ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ
ТЕКСТ:
Полина Прибыткова
ФОТО:
ЕВГЕНИЙ КУЗНЕЦОВ
КРЕАТИВНЫЙ ДИРЕКТОР И СТИЛЬ:
ИГОРЬ АНДРЕЕВ
На «Кинопоиске» вышел сериал «На автомате», снятый специально для сервиса режиссером фильмов «Бык» и «Кэт» Борисом Акоповым. Одну из двух главных ролей в криминальной абсурдистской комедии сыграл молодой актер Слава Копейкин, прославившийся совсем недавно ролью Турбо в сериале «Слово пацана». Об амбициях, зрительском запросе, разнице поколений, внутреннем ребенке и мемности творчества со Славой поговорила Полина Прибыткова.
Славе (именно Славе, не Вячеславу) двадцать шесть. Выпускник мастерской Олега Меньшикова пришел в ГИТИС, проучившись до этого год в Московском институте культуры. Театралы уже могли видеть Славу на сцене Театра Ермоловой, РАМТа, а телезрители — в эпизодических ролях сериалов «Трудные подростки» и «Стрим». Перепахавшее всю страну «Слово пацана» — первый крупный проект молодого артиста, а роль Ромы, романтика, бунтаря, поэта и, что немаловажно, старшего брата — из сериала «На автомате» — первая главная роль Копейкина.
Как вы думаете, почему кино на пацанскую тему актуально сегодня?
Я не уверен, что дело в востребованности пацанского кино. К примеру, в сериале «На автомате» главные герои далеко не те пацаны, просто двое молодых ребят.
Дело в их возрасте?
Мне кажется, сейчас востребована молодая энергия на экране. В век цифровизации мы отдалились друг от друга, и поэтому, когда на экране происходят социальные взаимодействия в реальном мире, нас это привлекает. К тому же молодая энергия всегда подкупает.
Несмотря на это в последнее время обретают популярность фильмы про третий возраст, взять, к примеру, «Любовь» Ханеке или «Вихрь» Ноэ.
На мой взгляд, дело в обмене энергией — это основной залог успеха любого искусства. Мы обмениваемся энергией в повседневной жизни между собой, искусство обменивается энергией с нами. Если в произведении нет энергии, нам не интересно будет это смотреть.
Возраст обсудили. А что думаете про гендер и культ маскулинности?
Я не вижу в российском кино культа маскулинности. Возьмем, к примеру, таких артистов, как Марк Эйдельштейн, Денис Власенко. Это ребята, которые имеют обе полярности. Да, со «Словом пацана» немного тестостероновая бомба произошла, но это не значит, что существует такой тренд. Может, зритель соскучился немного по какой-то звериной бешеной неправильной энергии, особенно юный зритель.
Вы не связываете этот запрос на агрессивную энергию с повесткой?
Я в целом стараюсь ничто ни с чем не связывать.
Так проще живется. Я просто занимаюсь своим делом. А вообще, конечно, искусство всегда отражает время, это его функция. Осознанно это делает художник или нет, все равно это так или иначе происходит.
Очки, винтаж; Рубашка, Jil Sander, ЦУМ;
Рубашка Marni, ЦУМ
Может, зритель соскучился немного по какой-то звериной бешеной неправильной энергии, особенно юный зритель.
Посмотрев первые серии «На автомате», вспомнила фильм «Макаров» Владимира Хотиненко, где главный герой по фамилии Макаров в исполнении молодого Маковецкого находит пистолет ПМ, после чего становится орудием в руках судьбы. Какая роль у оружия в «На автомате»?
В «На автомате» оружие — это сюжетный ключ, так называемое «ружье Бондарчука», которое по итогу не выстрелит. Это главный персонаж, который всегда находится за пределами экрана, как в фильме «Мальчишник в Вегасе», где теряется один из главных персонажей, и остальные весь фильм его ищут. Он не главный герой, но на нем все завязано. Так и здесь — на месте оружия могло быть что угодно, в принципе, но тогда не было бы ни бандитов, ни правоохранительных органов, и в принципе оно нужно, чтобы повысить градус абсурдности происходящего. Чтобы в каком-то гараже какие-то пацаны что-то нашли, потом очень тупо пытались это продать. И бандиты эти все так глупо делают, и полицейский странный — где в наше время возможна такая бредятина?
Рубашка, Outlaw
В новостях, например.
Может быть, да, в этой сюрреалистичности, наоборот, рождаются параллели с реальностью.
Если в художественном мире нет мемов, значит это не наш мир.
Время и пространство «На автомате» выглядят довольно условными. Тем не менее возникает ощущение, что это тоже сериал про 90-е.
Может, эти ассоциации возникают в связи с моим присутствием в кадре? А может, дело в стиле режиссера Бориса Акопова, который снял фильм про 90-е «Бык». «Бык» — замечательное кино про незамечательное время. Видел его еще в студенческие годы.
Рубашка и шорты, Jil Sander, ЦУМ; Перчатки, винтаж;
Лоферы Premiata, No One
Как вам работалось Борисом Акоповым?
Играючи. Легче, проще, веселее, как говорится. Мы с Борей и с Денисом (Денис Косиков. — Прим. The Blueprint) сразу же нашли общий язык в творческом плане и, наверное, даже в человеческом. Еще на пробах мы быстро пробовали что-то, разгоняли, иногда могли от себя что-нибудь добавить. Несмотря на то что важно было идти по тексту, мы порой хулиганили и добавляли что-нибудь свое. И зачастую это получалось. Например, мы с Денисом старались цитировать мемы. Мне в какой-то момент показалось, что таким образом можно обозначить связь с нашей реальностью. Сегодня мемы — это огромная культурная часть нашей жизни, и очень жаль, что ее нет в кинематографе, — я от этого сразу же чувствую неправду. Если в художественном мире нет мемов, значит, это не наш мир.
Если сравнивать режиссерские подходы, какой вам ближе?
Я пока актер-хамелеон, я скорее подстроюсь и сделаю все, чтобы со мной было удобно работать. Мне так проще, и работа идет на лад быстрее. Все-таки я инструмент, и я это понимаю и признаю. Да, я могу соавторствовать, но я инструмент в руках режиссера. Я не из тех артистов, которые будут что-то объяснять режиссеру про персонажа, я скорее просто могу предложить что-то, если чувствую художественную неправду. И если мне говорят «нет», без проблем, я актер, я сделаю, меня это никак не смущает, это моя работа. Мы здесь не в игрушки играем, это не должно мне обязательно нравиться.
Как происходил поиск героя?
Никак. Есть роли, которые требуют тщательной подготовки, например, роль Джокера. Это слишком большой персонаж, он больше тебя самого в разы. Он собран из тысячи разных образов. А, к примеру, Рома (главный герой «На автомате». — Прим. The Blueprint) — замечательный парень, но он довольно-таки прост. Эту роль я могу подстроить под себя, а не подстраиваться под нее. Поэтому, как бы это непрофессионально ни звучало, мне не нужно было к этой роли готовиться. У меня достаточно интуиции и эмпатии, чтобы найти такого рода персонажа уже на съемочной площадке.
Мы здесь не в игрушки играем, это не должно мне обязательно нравиться.
Вы довольны результатом?
Я человек самокритичный, поэтому пока не очень понимаю, что мне удалось, а что нет. Пока не уверен, что удалось воссоздать в полной мере братские отношения на экране. Для меня это неизвестное поле — как живут братья. Мне вот пришел фидбэк от товарища, который рассказал, что они с братом никогда не обращаются друг к другу словом «чувак», а говорят «малой» или «братан».
Главные герои — братья, выросшие без отца. В разных интервью вы часто говорите про отношения со своим отцом. Что для вас значит эта связь и что она вам дает?
Мне кажется, неправильно говорить о значимости одного родителя отдельно от другого. В жизни каждого человека важны и мать и отец, и то, как происходит взаимодействие с каждым из них. От этого зависит, как будет развиваться личность. В принципе, тот человек, которым я сейчас являюсь, по большей части дело воспитания. Вот бабушка меня приучила есть все, что дают. Это уже только во взрослом возрасте я решил мясо не есть. Я как человек терапевтированный принял в себе своих родителей, простил. Они меня тоже простили. Все эти этапы развития, которые нужно пройти ребенку, чтобы стать взрослым человеком, они все пройдены.
Куртка, Harley-Davidson, Kostrov Store; Брюки, Diesel, ЦУМ;
Перчатки, винтаж
А как давно вы в терапии?
Сказать, что я конкретно в терапии, не могу. Я не так много занимаюсь с психологом, сколько работаю над собой, читаю психологическую литературу — Эрика Бьорна, «Эмоциональный интеллект» Дэниела Гоулмана. В принципе, терапия — это некие костылики, ключики, которые тебе дает врач, а ты уже дальше работаешь над собой.
А как работаете с эмоциями, которые возникают в ходе работы, в связи с конкуренцией, например.
Нас с первых курсов учат спокойно относиться к конкуренции, приучают к тому, что твоя роль от тебя не убежит. Еще обычно пробы распределяют так, что, приходя на них, ты не сталкиваешься с другими артистами. Очень редко бывает, когда видишь конкурента. Но так, кстати, у меня случилось с «На автомате». В тот момент я не столько понервничал, сколько испытал чувство неловкости. Но это абсолютно нормально. Это же работа, и мы коллеги, а не враги.
Почему мне нравится кино? Потому что я прихожу, и для меня здесь создают сказку, обстоятельства, в которых я никогда в реальной жизни не побываю.
Куртка, Carhartt, Kostrov Store; Футболка, Maison Margiela, ЦУМ;
Брюки, Chernim Cherno; Туфли, Principe di Bologna, No one
Вы привели в пример Джокера. Видите себя в этой роли?
Естественно, это актерская мечта. Еще хотелось бы Антона Городецкого из «Ночного дозора» сыграть, интересный образ, тоже за гранью нормального, реального — один образ безумный, второй мистический. Меня привлекает, в принципе, иррациональное.
Как у вас вообще с мистикой, суевериями, интуицией, в конце концов?
Я человек, который все наделяет тайным смыслом, такой у меня тип личности. Я во всем увижу некую сущность. В случае с суевериями я могу во что-то верить, при этом осознавать, что это абсолютно иррационально. Просто, видимо, моему мозгу так легче, он выбирает это использовать, а я ему позволяю. Что касается интуиции, я часто говорю, что меня интуитивно ведет по жизни, но на самом деле, мне кажется, что это подсознательный сценарий и тоже выбор моего мозга. То есть это не интуиция, а просто набор нейронных связей в моей голове. Но назвать интуицией и усмотреть в этом какую-то мистику всегда приятно.
Где, по-вашему, граница между артистом и его персонажем?
У меня еще не было опыта полного симбиоза с персонажем. Но, опять же, пока и не было персонажа, который бы требовал подобного симбиоза. Мы, артисты, на самом деле не сходим с ума — просто чуть-чуть в это играем. Повеселимся с режиссером, подурачимся и домой пойдем. Ребенок же верит, когда в игрушки играет, что вот динозаврик сейчас сожрет солдатика, все это по-настоящему происходит, а потом он игрушки убрал, и этого больше нет. Он не живет дальше этим. То же самое и с нашей работой. Правда, однажды в «На автомате» мы сняли сцену, а потом ночью мне приснилось, что этот сюжет происходил в моей жизни: что у меня действительно есть брат и мы с ним ссоримся. То есть не я стал персонажем, а персонаж стал мной. Его опыт перешел в мою жизнь.
Я стараюсь находить для себя рецепты этой радости, хотя мы эволюционно не предназначены ни для счастья, ни для радости. Мы для других вещей предназначены. У нас мозг не настроен на счастье, нет в нем такой функции.
Есть стереотип, что актер — это вечный ребенок. Насколько детскость вам присуща в жизни?
Ой, я обожаю своего внутреннего ребенка и всегда пытаюсь его холить и лелеять. В последнее время люблю лего собирать, полазить где-нибудь, на скалодром сходить. Недавно прыгнул с тарзанки в Сочи. Я прям люблю пошкодить, повеселиться. Понимаю, что это сделает меня только счастливее. Внутренний ребенок может дать что-то новое, что-то, что я уже забыл или потерял. Эта часть психики важна, и я ее удовлетворяю. Естественно, профессия помогает. Почему мне нравится кино? Потому что я прихожу, и для меня здесь создают сказку, обстоятельства, в которых я никогда в реальной жизни не побываю. Я, как ребенок, могу в это поиграть, а мне за это еще и деньги заплатят. Потом на эти же деньги куплю себе лего.
Кружочки с внутренним ребенком Славы Копейкина можно наблюдать в вашем личном телеграм-канале почти на 300 тысяч подписчиков. Думаете ли вы про ответственность за контент, который производите?
Да, я думал об этом и понял для себя, что, во-первых, если есть базовое уважение к окружающим людям и адекватность, то и не придется особо фильтровать выдаваемый контент. Для меня главное, чтобы не было межнациональной розни в комментариях и тому подобное. А дальше, если, например, кто-то из фанатов решит проколоть ухо, как у меня, или тоже перестанет есть мясо — за это я уже ответственности нести не могу. Это исключительно выбор каждого.
Харрингтон, Aquascutum, Kostrov Store; Шорты, Ralph Lauren, Kostrov Store;
Майка, House of Leo; Перчатки, собственность стилиста; Туфли, Principe
di Bolognа, No one
Почему этот канал называется «Отец русского гуманизма»?
Да это просто прикол на самом деле. Я его создал еще в студенческие годы, когда из России ушел инстаграм и все резко начали заводить каналы в телеграме. Тогда обсуждали со знакомой, как назвать, и подумали, что это прикольно звучит. Но тогда подписчиков было человек 100, и кто же знал, что у канала впереди такая популярность?
Есть ли у вас представление о вашей основной аудитории?
По большей части это довольно-таки молодые люди. Мне кажется, от семи–восьми лет вообще и до любого возраста. Знаю, что у меня есть подписчики под пятьдесят–шестьдесят лет. Но больше всего подростков от двенадцати до шестнадцати лет.
Как бы вы охарактеризовали современных подростков? Чем они отличаются, например, от вашего поколения?
Не сказать, что я прям сильно много думаю о новом поколении, но интересовался темами поколений зумеров, нынешним поколением альфа, своим поколением, которое прозвали поколением зелениалов. Интересна разница в том, как мы мыслим, как добиваемся цели. Не то чтобы пугает, но отрезвляет возможность цифровой дебилизации, происходящей сегодня, и тот факт, что мы отдали свою жизнь гаджетам. Поэтому я перестал вообще смотреть рилс, делегировал ведение соцсетей команде и стараюсь существовать в реальном мире. Это не хорошо или плохо, это просто дело выбора. Любой выбор, который я делаю, завязан на то, кем я хочу быть в будущем. Если на эту цель что-то не работает, я стараюсь убирать это из жизни.
Манишка-жилет, лонгслив, брюки, House of leo;
Сапоги, винтаж
А что свойственно вашему промежуточному поколению зелениалов?
Возможно, некая неопределенность и потерянность как раз. Когда не умеешь и не хочешь работать в офисе, но и пока не разбираешься в технологиях, как зумеры, которые зарабатывают в интернете в свои 14 лет. А ты ни туда, ни сюда.
Расскажите про вашу команду — сколько в ней человек, кто в нее входит, как строится работа?
У меня есть два актерских агента, PR-менеджер, контентмейкер и небольшая команда в телеграме, которая как раз следит за его чистотой. Просто я в какой-то момент понял, что лучше делегировать некоторые вещи. Есть люди, которые лучше меня разбираются, например, в ведении соцсетей. Я, как тот самый обыкновенный русский мужик, вообще не понимаю, как вести соцсети. Лучше я не буду себе этим голову забивать и лишний раз почитаю книжку, пока за меня что-то выложат.
А вы обсуждали с командой план действий на случай спада интереса аудитории?
Ну, насчет спада мы стараемся не думать. Как говорится, у нас есть план, и мы его придерживаемся. План: развиваться, стараться нести свет, правильные мысли и идеи, зарабатывать, естественно, становиться только круче и так далее. Мне всегда всего мало, не могу себе позволить остановиться, сказать, что я всего достиг, и что я уже достаточно крут, и что мне можно уже ничего не делать.
Я как тот самый обыкновенный русский мужик, вообще не понимаю, как вести соцсети. Лучше я не буду себе этим голову забивать и лишний раз почитаю книжку, пока за меня что-то выложат.
Рубашка и шорты, Jil Sander, ЦУМ; Перчатки, собственность стилиста;
Туфли, Premiata, No One
И что, как в том меме, вам этот мир абсолютно понятен. А что из себя представляет ваша работа над собой?
Это скорее система ограничений в пользу работы. Где-то я себя воспитываю, дисциплинирую, что-то бросаю, что-то дополняю. Например, я начал ходить в спортзал, собираюсь завести себе педагога по речи, коуча по актерскому мастерству, чтобы развивать то, что я и так умею. Мне еще в первом вузе артист Александр Збруев сказал: «Учиться ты будешь до конца жизни». Я это запомнил.
Но ведь в любом деле есть какой-то потолок?
Еще до того, как пошла в гору карьера, у меня был расписан план действий на ближайшие пятнадцать—двадцать лет. У меня есть большая идея, которую я хочу воплотить в жизнь, не буду ее озвучивать. Опять же к вопросу, если актерская карьера закончится, не страшно, у меня будет чем заняться, и этим я хотел бы заниматься, даже если с актерством все будет хорошо. Я вижу себя будущего, знаю, что бы мне хотелось сделать, что в этот мир привнести, каким в нем остаться и так далее.
Есть ли у вас режиссерские амбиции?
В том числе. Это все части одного большого плана.
Цитата: «Я вгрызаюсь в эту жизнь, пока я живой, пока горячий». Как это проявляется?
Этим помимо прочего продиктован выбор профессии. Мне важно максимально интересно прожить свою жизнь. Если что-то превращается в рутину, не в правильную рутину, которая призвана дисциплинировать, а именно в скучную рутину, тут уже вопросики возникают. Боюсь осознать в семьдесят лет, что я слишком мало увидел и пережил. Я очень люблю новую информацию — чем больше я знаю, тем мне приятнее. Вгрызаться в жизнь — это не попробовать все наркотики мира, а по максимуму новое узнавать.
То есть мысль про медитативную, сосредоточенную жизнь с ее ежедневной рутиной вам не близка?
У меня есть буддистские наклонности, скажем так. Я воспринимаю себя больше как буддиста-стоика. Просто любой буддист делает выбор. Вообще людей отличает от животных осознанный выбор. Мой вид медитации — вгрызание в жизнь и концентрация на ее благах.
Коль уж зашла речь о буддизме, поговорим о радости. В одном из интервью вы рассказывали, как долго шли к тому, чтобы поступить в ГИТИС, и как во время долгожданного объявления результатов, услышав свое имя, не испытали никакой радости. Работаете ли вы как-то с этими эмоциями?
Я просто понимаю, что понятие радости, как и счастья — это очень абстрактные понятия, которых в действительности в физическом мире не существует. Радость — это понятие очень субъективное. В принципе, эмоции — это набор разных гормональных всплесков, которые мы воспринимаем так или иначе, они возникают от удовлетворения или неудовлетворения наших потребностей. Я стараюсь находить для себя рецепты этой радости, хотя мы эволюционно не предназначены ни для счастья, ни для радости. Мы для других вещей предназначены. У нас мозг не настроен на счастье, нет в нем такой функции.
Рубашка, Outlaw; Брюки, Marni, ЦУМ; Сапоги, винтаж
У нас — в смысле у человечества или у русских?
Ну, это вообще отдельный разговор. У русских точно есть отдельная часть мозга для хтони. А так действительно нет такого отдела мозга, который отвечает за счастье. Мы просто социальные животные, и чем больше социальных связей мы строим, чем они плотнее, тем лучше и удовлетвореннее мы себя чувствуем.
В одном из интервью вы говорили, что нужно идти туда, где страшно. Чего вы боитесь?
Честно говоря, я не знаю, чего боюсь. Раньше было страшно, когда у меня был настоящий эмоциональный кризис, когда я не видел смысла вообще ни в чем. Сейчас, если говорить философски, я, наверное, уже ничего не боюсь. Я смирился и эмоционально готов ко всему. А вот темноты я боюсь. И глубины.
КОМАНДА
ФОТО:
ЕВГЕНИЙ КУЗНЕЦОВ
КРЕАТИВНЫЙ ДИРЕКТОР И СТИЛЬ:
ИГОРЬ АНДРЕЕВ
МЛАДШИЙ СТИЛИСТ:
ДЖАВА АЙДИЕВА
MUAH:
КСЕНИЯ ЯРМАК
Магазины
Москва, ул.Петровка 2
8 800 500 80 00
Москва, ул. Большая Дмитровка, 32
8 999 801 08 54
Санкт-Петербург, Столярный переулок, 10-12
8 926 069 21 05
Москва, Столешников переулок, 7с4
8 926 028 25 07
АССИСТЕНТ ФОТОГРАФА:
АНДРЕЙ ХАБЫРИН
АССИСТЕНТ СТИЛИСТА:
ЕФРЕМОВА АЛЕКСАНДРА
АССИСТЕНТ ПРОДЮСЕРА:
ЛИЗА СВЕТИК
ПРОДЮСЕР:
ВИКА СЛАЩУК
