Как стать главным редактором? 

В рубрике «Как строить карьеру» профессионалы креативной индустрии рассказывают, как искали себя, с какими трудностями сталкивались и как пришли к должности, которую занимают сегодня. В новом выпуске главный редактор журнала «Диалог искусств» Александра Рудык вспоминает таймлайн своего карьерного пути — от стажировок в «Афише» и собственной рубрики в 21 год до заместителя Алены Долецкой и кресла главного редактора журнала об искусстве.

2002 — 2007

О первой работе в «Афише»

студентка факультета «Истории искусств» РГГУ (Москва)

Я — «девочка по объявлению». На втором курсе университета взяла стопку журналов, которые были дома, — L’Officiel, Vogue, Jalouse, «Афиша» и TimeOut — нашла адреса редакций и всем написала письмо: «Я классная, ничего не умею, но хочу работать». Мне ответил только один человек — Юрий Сапрыкин из «Афиши», совершенно мне тогда неизвестный (Сапрыкин возглавлял «Афишу» с 2000 по 2008 год. — Прим. The Blueprint). Он спросил, могу ли я в 9–10 вечера в пятницу к нему приехать поговорить. Я подумала, что это как-то странно: незнакомый мужчина зовет меня, 18-летнюю девочку, вечером в пятницу в офис. Но подруга в ответ на мои переживания сказала: «Ты что, не знаешь, кто такой Юрий Сапрыкин? Ты что, не слушаешь „Наше радио“? Иди!» И я пошла.

Юра был страшно мил. Сказал, что редактору рубрики «Две недели в городе» Лене Егеревой и редактору рубрики «Мода» Насте Лыковой все время нужна какая-то помощь в сборе одежды, мини-интервью с какими-то людьми на улице и так далее, и, если мне это интересно, могу начинать. Настя посылала меня с бесконечными гарантийными письмами собирать вещи, а Лена, сразу отправила в бой: для ее рубрики я ходила по улицам Москвы, фотографировала странно одетых людей и спрашивала их, почему они так выглядят. Мне было ужасно неудобно, но слово «Афиша» оказывало на всех магическое действие. Я пробыла в «Афише» месяца два-три. Началась сессия, и я ушла учиться. 

2006

стажировка в университете Ca’Foscari (Венеция)

2007

первый фриланс в журнале «Афиша»

О галереях и «Выставках»

После экзаменов я снова начала искать работу и даже успела несколько месяцев побыть продавщицей в «Дикой Орхидее», где зарабатывала адские по тем временам деньги — и это покрывало все сомнения. Но все-таки хотелось работать по профессии. Так я оказалась в галерее Лизы Плавинской, куда меня пристроила арт-директор кластера «АРТСтрелка» Оля Лопухова («АРТСтрелка» находилась на месте гаражей «Красного Октября» и проработала с 2004 по 2009 год. — Прим. The Blueprint). Следующие два года я была помощницей Лизы — пока на горизонте снова не появилась «Афиша».

Работая на ярмарке «Арт-Москва» с Плавинской, я познакомилась с Костей Агуновичем, обозревателем рубрики «Выставки» в «Афише». Ему не особо нужны были авторы, но Лиза меня «продала» — и я решила попробовать. Тексты выходили не очень, их приходилось переписывать по несколько раз и мне, и Косте. Тем не менее, когда Агунович покинул «Афишу», Юра Сапрыкин позвал меня на его место. А я не хотела: мне было жалко, что Костя уходит, к тому же я тогда уезжала учиться в Италию. Но когда вернулась, Агуновича в «Афише» уже не было, а Юра по-прежнему меня ждал. Так рубрика «Выставки» стала моей.

2004 - 2006

ассистентка галереи Лизы Плавинской и ассистентка галереи «Арт-Стрелка project»

О работе редактором в 21 год

«Афиша» была уникальным местом. Вместе с рубрикой ты получал право голоса, и в целом никто в твои дела не вмешивался. Конечно, мои тексты редактировали Юра и дежурный редактор, который менялся каждую неделю, но никто никогда не вмешивался в содержание рубрики. Это невероятная ответственность и очень полезный опыт, который учит тебя отвечать за свои слова.

В тот период немало людей тыкали в меня пальцем и говорили, что в «Афишу» меня кто-то устроил, что нужно вернуть Костю Агуновича, что 21-летняя девочка не может писать про искусство. Конечно, я расстраивалась, но выбора не было — приходилось выслушивать, в какое хорошее место я попала, что я должна слушать старших и вести себя правильно. Забавно, что пара тогдашних «хулителей» сейчас мои друзья.

2007-2009

редактор рубрики «Выставки» в журнале «Афиша»

О конфликтах, из которых получается дружба

2010 - 2011

В 2007 году я брала для «Афиши» интервью у одного из братьев Чепмен (Джейк и Динос Чепмен — английские художники-концептуалисты, участники группы «Молодые британские художники». — Прим. The Blueprint). Во время разговора я всячески пыталась «потыкать» в сторону того, что они такие веселые ребята, нигилисты, высмеивают все и всех — а в Москву приезжают в галерею «Триумф», которая тогда была самым пафосным местом в городе.

Логично, что это интервью ужасно не понравилось Ханкину (Дмитрий Ханкин, галерист, сооснователь галереи «Триумф». — Прим. The Blueprint). Он позвонил Илье Осколкову-Ценциперу (основатель «Афиши». — Прим. ред.) и попросил меня уволить. Напомню: мне всего 21 и мне ужасно страшно. А Ценципер смеялся и говорил, что это успех. В то же время Ханкин звонил мне и очень неприятным тоном (он умеет говорить так, что хочется исчезнуть с лица земли) спрашивал, пойду ли я на вернисаж. Говорил, что очень меня ждет. Я думала, что ноги моей больше не будет в этой галерее. Но намотала сопли на кулак и приняла вызов. Дима мою наглость оценил. Вот уже почти 15 лет мы и сотрудничаем, и дружим, и нежно любим друг друга.

сотрудница GMG-gallery

2011 - 2014

редактор раздела «Культура» журнала Interview Russia

О текстах про искусство и лайфхаке от Юрия Сапрыкина

Арт-журналистика — особенный жанр. Многие авторы говорят на сложном понятийном языке, наполненном философскими изысканиями, походящими на первый взгляд на выписку из словаря иностранных терминов. Это не значит, что текст плохой, он узкопрофессиональный, его нужно уметь читать и считывать. Но учили меня по-другому. Агунович, мой первый редактор умел писать тексты с мнением, позицией, контекстом и со всем, с чем полагается быть любой хорошей рецензии, но при этом с иронией и кристальной ясностью. 

Сапрыкин научил хитрому приему: первое время, при написании текстов я мучилась, пытаясь придать им законченную литературную форму с вводкой, концовкой, вот это все. Когда мне казалось, что текст готов, я несла его Юре, и он говорил: «Не, я ничего не понимаю. Что ты хотела сказать-то?». Я начинала объяснять. Мы записывали объяснение на диктофон, запись с которого потом как правило шла в печать. Оказалось, что рассказывать мне бывает легче, чем писать. Я потом еще долго надиктовывала сама себе тексты.   

2014 — 2016

заместительница главного редактора Interview Russia

О фрилансе и собеседовании в журнал Interview

Когда в 2009 году в «Афише» сменилось руководство, я уже от всего устала, уволилась и пошла работать в галерею Марины Гончаренко GMG-gallery. Правда, вскоре она закрылась, и у меня начался период фриланса. Это было самое тяжелое время в моей карьере: я люблю организованность в работе и четкие дедлайны, а когда дела хаотично накладываются друг на друга, я начинаю подводить людей и сама от этого мучаюсь.

А потом снова звонок — и снова Юра Сапрыкин! Он сказал, что Алена Долецкая открывает новый журнал, и им нужен редактор культуры. Я три дня сочиняла письмо. А когда наконец его отправила, через минуту пришел ответ — с приглашением на собеседование в Interview Russia. Со мной общались Алена и ее заместитель Гена Устиян. Я так напряглась, что от меня летели искры. Собеседование проходило в формате экспресс-интервью: «А придумай пять пар западных и русских художников, которые могли бы поговорить между собой? А о чем? А теперь представим, что нам нужно соединить художников и не художников, о чем они поговорят? А теперь заголовки к этим текстам? А кто у нас самый актуальный герой, кого в первый номер позовем?» Кончилось тем, что меня взяли.

Я провела с российским Interview всю его жизнь — с запуска в 2011-м до кончины в 2016-м. Начинала редактором раздела «Искусство», через год стала старшим культурным редактором, через два — замом Алены, и так проработала до закрытия журнала.

2016 — по настоящее время

зав. отделом научно-издательской деятельности ММОМА и главный редактор журнала «Диалог искусств»

О работе с Аленой Долецкой

Алена — невероятный профессионал. Я подходила к материалам с позиции реальности: этого мы можем быстро достать, этот наверняка согласится с ним сесть на разговор. Аленин подход же был кардинально противоположным афишному — мы доставали Херста, Кунца или Заху Хадид и сажали к ним голливудских актеров. Или, наоборот, вели переговоры с бесконечными агентами и представителями. Алена лично утверждала все: героев, вопросы, переводы, итоговый текст. Это ужасно бесило, но работало и всегда приводило к хорошим результатам.

Алена научила меня двум вещам. Первая — ставить цели гораздо выше тех, которых можешь достичь. Помню, как мы с ней делали выставку Дали в ММОМА на Гоголевском в 2014-м. На встрече с представителями музея Алена начала рассказывать, что, по ее задумке, по Гоголевскому бульвару должен идти слон, а на нем должна быть такая же конструкция, как на картинах Дали. Люди из ММОМА смотрели на нас в полном ужасе, и никто не понимал, шутит она или на полном серьезе все это говорит. А это совершенно обычный стиль Алены. Получится ли то, что она изначально задумала? Нет. Но это не значит, что не надо попробовать, ведь получится что-то другое — совершенно неожиданное и классное.

И вторая вещь, которой я научилась у Алены, — всегда отвечать на письма. Это простая трудовая этика, которая у большинства людей, с кем я сталкиваюсь, напрочь отсутствует.

О декрете и поиске работы после него

Закрытие Interview совпало с моим декретом, во время которого я занималась редактированием книг. Например, сделала каталог Российского павильона Венецианской биеннале и книжку к 10-летию «Винзавода».

Когда ребенку исполнился год, я решила вернуться к работе. Это был странный момент: казалось, за время, что я просидела дома, выросло поколение классных молодых авторов, которые пишут во все лучшие издания, а для меня места уже нет. Но я все равно начала напоминать о себе друзьям и знакомым из индустрии, и — удивительно — меня буквально засыпали предложениями!

Следуя драматургии моей жизни, в тот момент должен был позвонить Юрий Сапрыкин, но это был не он. Меня позвала на встречу Женя Попова, которая тогда была редакционным директором журнала ММОМА «Диалог искусств», и предложила возглавить издание. Издание тогда было в не самом хорошем состоянии, но мне разрешили все переделать так, как я считаю нужным.

О команде и работе в государственной организации

У меня были переживания по поводу команды. Все-таки «Диалог искусств» — музейный журнал, над ним долго работал коллектив взрослых людей. А тут им дали какую-то девочку и сказали: «Теперь она главный редактор, давайте делайте что-нибудь». Я еще притащила с собой одного «своего» человека. Понятно, что поначалу команда отнеслась с опаской к моему назначению, но прошло уже четыре года — а мы до сих пор работаем в том же составе. И, кажется, у нас неплохо получается.

До «Диалога искусств» я никогда не работала в государственных учреждениях: госбюджет, закупки, тендер на печать — все это были какие-то страшные слова. В Interview мы делали съемки за 30 тысяч долларов, а тут я могу предложить авторам всего 3000–5000 рублей. В моей обглянцевевшей голове с трудом укладывались эти смешные цифры. Но в мире искусства много идейных людей, которые на это соглашаются. При этом художникам вообще редко платят: дают деньги только на изготовление объектов, но потраченное на работу время чаще всего никого не волнует, нет никакой «зарплаты». А журналы вообще предлагают сотрудничество за славу: «Мы — классное издание. Давайте сделаем коллаборацию, вы будете везде!» Для нас, команды «Диалога искусств», очень важно создать сам прецедент оплаты труда, пусть исходя из тех скромных средств, которые у нас есть.