СЕРЕНА УИЛЬЯМС О ДИСКРИМИНАЦИИ В СПОРТЕ

Героиней августовского номера Harper’s Bazaar US стала Серена Уильямс: на обложке журнала стоит смелое фото теннисистки  без ретуши, а внутри — ее не менее откровенное эссе. В нем спортсменка рассказывает о прошлогоднем скандале во время турнира US Open, после которого она полгода не выходила на корт. Мы перевели главные моменты этого эссе — о том, что на самом деле произошло, что помогло чемпионке вернуться на корт и почему важно отстаивать свое право быть импульсивной.

В 17 лет я впервые выиграла турнир Большого шлема, и уже тогда чувствовала, что могу достичь еще большего. Я была настолько уверена в этом, что, переезжая из отцовского дома к своей сестре Винус, разрешила отцу оставить себе мой кубок за победу в US Open. Я сказала ему: «Не переживай, я выиграю еще один и поставлю его у себя дома». Вот это была уверенность. Впоследствии мне удалось выиграть чемпионат не один или два, а целых шесть раз.

<...>

Вернемся к сентябрю 2018 года. Был финал Открытого чемпионата, и я боролась за 24-й кубок Большого шлема с Наоми Осакой. В начале второго сета судья решил, что мой тренер подсказывал мне с трибуны. Он дал мне предупреждение. Я подошла к нему и возразила: я даже не смотрела на своего тренера. Я сказала: «Я не использую обман, чтобы выиграть. Я лучше проиграю». Я возвратилась на поле и проиграла следующий гейм-пойнт. Тогда я разозлилась и ударила ракеткой об землю: судья дал мне еще одно предупреждение и присудил пойнт моей сопернице. Тогда я почувствовала, что должна постоять за себя. Я назвала его вором и попросила извиниться. Я сказала ему, что он выносит мне нарушение потому, что я женщина. В ответ он выдал мне третье предупреждение, тем самым забрав у меня гейм. В итоге моя соперница играла лучше меня в тот день и впервые выиграла турнир Большого шлема. Я была очень за нее рада. Но в то же время я чувствовала себя подавленной и оскорбленной, ведь теннис — это спорт, который я люблю, которому я посвятила всю свою жизнь, который моя семья полностью изменила. Не потому, что мы начали играть, но потому, что не переставали выигрывать.

<...>

Время шло, а я все никак не могла отпустить эту ситуацию. Я начала ходить к психотерапевту. Я пыталась найти ответы на важные для меня вопросы, и хотя чувствовала, что делаю в этом успехи, я все равно не была готова взяться за ракетку. Наконец я поняла, что мне поможет только одно. Пришло время извиниться перед той, кто действительно этого заслуживает. Я начала писать письмо [Наоми Осаке] — сначала было тяжело, но потом слова сами складывались в предложения.

<...>

Когда я получила письмо Наоми, у меня полились слезы. Она любезно ответила: «Люди часто принимают силу за злость, потому что не умеют различать эти понятия. Никто никогда не пытался постоять за себя так, как сделала это ты. Ты первопроходец и обязана продолжать в том же духе».

<...>

Несмотря на то, каким сложным оказался для меня этот опыт, он показал, что тысячи женщин, работающих в совершенно разных сферах, каждый день сталкиваются с дискриминацией. Нам нельзя показывать эмоции, нам нельзя быть импульсивными. Нам нужно сидеть смирно, и, честно говоря, я не собираюсь это терпеть. Обидно, что общество наказывает женщин за то, что они показывают себя такими, какие они есть.

<...>

Признаюсь, прошло много времени после того случая, прежде чем я смогла снова взять в руки ракетку. Это было большим ударом для меня. Когда я играла в теннис в подростковом возрасте, весь стадион кричал лозунги против меня (тогда я могла переступить через себя и даже поблагодарить тех, кто желал мне поражения). Как меня только не обзывали. Люди отпускали оскорбительные комментарии моей фигуре. Как женщине мне платили меньше. Меня часто пытались засудить, пока не ввели систему Hawk-Eye (система, с помощью которой рассчитывается траектория полета игрового снаряда — прим. The Blueprint), чтобы больше такое не повторялось. И это только те случаи, о которых рассказывают публике. Короче говоря, мне всегда было непросто. Но сейчас я смотрю на девочку, которая в какой-то момент заменит меня, девочку, которая выглядит как я, и я надеюсь, что мой опыт поможет ей. Моя дочь — это основная причина, почему я продолжаю громко заявлять о своих правах. Это то, что подвигло меня снова взять в руки ракетку.