«Земляноиды» Саяки Мураты

В издательстве Popcorn Books выходит новая книга лауреатки Премии Акутагавы Саяки Мураты «Земляноиды». В центре внимания Мураты, как и в предыдущем романе, бестселлере «Человек-комбини», — женщины и их опыт. Антиутопия «Земляноиды» — это размышление о репродуктивном насилии и капитализме, мире, в котором девушке вырасти в Идеальную деталь на Фабрике по производству людей и денег. С разрешения издательства The Blueprint публикует отрывок из книги в прекрасном, как всегда, переводе Дмитрия Коваленина.

Я живу на Фабрике по разведению людей. Квадратные человечьи гнезда на моей улице тянутся шеренгами, громоздятся одно над другим.

Точь-в-точь как корзины с яйцами шелкопряда, про которые рассказывала Бабуля. И в каждом гнездышке спаривается по самцу и самке, из которых появляются детеныши. В одном из таких гнездышек живу и я.

Людей на Фабрике производят натуральных, из плоти и крови. А когда приходит время, нас, детенышей, сортируют, упаковывают и рассылают по белу свету.

Всех разводимых детенышей — и самочек, и самцов — натаскивают прежде всего на то, чтобы они приносили в гнезда корм. Они превращаются в безупречные инструменты, которые получают от других людей деньги, чтобы покупать корм для своих гнезд. А чуть погодя их детеныши вырастают, строят новые гнезда, плодят там очередных детенышей, и этому не видно конца...

Так я считала чуть ли не с раннего детства, и, когда в пятом классе у нас начались уроки полового воспитания, оказалось, что я как в воду глядела.

Моя утроба — компонент фабричного конвейера. Как и чей-то семенник, с которым я должна соединиться для производства очередных детенышей. И все мы, самки с самцами, ползаем туда-сюда меж бесчисленных гнезд, стыдливо пряча свои компоненты от чужих глаз.

Я вышла замуж за Юу, но он инопланетянин, так что производить с ним детенышей, наверное, не удастся. Если он не найдет свой звездолет, боюсь, что Фабрика заставит меня спариться с кем-то другим.

И пока этого не стряслось — я заклинала все силы магии, чтобы звездолет, потерявший Юу, все-таки отыскался.

Пьют теперь спит в выдвижном ящике моего стола, где я устроила ему постель. А я пользуюсь магической указкой и косметичкой-трансформером, которыми он оснастил меня для дальнейшего колдовства. Ибо ничем, кроме магии, мою жизнь с мертвой точки уже не сдвинуть.

Как только мы вернулись домой, я добежала до телефона в коридоре и позвонила своей лучшей подруге Сидзуке. Она зависла в городе на всю неделю Обона — и со дня моего отъезда уже помирала со скуки.

— Слушай, Нацуки, пойдешь с нами завтра в бассейн? Мы собрались с Рикой и Эми. Но ты же знаешь, я с Эми не очень-то... А с тобой, вчетвером, будет веселей по-любому! Полезем вместе на водную горку?

— Прости, но... у меня этой ночью «праздники» начались.

— Да что ты? Эх, жаль! Ну тогда, может, послезавтра сходим блинчиков поесть?

— Вот это можно!

— А через неделю уже экстернат, ты помнишь? Тоска-а! Хотя этот Игасаки-сэнсэй такой душка, скажи?

— Ха-ха-ха!..

Я сидела с трубкой в руке на полу, и было так здорово болтать с Сидзукой после долгого перерыва. Но тут меня пнули в спину.

— Ты еще долго?!

Чуть не шмякнувшись на пол, я развернулась. Сзади стояла сестрица с перекошенной от злости физиономией. Вечно она вылезает из своей комнаты и пинает меня, когда я говорю с друзьями!

— Ох, Сидзука, прости... Кажется, моей сестре понадобился телефон!

— Да? Ну ладно... Тогда до послезавтра? — Увидимся!

Как только я повесила трубку, сестрица процедила: — От твоей трескотни меня снова знобит! — Извини... — выдавила я.

Яростно хлопнув дверью, она снова затаилась у себя в логове. Теперь уже вылезет через часок, не раньше, прикинула я.

Я на цыпочках вернулась к себе. Натянула на палец кольцо — и долго его разглядывала.

Получается, наши с Юу пальцы сейчас сливаются воедино? Мне вдруг показалось, что мой палец с кольцом резко побледнел. Совсем как молочно-белый палец Юу, думала я, поглаживая свой безымянный.

Перед сном я не стала снимать колечка. А закрыв глаза, вновь увидела Открытый Космос. Мне так хотелось скорее вернуться в эту черную бездну. Планета Попихамбопия, на которой я никогда в жизни еще не была, становилась мне все роднее и ближе.

Собираясь в экстернат, я, поколебавшись, все-таки надела черный батник навыпуск. И застегнула на нем все пуговицы до самого горла. Несмотря на короткий рукав, получилось жарковато.

Я взяла портфель, сунула в него Пьюта — и уже спускалась по лестнице, когда меня увидела мама. Лицо ее тут же перекосилось.

— Ну ты и вырядилась... Как на похороны собралась! — Хм.

— Да... Умеешь ты нагнать тоску, — вздохнула мама. — Когда и так уже сил никаких не осталось.

Ни в одном человеческом гнездышке не обойтись без мусорного ведра. В нашем же доме мусорное ведро — это я.

Когда у мамы, папы или сестрицы в душе скапливается много дряни, они с радостью вываливают ее на меня.

Мама уже стояла в дверях, собираясь отнести соседям очередной циркуляр из ЖЭКа. Так что на улицу мы вышли вместе.

— О, Нацуки! — окликнула меня через ограду соседка. — В экстернат собралась? Смотри-ка! Уже такая взрослая...

— Если бы! — нервно засмеялась мама в ответ. — Этой неумехе что ни поручи — все переделывать приходится! Глаз да глаз за ней нужен, с утра до вечера!

— Да что вы?! — лицо у соседки вытянулось. — Но... это же не так, да? Скажи, деточка!

— Все так... — буркнула я. — Мама права.

Да, пока я не включаю свою магию, я действительно жуткая размазня. С малых лет. Неуклюжая и некрасивая. На взгляд обитателей Фабрики — бракованный инструмент.

Но мама, уже распалившись, продолжала кричать на весь переулок:

— Да вы сами сравните: вон соседская Рика — такая умница... А нашу учи, не учи — все равно. Что в лоб, что по лбу! Ничего доверить нельзя! Не ребенок, а камень на шее!

И мама шмякнула меня по затылку циркуляром для ЖЭКа. Она вообще часто бьет меня по голове. Говорит, что, раз уж я такой тормоз, немного встряски моей голове не помешает. И что от моей пустой головы исходит приятный гул. Наверное, так и есть... По крайней мере, от циркуляра и правда гудело знатно.

— А как выглядит, как одевается? Вот, полюбуйтесь! Да кто ж из нормальных людей такую замуж возьмет?

Я кивнула.

— Это верно...

Раз уж человек, который меня породил, считает меня пустоголовой, значит, так оно и есть, подумала я. И замечания сестрицы о том, что я не только загоняю людей в депрессию, но еще и порчу на них навожу, похоже, не праздное зубоскальство.

— Простите меня! — сказала я соседке, сгибаясь в поклоне.

— Да нет же, постой... — растерялась та. — Все совсем не так!

— Мне нужно идти! — добавила я, поклонилась еще раз, вскочила на велосипед и помчалась в летнюю школу.

— Ну вот! Видели? — неслось мне в спину. — И в кого она такая — ума не приложу!

Крутя педали мимо одинаковых домиков, я в который раз поражалась: как же они похожи на гнезда! Точь-в-точь как гигантский кокон, на который мы с Юу однажды наткнулись в горах Акисины.

Да, именно так: весь этот город — огромный кокон. Гнездовье личинок для Фабрики по производству людей. А я — их будущий элемент, и предназначений у меня для Фабрики сразу два. Во-первых, если я буду прилежно учиться, то стану исправным обрабатывающим инструментом.

Во-вторых, если я буду очень стараться, то стану еще и полезным репродуктивным агрегатом. Полагаю, ни одного из этих назначений мне выполнить не дано.