Развод и девичья фамилия

«У

волили! Поделом!» — злорадствовали, услышав новость о возможном уходе Александра Вэнга из Balenciaga, все те, кто три года назад с исконным для модной индустрии снобизмом возмущался назначению «дизайнера треников» главой модного дома, основанного человеком, которого даже Кристиан Диор называл «королем всех наc». Слухи о том, что недолгий роман «золотого мальчика» из Нью-Йорка и легендарного французского бренда вот-вот прикажет долго жить, циркулировали уже несколько месяцев, а продолжительные контрактные переговоры сторон подливали масла в огонь. Всю прошлую неделю пресса раздавала преждевременные оценки происходящему за стенами дома №15 по улице Кассет. 

Однако, зная рабочие процессы больших корпораций, с некоторой уверенностью можно сказать, что основная часть этого времени была потрачена на утверждения различными департаментами каждого слова в совместном пресс-релизе, который наконец-то увидел свет в пятницу. «Мы расстаемся полюбовно. Спасибо за все!» — вот его примерная суть плюс пара параграфов профессионального жаргона от пиар-отдела Kering.

«Он не справился с задачей! Не дотянул до уровня Кристобаля! Не повторил успех Жескьера!» — не унимались критики несмотря на то, что в плане финансового благополучия у бренда дела шли вроде бы хорошо. Kering не разглашают точных показателей по своим малым брендам, среди которых, помимо Balenciaga, Stella McCartney, Alexander McQueen, Christopher Kane и другие. Однако не секрет, что рост его продаж исчислялся двузначными цифрами.

Нет смысла спорить с тем, что плоды трудов Вэнга в Balenciaga не повторили фурора, произведенного некогда 25-летним Николя Жескьером, чей талант владельцы компании заприметили, когда тот трудился над коллекцией похоронных платьев для держателя лицензии марки в Азии. Но ведь и обстоятельства сейчас совсем другие. В конце концов, Жескьеру не приходилось разрываться между десятком коллекций для двух домов, наматывать мили через океан и садиться в еще не остывшее кресло фаворита модной индустрии. Напротив, француза взяли в качестве срочной замены уволенному за позорную коллекцию Жозефусу Тимистеру, да и самого после первого показа тоже было прогнали, но, увидев восторженные отклики прессы и байеров, вернули назад. Темная лошадка, от которой ничего не ждали, неожиданно выстрелила: Николя Жескьер взял и сделал так, что именно его видение стало эталоном современного Balenciaga, заметно усложняя работу любого его последователя. А работа эта, говорят, не из легких — не зря же Жескьер жаловался, что никогда не чувствовал поддержки с бизнес-стороны бренда. Вот и у Вэнга, по слухам, отношения с СEO марки Изабель Гишо не складывались.

После штрейкбрехерства Жескьера в пользу Louis Vuitton Balenciaga вел себя как стареющий миллионер, брошенный красавицей женой ради более успешного соперника

После штрейкбрехерства Жескьера в пользу Louis Vuitton Balenciaga вел себя как стареющий миллионер, брошенный красавицей женой ради более успешного соперника. Имя Николя Жескьера запретили произносить в офисе, а на самого бывшего фаворита подали в суд за очернение доброго имиджа марки в интервью журналу System, требуя $9,2 млн компенсации. А еще быстренько нашли более молодую и яркую замену в лице любимчика индустрии и протеже Анны Винтур — Александра Вэнга.

На первый взгляд Вэнг был прекрасным кандидатом на звание Кристобаля нашего времени. Баленсиага модернизировал гардеробы Полин де Ротшильд, Моны Бисмарк и других девушек высшего света 50-х. Что ж, Вэнг сделал то же самое для современных it-girls: на его вечеринках отплясывали директор J Crew Дженна Лайонс, актер Джаред Лето, хип-хоп-могул Рассел Симонс и Карли Клосс в окружении пятерки самых актуальных моделей момента. Его расслабленный сексуально-спортивный стиль пропагандировали Зои Кравиц и дочь писательницы Даниэлы Стил — Ванесса Трайна. Все, к чему он прикасался, превращалось если не в золото, то в твердую валюту — будь то культовая модель сумки или дырявая майка за $200. Казалось, фонтан молодости, креатива и инстаграм-лайков Вэнга заметет своей волшебной пылью зияющую дыру, оставленную его предшественником, превратит бренд в кумира молодежи, по ходу дав миру пару хорошо продаваемых хитов вроде мотоциклетной сумки Lariat.

Магии не произошло. Коллекции отражали идентификационный кризис молодого дизайнера, шатаясь от привычно молодой атлетической стилистики вылакированной кутюрной техники до неловких импровизаций на тему коконов и овалов Кристобаля, с которых не до конца стряхнули нафталин. Вина за креативную нестыковку дома и дизайнера, чья работа не произвела нужного эффекта (а именно это стало главной проблемой) по меньшей мере на 50% лежит на ареопаге, туда его назначившего. Style.com как-то пронзительно точно назвал правление Жескьера «золотым стандартом, по которому будут судить преображения исторических домов молодыми дизайнерами». Получается, что Balenciaga сам не смог дотянуть до планки, которую перед всеми поставил. Как пела Аланис Мориссетт: «Это ли не есть ирония?»

Оглядываясь назад, кажется, что собственный бренд всегда лидировал с списке приоритетов Вэнга, а ответственность, положенная на его плечи с виду удачным контрактом, доставила ему немало бессонных ночей. Несомненно, он старался, но, если каменный цветок не выходит, а в кармане тем временем лежит недограненный алмаз, стоит ли продолжать тужиться?

Вэнг так и не полюбил Париж, перед важными встречами предпочитая прилетать самым ранним рейсом, во время работы над коллекцией живя в отеле. Теперь он может прекратить жить двойной жизнью, сконцентрировавшись на развитии собственного наследия, вместо того чтобы множить чье-то еще. 

Изначально межсезонные коллекции представляли собой абсолютно коммерческие вещи и были придуманы для того, чтобы заполнять полки магазинов в ожидании новых поставок

Финансовые люди Вэнга давно ведут переговоры с потенциальными инвесторами. И контракт с одним у них почти в кармане, сообщают проверенные источники. Условия возможной сделки не разглашаются, но наверняка анонимному вкладчику больше понравится, если Вэнг сконцентрируется на развитии его капиталовложения, а не по Парижам будет разгуливать? Вэнг — один из немногих дизайнеров, которого узнают на улице, чью одежду, благодаря второй линии T by Alexander Wang и недавней коллаборации с гигантом H&M, знают и, что немаловажно, могут себе позволить абсолютно разные категории людей. Получается, три года в Balenciaga были прекрасной высокооплачиваемой стажировкой, подарившей ему бесценный опыт работы с ресурсами и мастерскими одного из столпов модной индустрии, который, наряду с финансовым трамплином и наработанной популярностью, поможет совершить долгожданный прыжок на новый уровень.

Амбициозный американец с китайской работоспособностью не скрывает восхищения лайфстайл-империей Ральфа Лорена, которая наравне с одеждой и мебелью продает краску для стен, полотенца и даже канцелярию в любимой стилистике американской буржуазии. Вэнг уже начал движение в этом направлении, разработав c компанией Poltrona Frau коллекцию мебели для квартиры молодого модного гедониста в комплекте с мини-баром и люкс-версией бинбэгов из кожи и бархата.

А вот картина ближайшего будущего Balenciaga выглядит чуть менее радужной. Их ожидает третья смена дизайнера за четыре года — не самый хороший показатель для дома с такой сильной историей. В этом смысле им, конечно, еще далеко до Ungaro и Nina Ricci, имен чьих дизайнеров уже никто и не пытается запомнить, но тенденция-то наметилась так себе.

Прощальная коллекция — идеальный случай для Вэнга продемонстрировать свои сильные стороны, помноженные на опыт последних лет. Тем не менее, исторически не стоит ожидать от нее коммерческого успеха: мало кто любит покупать вещи дизайнера, который создавал их, будучи одной ногой уже за дверью. Есть исключения — лебединые песни Рафа Симонса для Jil Sander, но чаще все совсем наоборот. Например, после ухода Джаннини ее вещи висели в азиатских бутиках бренда с позорным для люксовой марки лейблом 50% off — таким образом Kering хотел поскорее дистанцировать Gucci от ее имени и освободить полки для стиляжных костюмов ее последователя.

Cложно сказать, что творится в умах начальства Kering. Быть может, они держат секретную лабораторию по взращиванию дизайнеров, способных молниеносно превратить стагнирующий бренд в главный хит сезона, как это сделал c Gucci Алеcсандро Микеле? За полгода с момента его назначения продажи выросли на многообещающие 4,6%, несмотря на то что байеры более консервативных рынков пребывают в некотором смятении: им что же, придется предлагать «реальным пацанам» гипюровые рубашки и блузки с бантами? 

Да, восторженный ажиотаж прессы продержится еще как минимум пару сезонов, но и на каждого самородка вроде Микеле приходится по три Билла Гейтена в Dior или Алессандры Факкинетти, которую из того же Gucci прогнали после второй же коллекции. Да и сравнения здесь ни к чему. Итальянцы, в отличие от Balenciaga, не имеют за собой легендарной исторической фигуры и предпочитают прагматично выращивать таланты изнутри — и это удается им примерно через раз. Говоря начистоту, журналисты нередко сдерживали порывы в пух и прах разнести коллекции Фриды Джаннини во многом благодаря внушительным рекламным бюджетам компании.

Из известных дизайнеров на роль креативного директора Balenciaga заслуженно прочат Кристофера Кейна, чьи последние коллекции демонстрируют не только зрелость техники, но и глубину мысли. Однако тут всплывет факт обладания Kering 51% бренда Christopher Kane. Выходит, дизайнер может треснуть под напором завышенных ожиданий и всеобщего внимания. Сможет ли Кейн за несколько сезонов повторить достижения если не Жескьера, то хотя бы Симонса в Dior или Джереми Скотта в Moschino? Если нет, то он рискует не просто расстаться с домом дежурным пресс-релизом с взаимными благодарностями, а потерять самое главное — свое имя. Глядя на Джона Гальяно, вынужденного со стороны наблюдать за тем, как Билл Гейтен медленно, но верно уродует то, что он построил такой высокой ценой, на подобный шаг решится не каждый. Тем более что к риску приложатся корпоративные надсмотрщики и шизофреническая скорость, с которой придется «креативить». Должность, конечно, престижная, но не каждый жаждет такой ответственности — даже прагматичного Вэнга изначально пришлось уговаривать, что уж говорить про англичан с их тонкой душевной организацией.

Остаются варианты выпускников Balenciaga, бывших ассистентов Жескьера, Джулиана Доссена и Себастьяна Пенье. И правда, почему бы и нет? Казалось бы, логичный шаг. Только вот и первый, и второй, оказавшись у руля модного дома, не только не производят сенсации, но и показывают, что их видение — не видение вовсе, а вариация на тему творчества бывшего наставника. Дизайнер, который интерпретирует интерпретацию архивов дома другим дизайнером: что может быть печальней?

Кого бы ни выбрал Керинг, пока этот процесс идет, Balenciaga ждут не самые солнечные времена — и это закономерно и предсказуемо: все империи переживают периоды рассвета и заката. Куда важнее, чтобы у ее лидеров хватило мудрости смотреть далеко в будущее, не размениваясь на промежуточные решения и попытки всеми силами вернуть недавние успехи. Потому что дома с великой историей — это настоящее, каждую минуту становящееся прошлым, а дизайнеры вроде Александра Вэнга (который, пока мы обсуждаем его уход, постит в инстаграм фото самого большого магазина, носящего его собственное имя, что вот-вот откроется в Лондоне) — это будущее, которое уже наступило.

UPD: Пока мы готовили текст к публикации, газета WWD сообщила, что заинтересованный в Вэнге инвестор — это крупный частный инвестиционный фонд General Atlantic, в портфолио которого BuzzFeed, Airbnb и Alibaba Group. Учитывая масштаб этой компании и их предыдущие вложения, можно смело предположить, что впереди у Alexander Wang период активного роста и развития