019 году Николя окончательно вернулся в Париж. Там он встретился с Фабрисом Парра, известным колористом, который предложил Николя стать креативным директором бренда Kydra Le Salon. «Я знал творения культового парикмахера Патрика Алеса, создателя Kydra, Phyto и доверял всему, что он делал, всем брендам, которые он создал. Kydra Le Salon для меня — колористический бренд, профессиональное решение для салонов и мастеров новой эпохи. В нем гармонично сочетаются эффективность, креативность, сенсорное удовольствие и уважение к экосистемам. Сейчас мы работаем над идентичностью бренда, визуальным кодом, имиджем и концепцией. Под именем Kydra Le Salon будут выпускаться средства ухода — в России уже вышел твердый шампунь для разных типов волос, а также скоро появится стайлинг. Я верю, что совсем скоро это будет бренд номер один».

Kydra Le Salon

РЕКЛАМА • ООО «БТ Юнайтед»