Одна комната,

21 день, 

двое 

влюбленных

The Blueprint продолжает публиковать проекты любимых фотографов, которые показывают нам это причудливое время пандемии. Вслед за пустой Москвой Сергея Пономарева и светской хроникой эпохи самоизоляции в кадре Саши Mademuaselle публикуем интимный проект лондонского фотографа Насти Тихоновой. На протяжении трех недель, когда Британия была на пике эпидемии, она снимала свою гостиную — в которой временно оказалась заключена почти вся жизнь Насти и ее бойфренда Мэтью Стюарта. Простые дела, почти незаметные, но важные жесты, взгляды, ссоры, примирения и погружение в себя и друг друга — через это проходим мы все, и это время стоит того, чтобы его запомнить.

Мы встречаемся почти два года, живем вместе год. Мэтью работает в маленьком архитектурном бюро на севере Лондона, пишет статьи (что, на самом деле, является большой его страстью и напрямую не связано с работой), параллельно получает квалификацию как архитектор и готовится к PhD. В его жизни с карантином поменялось, в основном, количество рабочих часов и стресса - их стало больше.

Я — фотограф, готовая в любой момент сорваться и поехать туда, где есть проект. С появлением карантина из моей жизни ушла вся оплачиваемая работа и хоть какая-то определенность. Как человек, обычно вдохновляющийся внешним, я начала слегка убивать себя взаперти и без денег, но решила развернуть камеру к тому, что считала предельно банальным: гулять так гулять. Мне захотелось документировать наш быт, не пытаясь приукрасить ни его, ни себя, чтобы получилось своего рода освидетельствование: вот ваша жизнь, состоящая из последствий вашего выбора.

15 апреля. Закончилась йога по зуму, которая вообще-то сильно держит меня на плаву, но на этот раз чувство апокалипсиса не ушло. Мэтью нервничает за рабочим столом.

15 апреля. Зашла после ужина в гостиную, а там красиво белье сушится.

21 апреля. Весь вечер жгли свечи и слушали почему-то Арво Пярта. В торжественности момента (и после энного бокала вина) решаю раздеться. Мне непросто смотреть на свое поправившееся тело, но не зря же я раз в неделю прохожу сеанс терапии.

23 апреля. Классический вечерний тупняк в телефоны.

Я вывела управление камерой на телефон и активировала ее в случайные моменты. Мы с Мэтью заключили пакт, что вне зависимости от нашего эмоционального фона камера живет своей жизнью. Мэтью невероятно меня поддержал. Будучи страшным интровертом, он ни разу не вышел из кадра, не попросил его не снимать и не пытался манипулировать, хотя, бывало, мы изрядно друг друга бесили. Иногда я давала телефон с управлением камерой ему в руки.

23 апреля. Вдруг очень летнее утро. Я собираюсь снимать незнакомку в парке. Настроение прекрасное. Мэтью работает.

24 апреля. Что-то смотрим и пьем много вина. Сколько всего мы включили и не досмотрели за эти дни — не сосчитать. Запомнились только «Нормальные люди», прекрасный, прекрасный сериал.

25 апреля. Вдруг оба решили нарядней одеться и пойти гулять, что в условиях пика эпидемии было весьма неблагоразумно. Перессорились и вернулись домой по отдельности. Пытаемся найти контакт.

25 апреля, несколько часов спустя. Контакт нашли вроде. Проговариваем болезненные места — их у нас полно, но мы всегда это знали.

26 апреля. Пижамное воскресенье. Принимали вместе ванну, смотрели документалку про серферов, обнимались.

Думаю, многие согласятся с тем, как в новых обстоятельствах фокус смещается на то, что считалось незначительным, и теперь «незначительное» получается той самой нитью, на которую быстро-быстро нанизывается бисер дней. Кажется, мы привыкли не строить далеко идущих планов, но научились жить в категориях мелких радостей и милосердия по отношению к себе и друг другу. Хотя, господи, к черту пандемию. Скорее бы все закончилось.

27 апреля. Что-то пошло не так (все). Опять ссоримся, я реву одна на диване, Мэтью делает вид, что спит.

1 мая. Вроде полегче. Последние несколько дней были тяжелыми, но не сегодня. Сегодня я чувствую себя на коне. Мэтью работает. В окне лето.

3 мая. Готовлюсь к медитации со своей душеспасительной студией «Материал», расположенной в Москве, а теперь доступной — спасибо пандемии! — повсеместно. Учили медитировать, создавая в пространстве черепной коробки храм. Храм создавался легко, как будто всегда там был, это обнадеживало. Во время занятий йогой кот почему-то все время тусит рядом. Мэтью тоже, а то и жарит на кухне какие-нибудь фрикадельки. Сознание приходится постоянно держать в узде.

4 мая. Решаю запечатлеть Анну Лунегову из «Материала» в зуме перед началом класса — кажется важным.

7 мая. Наконец приезжают заказанные неделю назад парикмахерские ножницы — ходовой товар! Я никого не стригла в жизни, но мы решаем, что хуже, чем есть, не будет. В карантине я всему говорю «да». Мэтью выглядит потерявшим веру, но в результате мы оба оказались довольны.

8 мая. Британский День Победы. День, когда мы гуляем по лондонским окраинам километров 20, потом едим и смотрим премьеру онлайн-спектакля.

9 мая. Я и две подруги решаемся на нелегальную сходку с вином. Как выяснится через час, все будут в черном и при мейкапе. Господи, как этого всего не хватает. Мэтью остается дома и печет лимонный кекс. За выпечку в карантине отвечает он.