Обзор книги: «Битва за Версаль»

Робин Гиван «Битва за Версаль»

Самый титулованный модный журналист современности рассказывает о главном показе прошлого века.

•

ы привыкли к тому, что книги, посвященные моде, представляют собой либо сборник эссе на заданную тему, либо масштабный монолит, охватывающий, скажем, жизненный путь дизайнера или некое явление в истории моды, растянувшееся на несколько декад, а то и веков. «Битва за Версаль» — произведение совсем иного толка. Автор, известная fashion-критик Робин Гиван (кстати, единственная из журналистов моды получившая Пулитцеровскую премию), в качестве предмета изучения взяла одно-единственное событие — вечер 28 ноября 1973 года, когда в великолепных интерьерах Версальского дворца сошлись в модной схватке пять французских и пять американских дизайнеров. Гиван начинает издалека — с повествования о том, каким был парижский кутюр в 1940-е и 1950-е годы и как по другую сторону Атлантики в то же самое время зарождался американский прет-а-порте. Факты излагает четко и сжато, как и полагается журналисту, но ее литературная манера письма не позволяет читателю заскучать, только вчитайтесь: «Женщины надевали коктейльные платья с вырезами, на которые впору было накладывать ограничения «18+», и юбками, взлетающими при каждом движении на танцполе». Для американской моды ноябрьский вечер 1973 года стал поворотным моментом в истории: после этого лейбл «Сделано в США» перестал ассоциироваться исключительно с индустриальным кварталом Garment District, а парижские кутюрье встретили достойных конкурентов.

Мы привыкли к тому, что книги, посвященные моде, представляют собой либо сборник эссе на заданную тему, либо масштабный монолит, охватывающий, скажем, жизненный путь дизайнера или некое явление в истории моды, растянувшееся на несколько декад, а то и веков. «Битва за Версаль» — произведение совсем иного толка. Автор, известная fashion-критик Робин Гиван (кстати, единственная из журналистов моды получившая Пулитцеровскую премию), в качестве предмета изучения взяла одно-единственное событие — вечер 28 ноября 1973 года, когда в великолепных интерьерах Версальского дворца сошлись в модной схватке пять французских и пять американских дизайнеров. Гиван начинает издалека — с повествования о том, каким был парижский кутюр в 1940-е и 1950-е годы и как по другую сторону Атлантики в то же самое время зарождался американский прет-а-порте. Гиван излагает факты четко и сжато, как и полагается журналисту, но ее литературная манера письма не позволяет читателю заскучать, только вчитайтесь: «Женщины надевали на себя коктейльные платья с вырезами, на которые впору было накладывать ограничения «18+», и юбками, взлетающими при каждом движении на танцполе». Для американской моды ноябрьский вечер 1973 года стал поворотным моментом в истории: после этого лейбл «Сделано в США» перестал ассоциироваться исключительно с индустриальным кварталом Garment District, а парижские кутюрье встретили достойных конкурентов.

Об американской индустрии моды в первой половине XX века

Битва за Версаль

Об американской индустрии моды в первой половине XX века

одный бизнес в Соединенных Штатах состоял преимущественно из фабрик по производству одежды. Индустрия моды Нью-Йорка, одна из крупнейших в стране, представляла собой скопище не самых представительных мастерских, где трудились иммигранты из Польши, Австрии и Италии — представители рабочего класса. <…> В середине века модные универмаги были главным авторитетом в вопросах хорошего вкуса и имели гораздо больший вес, чем сами американские дизайнеры. Моду диктовали Lord & Taylor, Ohrbach’s и Bergdorf Goodman, а не те, кто ее создавал.

Модный бизнес в Соединенных Штатах состоял преимущественно из фабрик по производству одежды. Индустрия моды Нью-Йорка, одна из крупнейших в стране, представляла собой скопище не самых представительных мастерских, где трудились иммигранты из Польши, Австрии и Италии — представители рабочего класса. <…> В середине века модные универмаги служили главным авторитетом в вопросах хорошего вкуса и имели гораздо больший вес, чем сами американские дизайнеры. Моду диктовали Lord & Taylor, Ohrbach’s и Bergdorf Goodman, а не те, кто ее создавал.

Почему американских дизайнеров долгое время не воспринимали всерьез

Битва за Версаль

Почему американских дизайнеров долгое время не воспринимали всерьез

ва поколения назад американские департмент-сторы первыми ввели систему санкционных копий дизайнерских нарядов. Французские объединения портных и кутюрье подписали официальное согласие: такая схема приносила им дополнительную прибыль, а также подпитывала статусность парижских дизайнеров. <…> Американская мода в то время была одной большой копией французского haute couture. Это была ее сущность.

Два поколения назад американские департмент-сторы первыми ввели систему санкционных копий дизайнерских нарядов. Французские объединения портных и кутюрье подписали официальное согласие: такая схема приносила им дополнительную прибыль, а также подпитывала статусность парижских дизайнеров. <…> Американская мода в то время была одной большой копией французского haute couture. Это была ее сущность.

Битва за Версаль

Об Элеонор Ламберт

удучи публицистом по профессии, Элеонор Ламберт сперва работала с художниками, а затем переключилась на моду. Постепенно она построила фундамент, который со временем превратился в то, что мы сейчас называем американской fashion-индустрией. <…> В 1943 году Ламберт организовала Fashion Press Week в нью-йоркском отеле Plaza — предшественницу современной Недели моды. <…> В том же году она придумала специальную награду Coty Awards, которая была призвана чествовать работы дизайнеров. <…> К концу 1960-х Ламберт практически в одиночку руководила всей американской fashion-индустрией. Среди ее клиентов значились самые выдающиеся дизайнеры и крупнейшие фабрики, у нее был абсолютный контроль над журналистами и иллюстраторами, освещавшими показы в прессе. Ламберт занимала уникальную позицию, которая позволяла ей представить американскую модную индустрию миру — и в конце концов такая возможность выпала пяти ее любимчикам: Оскару де ла Ренте, Биллу Блассу, Халстону, Анне Кляйн и Стефену Берроузу.

Будучи публицистом по профессии, Элеонор Ламберт сперва работала с художниками, а затем переключилась на моду. Постепенно она начала строить фундамент, который со временем превратился в то, что мы сейчас называем американской fashion-индустрией. <…> В 1943 году Ламберт организовала Fashion Press Week в нью-йоркском отеле Plaza — предшественницу современной Недели моды. <…> В том же году она придумала специальную награду Coty Awards, которая была призвана чествовать работы дизайнеров. <…> К концу 1960-х Ламберт практически в одиночку руководила всей американской fashion-индустрией. Среди ее клиентов значились самые выдающиеся дизайнеры и крупнейшие фабрики, у нее был абсолютный контроль над журналистами и иллюстраторами, освещавшими показы в прессе. Ламберт находилась на уникальной позиции, которая могла позволить ей представить американскую модную индустрию миру — и в конце концов такая возможность выпала пяти ее любимчикам: Оскару де ла Ренте, Биллу Блассу, Халстону, Анне Кляйн и Стефену Берроузу.

Битва за Версаль

О том, как Ламберт удалось воплотить в жизнь свою идею

ужный момент настал в конце июля 1973 года. Отдыхая в гостях у леди Кенмэр, одной из многочисленных аристократок в светских кругах того времени, Ламберт познакомилась с Жеральдом и Флоренс Ван дер Кемп. Жеральд был главным куратором Версаля. <…> Как-то в непринужденном разговоре Флоренс сказала, что Ламберт могла бы помочь собрать средства на реставрацию этого памятника архитектуры. Ламберт тут же поняла: бинго. Она подумала о том, какую выгоду для ее подопечных дизайнеров можно из этого извлечь, и ответила: единственное, что она может сделать, — организовать показ мод. Идея Ламберт была амбициозной — дать американским дизайнерам шанс показать себя на родине haute couture, выйти на одну сцену на равных с самыми выдающимися кутюрье Франции. Предприимчивая американка со своей стороны пообещала французам сделать мероприятию достойный пиар, упаковать всю историю в глянцевую обертку и отправить всем ведущим журналам и газетам.

Нужный момент настал в конце июля 1973 года. Отдыхая в гостях у леди Кенмэр, одной из многочисленных аристократок в светских кругах того времени, Ламберт познакомилась с Жеральдом и Флоренс Ван дер Кемп. Жеральд был главным куратором Версаля. <…> Как-то в непринужденном разговоре Флоренс предложила, что Ламберт могла бы помочь собрать средства на реставрацию этого памятника архитектуры. Ламберт тут же поняла: это бинго. Она тут же подумала о том, какую выгоду для ее подопечных дизайнеров можно из этого извлечь, и ответила: единственное, что она может сделать, — организовать показ мод. Идея Ламберт была амбициозной — дать американским дизайнерам шанс показать себя на родине haute couture, выйти на одну сцену на равных с самыми выдающимися кутюрье Франции. Предприимчивая американка со своей стороны пообещала французам сделать мероприятию достойный пиар, упаковать всю историю в глянцевую обертку и отправить всем ведущим журналам и газетам.

Битва за Версаль

В 1960-е у нас было только два дизайнера, на которых возлагали большие надежды: Курреж и Карден. Говорили, они создают то, что люди будут носить в новом миллениуме. Мы уже живем в нем, но что-то я не вижу на улицах людей, одетых в нечто подобное», — говорит Пьер Берже.

Об участниках со стороны Франции

писок утверждал лично Пьер Берже. Выбор дизайнеров был неудивительным: Юбер де Живанши, Марк Боан из Christian Dior, Эмануэль Унгаро, Пьер Карден и Ив Сен-Лоран. Эти пятеро мужчин были частью индустрии старой формации, а среди их клиенток были одни из самых богатых женщин мира. Дизайнеры не просто уважительно относились к прошлому — каждый из них был незримо с ним связан. Прошлое было частью их жизни. Каждое решение, которое они принимали относительно своего будущего в модной индустрии, становилось частью французской истории, национальной гордостью и приносило стране экономическую выгоду. <…> Дизайнеры, представлявшие французскую сторону, были командой неприятелей. Они все были знакомы, но большой симпатии друг к другу не испытывали. «Унгаро и Боан были не особенно талантливы. Живанши был средним дизайнером. Карден и вовсе ничего из себя не представлял.

Список утверждал лично Пьер Берже. Выбор дизайнеров был неудивительным: Юбер де Живанши, Марк Боан из Christian Dior, Эмануэль Унгаро, Пьер Карден и Ив Сен-Лоран. Эти пятеро мужчин были частью индустрии старой формации, а среди их клиенток были одни из самых богатых женщин мира. Эти дизайнеры не просто уважительно относились к прошлому — каждый из них был незримо с ним связан. Прошлое было частью их жизни. Каждое решение, которое они принимали относительно своего будущего в модной индустрии, становилось частью французской истории, национальной гордостью и приносило стране экономическую выгоду. <…> Дизайнеры, представлявшие французскую сторону, были командой неприятелей. Они все были знакомы друг с другом, но никто не испытывал ни к кому большой симпатии. «Унгаро и Боан были не особенно талантливы. Живанши был средним дизайнером. Карден и вовсе ничего из себя не представлял. В 1960-е у нас было только два дизайнера, на которых возлагали большие надежды: Курреж и Карден. Говорили, они создают то, что люди будут носить в новом миллениуме. Мы уже живем в нем, но что-то я не вижу на улицах людей, одетых в нечто подобное», — говорит Пьер Берже.

Битва за Версаль

О том, какой была американская мода в 1970-е

Американская культура в целом менялась, становилась все более утонченной, космополитичной и желанной. Она больше не являлась бледной копией Франции или какой-либо другой страны: ее визуальные искусства и даже гастрономия стали достаточно сильны, чтобы конкурировать со Старым светом. Так, в Калифорнии амбициозные виноделы были настроены решительно: они оттачивали свое мастерство, чтобы представить достойную альтернативу французским винам. В 1976 году признанные энофилы из Франции во время слепой дегустации предпочли винам своей родной страны американские. Это событие стало важной вехой, которое изменило всю индустрию. Но оно не было ни первым, ни самым грандиозным. Нечто похожее происходило и с американской модной индустрией.

мериканская культура в целом менялась, становилась все более утонченной, космополитичной. Она больше не являлась бледной копией Франции или какой-либо другой страны: ее визуальные искусства и даже гастрономия стали конкурировать со Старым светом. В Калифорнии амбициозные виноделы были настроены решительно: они оттачивали свое мастерство, чтобы представить достойную альтернативу французским винам. В 1976 году признанные энофилы из Франции во время слепой дегустации предпочли винам своей родной страны американские. Это событие стало важной вехой, изменившей всю индустрию. Но оно не было ни первым, ни самым грандиозным. Нечто похожее происходило и с американской модной индустрией.

Битва за Версаль

Об организации показов дизайнеров

значальный взнос за участие в шоу составлял 5000 долларов — сумма включала расходы на продакшен. Было решено, что каждому дизайнеру будет отведено по 20 минут на презентацию своей коллекции. Для сегодняшней публики это было бы невыносимо долго, тем более для общего мероприятия с несколькими участниками. В наши дни средний показ длится немногим дольше 10 минут, и это когда дизайнер демонстрирует сезонную коллекцию полностью, а не только избранные наряды. Но еще несколько десятилетий назад fashion-шоу длилось 40–45 минут, поэтому показ чуть дольше четверти часа не был столь утомительным. К тому же это было особое благотворительное мероприятие, куда публика намеревалась прийти, чтобы развлечься, а не делать заказы.

Изначальный взнос за участие в шоу составлял 5000 долларов — сумма включала расходы на продакшен. Было решено, что каждому дизайнеру будет отведено по 20 минут на презентацию своей коллекции. Сегодняшней публике это показалось бы невыносимо долго, тем более для общего мероприятия с несколькими участниками. В наши дни средний показ длится немногим дольше 10 минут, и это когда дизайнер демонстрирует сезонную коллекцию полностью, а не только избранные наряды. Но еще несколько десятилетий назад fashion-шоу длилось 40–45 минут, поэтому показ меньше чем на четверть часа не был столь утомительным. К тому же это было особое благотворительное мероприятие, куда публика намеревалась прийти, чтобы развлечься, а не делать заказы.

Битва за Версаль

О моделях

а организацию всего действа было всего лишь несколько месяцев — моделей окончательно утвердили лишь накануне шоу. Но когда список был готов, оказалось, что в показе будет участвовать беспрецедентное число афроамериканских моделей — впервые их пригласили к участию не для пиара и не в качестве некоего политического заявления, а на равных с другими. Из 36 моделей, демонстрировавших на подиуме коллекции американских дизайнеров, 10 были чернокожими. У американской стороны было недостаточно средств, чтобы пригласить звезд вроде Лорен Хаттон. Модели-афроамериканки же только начинали получать признание в индустрии, поэтому соглашались работать за гроши.

На организацию всего действа было всего лишь несколько месяцев — моделей окончательно подтвердили лишь накануне шоу. Но когда список был готов, оказалось, в показе будет участвовать беспрецедентное количество афроамериканских моделей — впервые их пригласили к участию не как пиар-уловку или инструмент некоего политического заявления, а на равных с другими. Из 36 моделей, демонстрировавших на подиуме коллекции американских дизайнеров, 10 были чернокожими. У американской стороны было недостаточно средств, чтобы пригласить звезд вроде Лорен Хаттон. Модели-афроамериканки же только начинали получать признание в индустрии, поэтому соглашались работать за гроши.

Битва за Версаль

Они были словно прекрасные вешалки для одежды, но не более того. Третьим по счету был Эмануэль Унгаро: в его представлении участвовали Джейн Биркин и Луи Журдан, а все действо напоминало нечто среднее между мюзиклами «Кэт Баллу» и «Волосы». Во время показа Yves Saint Laurent на сцене Зизи Жермер в смокинге пела на английском «Just a Gigolo». Декорацией служил антикварный автомобиль 1930-х годов. Закрывал «французский сектор» Юбер де Живанши с серией платьев, выполненных в фирменном насыщенно-розовом цвете.

О французской части шоу

ля каждого из парижских модных домов была создана своя сценография. Открывал шоу Christian Dior: занавес поднялся, оркестр заиграл увертюру к «Золушке» Сергея Прокофьева, и зрители увидели на сцене карету, сооруженную из картона и мишуры. Главным действующим лицом показа была актриса Даниэль Дарье, ей на тот момент было 56 лет. Затем наступила очередь Кардена — главной декорацией его шоу была огромная модель космического корабля с надписью «Cardin» во всю длину. Конструкция символизировала его футуристическую эстетику. Модели, почти все белокожие, представляли «старую гвардию»: они грациозно двигались по подиуму, с вытянутыми шеями и поставленными позами.

Для каждого из парижских модных домов была создана своя сценография. Открывал шоу Christian Dior: занавес поднялся, оркестр заиграл увертюру из «Золушки» Сергея Прокофьева, и зрители увидели на сцене карету, сооруженную из картона и мишуры. Главным действующим лицом показа была актриса Даниэль Дарье, ей на тот момент было 56 лет. Затем наступила очередь Кардена — главной декорацией его шоу была огромная модель космического корабля с надписью «Cardin» во всю длину. Конструкция символизировала его футуристическую эстетику. Модели, почти все белокожие, представляли «старую гвардию»: они грациозно двигались по подиуму, с вытянутыми шеями и поставленными позами. Они были словно прекрасные вешалки для одежды, но не более того. Третьим по счету был Эмануэль Унгаро: в его представлении участвовали Джейн Биркин и Луи Журдан, а все действо напоминало нечто среднее между мюзиклами «Кэт Баллу» и «Волосы». Во время показа Yves Saint Laurent на сцене Зизи Жермер в смокинге пела на английском «Just a Gigolo». Декорацией служил антикварный автомобиль 1930-х годов. Закрывал «французский сектор» Юбер де Живанши с серией платьев, выполненных в фирменном насыщенно-розовом цвете.

Битва за Версаль

О том, что было дальше

Он распечатал их и отдал кому-то из моделей — как памятный подарок. И хотя большей частью детали этого события остались в кулуарах модной индустрии, свою главную задачу американские дизайнеры тогда выполнили. Из темных лошадок, на которых никто не делал больших ставок, они за одну ночь превратились в настоящих чемпионов. Они заставили свою страну, индустрию и самих себя гордиться собой.

По возвращении на родину Элеонор Ламберт, как и обещала, отправила пресс-релизы во все американские издания. Она даже организовала повторный показ для местной публики — правда, без поющей Лайзы Миннелли и прочих фанфар. Но участвовавшие в версальском показе дизайнеры и так вписали свои имена в историю моды. Особенного ажиотажа вокруг шоу не было. В 1973-м не существовало социальных сетей, которые помогли бы устроить шумиху вокруг этого события. Чарльз Трейси, которого Халстон и Стефен Берроуз пригласили запечатлеть показ на пленку, не сделал почти ни одного снимка. Контракт Лайзы Миннелли не разрешал публикацию каких-либо неутвержденных фото. Хотя на показе все же были фоторепортеры. К примеру, Билл Каннингем, отец современной streetstyle-фотографии, получил доступ за кулисы и на закрытые вечеринки в честь шоу. Он распечатал их и отдал кому-то из моделей — как памятный подарок. И хотя по большей части детали этого события остались в кулуарах модной индустрии, свою главную задачу американские дизайнеры тогда выполнили. Из темных лошадок, на которых никто не делал больших ставок, они за одну ночь превратились в настоящих чемпионов. Они заставили свою страну, индустрию и самих себя гордиться собой.

о возвращении на родину Элеонор Ламберт, как и обещала, отправила пресс-релизы во все американские издания. Она даже организовала повторный показ для местной публики — правда, без поющей Лайзы Миннелли и прочих фанфар. Но участвовавшие в версальском показе дизайнеры и так вписали свои имена в историю моды. Особенного ажиотажа вокруг шоу не было. В 1973-м не существовало социальных сетей, которые помогли бы устроить шумиху вокруг этого события. Чарльз Трейси, которого Халстон и Стефен Берроуз пригласили запечатлеть показ на пленку, не сделал почти ни одного снимка. Контракт Лайзы Миннелли не разрешал публикацию неутвержденных фото. Хотя на показе все же были фоторепортеры. К примеру, Билл Каннингем, отец современной streetstyle-фотографии, получил доступ за кулисы и на закрытые вечеринки в честь шоу.

Следите за книжной полкой The Blueprint на Bookmate

{"width":1200,"column_width":120,"columns_n":10,"gutter":0,"line":40}

{"mode":"page","transition_type":"slide","transition_direction":"horizontal","transition_look":"belt","slides_form":{}}

false

767

1300