«Филипп — наша главная дрэг-квин»

ТЕКСТ: МАША ВОРСЛАВ

Разбираемся, почему глобальный цвет настроения — радужный.

«Это другой способ быть человеком» — так охарактеризовал дрэг главный куратор лондонской галереи Hayward, где в прошлом году прошла выставка DRAG: Self-Portraits and Body Politics. Нашумевший сериал Pose, в котором снялось больше всего ЛГБТ-актеров за всю историю кино, тоже был об этом. Иными словами, дрэг никогда еще не был настолько популярным и приемлемым. Да, раньше травести-артисты выступали в театрах, а дрэг-квин — в безопасных гей-клубах, но по телевизору их не показывали и героями гетеросексуальных тинейджеров они не были.

Все начинается с РуПола

По иронии, человек, который вывел дрэг в массы, и по совместительству главная дрэг-квин современности РуПол говорит, что дрэг никогда не станет мейнстримом. «То, что мы сейчас наблюдаем, — пик популярности дрэга, который только может быть. Дрэг — это антитеза мейнстрима, вся его суть в том, чтобы не подстраиваться под нормы».

Тем не менее в 2018 году РуПол выиграл «Эмми» как ведущий реалити-шоу. Незадолго до этого RuPaul''s Drag Race перевели c ЛГБТ-канала Logo на массовый VH1, а на ежегодную конференцию Drag Con (как Comic Con, но про дрэг) в 2018-м пришло больше 40 тысяч человек. «Все дрэг-квин, конечно, до конца дней должны быть благодарны РуПолу за то, что он вывел дрэг в поле поп-культуры и сделал их знаменитостями. Это шоу — трамплин, олимпийские игры дрэга», — говорит стилист Александр Зубрилин.

РуПол на вручении премии Эмми

Действительно, почти все ныне известные дрэг-квин от Трикси Маттел до Валентины стали популярны из-за этого шоу. Хотя бывает и наоборот, когда в RuPaul''s Drag Race участвуют артисты с уже заметной аудиторией, как было с любимицей Рикардо Тиши Акварией и бурлеск-дивой Фарра Мон.

Журналист и гей-активист Артем Лангенбург считает, что на популярность этого реалити-шоу повлияло много факторов. «Во-первых — сознательно создаваемый тренд на 90-е, когда РуПол был суперзвездой, а кроссдрессеры типа певицы Даны Интернешнл вызывали ажиотаж, — считает Лангенбург. — Во-вторых, мне кажется, [сейчас] действительно происходит визуальное размывание гендерных границ: можно не быть дрэг-квин целиком, но пойти на вечеринку в броском мейке и платье, при этом с мужской прической и, например, щетиной. К тому же многие новые артисты визуализируют уже не дрэг, а квир: квир-рэперы вроде Микки Бланко, например, или транс-певица Энони (в прошлом солист_ка Antony & The Johnsons)».

Но что именно поп-культура видит в дрэге?

ЛГБТ-активизм переживает очередной подъем, а на прайды в наиболее гей-френдли-городах ходят целыми семьями — в том числе гетеросексуальными. Но почему-то из всего ЛГБТ-спектра именно дрэг-квин оказались в моде. Редактор RussoRosso.ru и автор телеграм-канала @horrific_rotten_social Денис Салтыков считает, что нельзя исключать коммерческий аспект интереса к дрэгу. «Производители культуры ищут новые источники вдохновения — и новые ниши для сбыта продукции. Как только они находят способ превратить субкультуру в товар, они это делают». Он приводит в пример панковский визуальный стиль, который давно стал частью поп-культуры.

Интересно, что культурная апроприация в таких условиях процветает. Первым фильмом, который показал широкой публике, что такое дрэг и балы, стала документалка 1990 года «Париж горит». В 2016 году Библиотека Конгресса в США назвала его культурно, исторически и эстетически значимым — и наказала хранить в Национальном реестре фильмов. Полюбилась ли она ЛГБТК-сообществу? Салтыков утвеждает, что нет.

«Париж горит», 1990

«Белая лесбиянка Дженни Ливингстон сняла жизнь чернокожих афроамериканских ЛГБТК-людей, но ее взгляд оказался слишком этнографическим. Материал был представлен скорее как эстетический, чем как политический. Поэтому зрители видели в фильме экзотическое развлечение, а не документальное кино о людях с реальными проблемами». Сегодня Ливингстон могли бы упрекнуть в «хайпожорстве».

Это плохо?

«Для большинства людей эстетизация чужой культуры не влечет за собой понимания ее проблем и в итоге усиливает существующее неравенство. Из способа выживания и культурного сопротивления дрэг становится объектом потребления», — объясняет Денис Салтыков.

Шоу Dragula, 9-й эпизод второго сезона

Тот же аргумент используют противники культурной апроприации в моде. Например, когда дизайнер вдохновляется условными африканским текстилем, он заимствует наработки людей, которые от продажи этой одежды не получат ни денег, ни, скорее всего, признания. У этой точки зрения есть и противники: они считают, что без культурной апроприации общемировая культура обеднеет.

Интересен ли дрэг моде?

Стилист Александр Зубрилин считает, что интерес к дрэгу пробуждается у моды спорадически: «Все дрэг-квин, с которыми сотрудничают бренды, — миллионники, интерес к ним легко объяснить». Вот несколько последних кампаний с участием дрэг-артистов: H&M и Аджа, Opening Ceremony и Саша Велюр, The Blonds и Хангри. 

«С другой стороны, мода не просто про потребление, а про зрелище, праздник», — рассуждает Зубрилин. То же справедливо и для бьюти-индустрии: да, ультрасмелые марки вроде M.A.C и OCC еще до явного интереса к дрэгу сотрудничали с артистами этого направления, но как и остальные члены ЛГБТ-сообщества, дрэг-квин стали ценным ресурсом для брендов относительно недавно.

Moschino ✕ H&M с участием дрэг-дивы Акварии

Почему дрэг прижился на российской эстраде?

Российская эстрада уже не первый год своеобразный ареол кэмпа среди авторитаризма. Новые специфические законы о так называемой пропаганде гомосексуализма на нее как будто не распространяются. Кажется, артистам с большой буквы «прощается» то, из-за чего их менее знаменитые коллеги — те же участники дрэг-шоу — могут переживать за собственную безопасность. 

Как большим артистам удается мирить эксцентричность своих образов, оставаться коммерчески успешными и банально жить в безопасности? Автор телеграм-канала о моде @goldchihuahua Саша Амато считает, что для этого им приходится идти на серьезные компромиссы. «Большие артисты по сути должны быть двойными агентами. С одной стороны, им нужно собирать с бабулек деньги на концерты, с другой — все еще быть теми эпатажными, андрогинными артистами, которыми всю жизнь были, — полагает Амато. — В странах с гетеронормативностью на таком высоком уровне ЛГБТ-артист может существовать, только если он идет на определенные компромиссы. То есть он не должен говорить ничего о своей личной жизни».

Филипп Киркоров

Расцвет российской квир-эстрады 90-х Амато объясняет некогда более гибким государственным режимом. «Все любят ностальгировать по временам, когда Шура был на первом канале, а «Руки вверх» снимали дрэг-квин в клипах. Гомофобное и ксенофобное отношение к людям очень зависит от государственной политики. Когда в отношении медиа и цензуры она расслаблена, гомофобия — какой сюрприз — стихает».

Руки Вверх — Он тебя целует, 2002

Шура — Холодная луна, 1997

Зубрилин подмечает другую закономерность: «Ярлык «артист» снимает очень много вопросов, в этом сила артистической формы дрэга: Киркоров в перьях столько десятилетий на сцене куражится. Кстати, мне кажется, что Филипп — это наша главная дрэг-королева. Хотя хотелось бы, чтобы появился кто-то крутой, кто смог бы рано или поздно на RuPaul''s Drag Race с достоинством представить Россию».

Лангенбург говорит, что «обсуждает этот вопрос с друзьям годами»: «Тут опять же много всего, например, русская двойственность: говорю одно, делаю другое. Никто из этих людей не совершает не то что каминг-аута, но и не затрагивает в своем творчестве ЛГБТ-тем. Вообще такая динамика репрезентации сексуальности похожа немного на прежнюю латиноамериканскую. Там юноши могли себе позволить экстравагантно выглядеть и даже публично целовать и всячески трогать друг друга. Конечно, каждый из них потом обязательно женится на сеньорите. Это была дозволенная обществом разрядка сексуальности. А российская публика относится к ЛГБТ не только негативно, но и с невероятным любопытством».

Есть ли «настоящий» российский дрэг?

В России дрэг появился ровно тогда, когда открылись первые гей-клубы (в первой половине 90-х). «Он полностью соответствовал времени: был очень вульгарным, трэшевым, изображал советских устаревших поп-див ну и полностью соответствовал этому ужасному великолепию первых клубов для гомосексуальных мужчин, — вспоминает Лангенбург. — Единственный дрэг-квин, который останется в истории русского искусства, — это Влад Мамышев-Монро, наш Дивайн, который потом несколько отошел от дрэга и стал нашей Синди Шерман, художником-трансформером. Но это вообще отдельный разговор».

При этом российская дрэг-сцена жива. Среди успешных и заметных артистов — Рокси Харт @roxyyyhart, Лорина Рэй @lorina_rey, Дорианна Грей @dorianna_gray и Каллиста Блэк @kallista.black. Все они выступают в ночных клубах вроде Boyz и Central Station, на их выступления легко попасть.

Влад Мамышев-Монро

Артем Лангенбург считает, что дрэг расцветет в России, когда здесь случится что-то вроде Стоунволлского бунта — масштабных беспорядков 1969 года в ответ на полицейские рейды по гей-клубам Нью-Йорка. «Тогда одними из самых боевых на баррикадах были дивы (дрэг-квинз они или еще и трансгендерные женщины, не важно) Марша Джонсон и Сильвия Ривера, великие героини ЛГБТК-движения».

Когда широкой публике надоест дрэг?

Широкой — кажется, что никогда. Саша Амато соглашается с РуПолом: «Надоесть широкой публике он не может, потому что он, во-первых, на 99,9 % состоит из ЛГБТ-людей, а они в современном обществе еще не скоро будут включены в мейнстрим, гомофобия пока институционализирована. А во-вторых, дрэг все время меняется вслед за культурой, будучи ее кривым зеркалом».

Салтыков развивает эту мысль: «Субкультура, чтоб противопоставлять себя мейнстриму, остается в диалоге с ним. Дрэг тоже использует такую тактику. Одна из самых ярких иллюстраций этому есть в фильме «Розовые фламинго». Известный актер Дивайн играет Бэбс Джонсон, на протяжении сюжета воинственно отстаивающую статус «самой грязной». Поедая собачьи экскременты в финале, она кричит свой манифест: «Грязь — моя политика, грязь — моя жизнь!» Этот образ целиком прописан как извращенная пародия на мейнстримных звезд. Там, где те соревнуются в хорошем вкусе, Бэбс Джонсон прикладывает все силы, чтоб оставаться на вершине плохого».

Возможно, именно потому, что все в какой-то момент устают от «хорошего вкуса», дрэг всегда будет глотком свежего воздуха. А частью мейнстрима — лишь когда понятия «хорошо» и «плохо» окончательно отменят.

«Розовые фламинго», 1972