Хоррор для всей дисфункциональной семьи

ТЕКСТ:
НИКИТА СОЛДАТОВ

ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

На Netflix вышел новый сериал одного из главных хоррор-мейкеров современности Майка Фланагана — экранизация «Падения дома Ашеров» Эдгара По. Новое шоу завершает трилогию Фланагана по классике американского литературного ужаса, куда уже входят хитовые экранизации «Призрака дома на холме» Ширли Джексон и «Поворота винта» Генри Джеймса. В отличие от предыдущих книг повесть По была экранизирована уже раз 30, однако в том, что Фланаган, мастер так называемого гуманистического хоррора, сможет по-новому препарировать неподъемного классика, сомневаться не приходится. Рассказываем, как подготовиться к просмотру нового сериала, и разбираем, из чего состоит кино Майка Фланагана.

Гуманистический хоррор

Именно так обозначили жанр фланагоновских фильмов и сериалов в профайле The New York Times (там же Фланагана объявили спасителем современного хоррора). Определение точное не только для описания сюжетов, но и режиссерского отношения к зрителю.

С его аллергией к скримерам и дешевым эффектам Фланаган за последнее время стал чуть ли не единственным режиссером хорроров, который относится к зрителям как к взрослым, готовым не только вскакивать и вскрикивать, но еще и хоть немного рефлексировать во время просмотра.

«ПАДЕНИЕ ДОМА АШЕРОВ», 2023

Подход к написанию текстов у него соответствующий: первые страниц 40 сценария Фланаган пишет вообще без намеков, что это ужастик — драма как драма, — а уже потом, когда герои расставлены и конфликты завязаны, напускает жути. Он называет это «пройтись по тексту жанровой кистью».

Срабатывает безотказно каждый раз: после хорроров Фланагана не только страшно идти в туалет по темному коридору, но еще и сразу хочется позвонить родственникам и друзьям — и извиниться. Мало ли за что.

Игра с классиками

Фланаган честно признается — экранизировать чужое всяко безопаснее, чем писать свое: «Что может быть удобнее, чем спрятаться за спиной Стивена Кинга. А вот самому писать — страшно».

Собственно, с книжек Кинга и начался вход Фланагана в жанр хоррора: в детстве будущий режиссер помирал на киноужастиках, смотрел на экран всегда через пальцы (да и сейчас продолжает на фильмах вроде «Обители зла»), но душа требовала хоррора, и юный Фланаган решил, что лучше читать — мол, все происходит у тебя в голове, а это не так страшно. Под руку попался Кинг.

Майк Фланаган

План, разумеется, не сработал — литературные ужасы превзошли киношные по всем параметрам. Зато Фланаган решил, что то, что происходит у него в голове во время чтения, не стыдно показать и другим — и вместе с приятелями на заднем дворе поставил спектакль ни много ни мало по кинговскому «Оно».

«Доктор Сон», 2019

Любовь впоследствии окажется взаимной: именно Кинг, посмотрев фланагановские фильмы, первым объявит режиссера новым гением хоррора — и даст ему карт-бланш на экранизацию его самых, как считается, неэкранизируемых вещей: «Доктор Сон» и «Игра Джеральда». С первым, сиквелом «Сияния», все понятно — Кинг, ненавидевший фильм Кубрика, мог продать права на продолжение только самому близкому по духу режиссеру. «Игра Джеральда» — другое дело. Продюсировать фильм по повести, где женщина на протяжении всего повествования прикована к кровати и тихонько сходит с ума, пока рядом валяется померший во время секса муж, отказались все, кроме Netflix, где деньги в тот момент еще не считали. Фланаган разбавил тягучий кинговский сюжет кучей жутковатых флешбэков и выдал вполне себе шедевр. Тогда уже карт-бланш режиссеру выдал сам Netflix на экранизацию главных хорроров американского литературного канона: «Призрака дома на холме» Ширли Джексон, «Поворота винта» Генри Джеймса и «Падения дома Ашеров» Эдгара По.

«Игра Джеральда», 2017

Часто в экранизациях Фланагана от оригинальных произведений остаются рожки да ножки — примерная сюжетная канва да имена героев, к которым режиссер непременно добавляет новых. При этом, как в один голос кричат критики, режиссер всегда следует хоть не букве, но духу книги — и как никто другой способен дать забронзовевшим шедеврам, экранизированным уже по сто раз, новую аудиторию и новую жизнь.

Семейные травмы

Фланаган обожает, как он сам это называет, «играть» с дисфункциональными семьями: разводы, смерти родителей и детей, измены, абьюз и прочие детские травмы как раз тот самый сор, из которого растут все фланагановские хорроры.

Маленький мальчик убивает одержимого демоном отца и оказывается в психушке («Окулус»), мамашка-призрак с относительным успехом пытается довести свое многочисленное семейство до самоубийства («Призрак дома на холме»), двое как бы сирот готовы согласиться, чтобы в них вселились приведения, лишь бы отстал токсичный то ли дядя, то ли отец («Призраки усадьбы Блай»). Герои Фланагана мучаются и мучают друг друга, как будто выскочили из пьесы то ли Эдварда Олби, то ли Теннесси Уильямса, — а со всякой чертовщиной разбираются уже параллельно.

«Окулус», 2013

«Призраки поместья Блай», 2020

«Призраки дома на холме», 2018

Почти каждой несчастливой семье у Фланагана полагается свой дом с приведениями: от фильма «Уиджи. Проклятие доски дьявола», где парадоксальным образом проклята не доска, а дом, в котором врач-садист раньше мучил эмигрантов, а теперь мать-одиночка дурит людей постановочными спиритическими сеансами, до нетфликсовской «домовой» трилогии по мотивам американских классиков и сиквела «Сияния» — кишащий призраками отель «Оверлук» выросшему Дэнни Торресу (и всем кинолюбителям) как дом родной.

«Уиджи. Проклятие доски Дьявола», 2016

Удивительно, впрочем, что фланагановские кошмары родом не из его детства. Сам режиссер вырос во вполне себе обычной, «здоровой» семье — ни тебе измен, ни разводов, ни мертвых братьев-сестер. Семья для него — безусловное safe-space, потому витиеватая семейная драма — идеальное поле, чтобы разыграть все естественные — и сверхъестественные — ужасы жизни. Главней всего, по Фланагану, следить за погодой в доме, иначе в нем заведутся призраки: «Больше всего меня пугает, что в семье, самом безопасном, стабильном пространстве, что-то может пойти не так. Семья — это поле битвы добра со злом для меня, а хоррор — метод ее исследования».

Театральные монологи

От Нормана Бейтса до Ганнибала Лектера и Перл — новоиспеченной королевы в пантеоне киноманьяков — герои хорроров никогда не брезговали длинными монологами. Фланаган, впрочем, вывел прием на совсем новый уровень — пространные монологи стали чуть ли не ключевой характеристикой его киноязыка.

Речи разной степени мелодраматичности толкают почти во всех проектах режиссера, начиная с дебютной короткометражки «Окулус: Глава 3» (да-да, это кивок Лукасу с первым «Эпизодом 4» «Звездных войн»), где главный герой на протяжении десяти минут рассказывает историю проклятого зеркала, до «Полночной мессы», самого личного проекта Фланагана, где что ни персонаж, то непременно длиннющий монолог о травмах, потерях, вине, прощении, возмездии.

«Окулус», 2013

Для большого, романного формата сериала фланагановские медленные монологи естественнее, чем были бы в полуторачасовом фильме. Немудрено, что именно на телевидении талант Фланагана раскрылся в полную силу — что ни шоу, то хит. А вот полнометражные картины Фланагана за редким исключением проваливаются в прокате — хотя и получают восторженные отзывы от вполне себе гениев с острым глазом — и слухом вроде Тарантино и Фридкина.

Кинокритики и фанаты высокого хоррора от такой театральной многословности, разумеется, в восторге, однако сам Фланаган регулярно жалуется на непонимание — мол, клиповое мышление торжествует, подсевшие на короткие ролики в соцсетях зрители ждут уже скримера, а им вместо этого — исповедь пожилого священника, заключившего сделку с дьяволом и в буквальном смысле сосущего теперь у паствы кровь, лишь бы спасти свою умирающую бывшую любовницу. «Монолог для меня отдельная форма искусства. Помню, какую речь на восемь минут зарядил Гарри Дин Стэнтон в конце „Париж, Техас“ — для меня это было откровением в религиозном смысле. С тех пор и публика, и актеры разучились концентрировать внимание, хотят чего бы покороче. Но я скорее умру, чем откажусь от своих монологов».

«падение дома ашеров», 2023

Религия и зависимости

«падение дома ашеров», 2023

Это у Фланагана понятия одного порядка — и с обоими он, ирландский католик и потомственный алкоголик, лично знаком не понаслышке. Еще в детстве — а Фланаган аж 12 лет был алтарником в церкви — прочитав Библию, будущий режиссер был, мягко говоря, в шоке: «Это оказалась настоящая хоррор-литература: реки крови, убитые младенцы, потоп, ангелы, патрулирующие Египет. И на основании подобных книг формируются наши убеждения и отношение к окружающим. До сих пор многие действуют, исходя из веры, что Бог на их стороне и что Бог не любит тех же людей, что и они. Это ли не чистый ужас».

По Фланагану, религия и хоррор растут из естественного человеческого желания узнать, что будет после смерти, встретимся ли мы с теми, кто уже ушел. Одни его герои в поисках ответов готовы продать душу дьяволу, другие не в силах жить без ответа, что ж там дальше, и тонут в зависимостях.

«падение дома ашеров», 2023

«Доктор Сон», 2019

Фланаган сам бросил пить пять лет назад во время съемок фильма «Доктор Сон» по книге другого бывшего алкоголика и наркомана Стивена Кинга. Там спившийся главный герой Дэнни Торренс, которого в детстве чуть не зарубил топором одержимый духами отец, бросает пить, чтоб победить зло, погубившее когда-то родителя.

Уже будучи в завязке, Фланаган снял свой опус-магнум, первый и пока последний сериал по оригинальному сценарию, «Полночную мессу», где все замешал как раз на зависимостях и религии. Там бывший алкоголик-атеист сталкивается в теологических спорах с вдохновенным священником, который на деле оказывается вампиром. Трезвый рассудок, не замутненный ни алкоголем, ни церковными догмами, оказывается единственным оружием против древнего проклятия, которое скрывается за обещаниями религиозного возрождения. Хеппи-энда — по крайней мере, в привычном представлении — это, впрочем, не гарантирует.