Искусство fashion-выставки

МОДА• ИНДУСТРИЯ

Текст: ИРА БЕЛАЯ
Фото: GETTY

Выставка Diana Vreeland after Diana Vreeland в художественном музее Палаццо Фортуни, Венеция

Когда-то музейные выставки, посвященные истории моды и костюма, привлекали лишь специалистов и студентов fashion-школ. Но со временем они стали полноправным элементом массовой поп-культуры, и остаются им до сих пор. Рассказываем, с чего все началось и почему fashion-выставки теперь интересны даже людям, далеким от моды.

C

телла Блум, знаменитый хранитель архивов Института костюма Метрополитен-музея, всегда считала, что в вопросах организации выставок по истории моды самое главное — хронологическая точность и достоверность, а их цель — скорее обучать, чем развлекать. Наверное, именно поэтому у нее не сложились отношения с Дианой Вриланд, которая была назначена специальным консультантом музея в 1973 году. Сколько бы ни ворчала Блум, но гений Вриланд глупо не признать — именно она стала тем, кто разделил представления о фэшн-выставках на до и после. Именно Вриланд, которая со стихийностью урагана «Катрина» мешала эпохи, стили, вырывала экспонаты из контекста и отказывалась от традиционных музейных канонов, превратила сухую демонстрацию костюма в полноценное шоу. В период ее работы Метрополитен бил все рекорды по посещаемости, а руководство музея говорило: «Пусть ее экспозиции недостаточно полно отражают исторический период, забудьте об этом: она создает такую популярность институту, которую невозможно купить ни за какие деньги». Что ж, по крайней мере теперь цена этой популярности вполне известна — примерно $25 за билет на выставку.

Сегодня дело Вриланд живее всех живых — выставки, посвященные моде, множатся и собирают толпы. Наверное, все уже знают, что завершившаяся несколько недель назад Savage Beauty об Александре Маккуине стала самой посещаемой за всю историю музея V&A? Выставку увидело 493 043 человека из 87 стран, а это, на минуточку, больше населения какого-нибудь маленького европейского государства, например Мальты или Исландии. Перещеголять ее смогла только выставка Анри Матисса 2014 года в Tate Modern — на нее пришло 562 622 человека. Кстати, Savage Beauty побила еще один рекорд — до открытия было куплено 84 000 билетов, такого V&A никогда не видывал. 

Впечатлены? А как вам такое — выставка в нью-йоркском Метрополитен-музее China: Through the Looking Glass уже собрала 671 234 зрителя, и это не конец, учитывая, что руководство решило продлить ее до сентября. До этого таким результатом могла похвастаться только все та же Savage Beauty, проходившая в этом музее в 2011 году: за три месяца посмотреть экспозицию пришло примерно 671 000 человек. 

Выставка Savage Beauty об Александре Маккуине 

Метрополитен вообще, еще со времен Вриланд, знает, как делать кассу на модных выставках: Jacqueline Kennedy:
The White House Years 2001 года — 559 902 посетителя,
Chanel 2005 года — 463 600,
Superheroes: Fashion and Fantasy — 576 000. 

Нажмите на изображение, чтобы увеличить его

Выставка Жан-Поля Готье, недавно закрывшаяся в парижском Grand Palais, стартовала в 2011 году в Монреальском музее изящных искусств, путешествовала в Даллас, Сан-Франциско, Мадрид, Роттердам и другие города, и к моменту приезда во французскую столицу ее увидело почти 1,5 млн человек. Первая выставка, посвященная модному дизайнеру, которую принял Grand Palais, наглядно показала, что кураторы галереи зря не обращались к этой теме раньше — интерес у публики The Fashion World of Jean Paul Gaultier вызвала заметно больший, чем соседствующие экспозиции. 

Считается, что само понятие «фэшн-выставка» (а не выставка костюма) появилось после той, что устроила в 1983 году Диана Вриланд при поддержке директора Метрополитен-музея Филиппа де Монтебелло — главным героем стал Ив Сен-Лоран, первый в истории дизайнер, удостоенный персональной выставки при жизни. Именно тогда мода стала восприниматься не как прикладное ремесло, а часть культурного наследия. 

Еще один поворотный момент случился, когда в 2000 году Джорджио Армани открыл в Музее Гуггенхайма (который вообще никогда не был связан с модой) выставку своих работ. Тогда говорили, что ее единственной целью было «вызвать у посетителей желание покупать, покупать и покупать» — естественно, Armani. Это стало началом новой концепции фэшн-выставок, идущей параллельно традиционной музейной, — эдакий окультуренный и завуалированный пиар бренда (ведь некоторые считают их чистого рода коммерцией). Можно спорить о художественной ценности мероприятия, но эффект налицо — с тех пор Prada сделала выставку юбок в своих бутиках в Токио, Шанхае, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, Gucci и Salvatore Ferragamo открыли собственные музеи (оба во Флоренции), а персональных выставок удостаивались поочередно то Стивен Джонс, то Дрис ван Нотен, то Аззедин Алайя. 

—

Если полноценной экспозиции удостаиваются экспонаты, которые кто-то еще помнит висящими на рейлах в магазинах, это ли не признак стремительно набирающей обороты тенденции? 

—

«Еще десять лет назад отношения больших музеев с модой были довольно натянутыми, — рассказывает Гарольд Кода, главный куратор Метрополитена. — Но теперь среди них гораздо больше тех, кто интересуется современными и не только дизайнерами». Так почему фэшн-выставки, по сути узкоспециализированное мероприятие для определенного круга людей, сегодня превратились в абсолютный must-see, привлекательный для всех и каждого? 

Если посмотреть видеоотчет по Savage Beauty в Лондоне, можно удивиться, как много среди ее посетителей людей, не похожих на тех, кто был бы связан прямо с индустрией моды: европейские пенсионеры, путешествующие автостопом студенты и китайцы, которые смотрят по сторонам исключительно через камеру айфона. 

—

Тут самое время вспомнить одну историю — 2005 год, музей Института костюма запустил выставку, посвященную Айрис Апфель. Это сейчас ее имя известно каждому фэшн-стажеру, а десять лет назад Апфель была просто женщиной с огромным гардеробом экстравагантных вещей. Dazed & Confused и не думал ставить ее на обложку, а MAC — делать совместную линейку. Выставка Rara Avis была даже не очень внятной: наряды из коллекции Апфель без какого-либо контекста или справки об их владелице. Бог знает, что заставило организаторов выбрать героиней именно ее. Но что удивительно — это мероприятие привлекло гораздо больше народу, чем другие выставки, проходившие в музее в то же время. Более того, в 2009 году 80 драматических образов Айрис вызвали столь же высокий интерес публики уже на новой выставке — Rare Bird of Fashion: The Irreverent Iris Apfel. 

«Интерес публики к выставкам костюма и текстиля, таким как Rara Avis, говорит о том, что зрелищность экспозиции имеет решающее значение», — отзывалась старший куратор Королевского музея Онтарио Александра Палмер. 

—

Выставка Rare Bird of Fashion: The Irreverent Iris Apfel, проходившая в 2009-2010 гг.

В этом очень емком замечании вся суть. С тех пор как мода стала полноправной частью поп-культуры и из игрушки для круга избранных вышла в массовую ротацию — на ТВ в качестве реалити-шоу вроде какого-нибудь «Проекта Подиум» или бесконечными коллаборациями дизайнеров с H&M, Topshop и прочими, — ее главной задачей стало развлекать. Кассовые блокбастеры, низкосортные бестселлеры, нескончаемые сериалы — все они заточены на то, чтобы давать зрителю пищу не только (а иногда не столько) для ума, но и для глаз. Мода — одно из звеньев этой цепочки, и при этом она находится в очень выгодной позиции: обладает зрелищным визуальным инструментарием, а заодно может быть вписана в общий культурный контекст. 

Диана Вриланд считала, что любую выставку нужно проживать, а не просто смотреть — в конце концов, именно это мы и делаем каждый день с нашей одеждой. «Это уже не просто экспозиции, а целое культурное событие, — говорит Памела Голбин, главный куратор парижского Музея моды и текстиля. — Музеи прекрасно понимают масштаб феномена и какую разностороннюю публику благодаря ему можно собрать». Получается, фэшн-выставки сегодня — это такой перформанс, как, скажем, «Цирк дю Солей», цель которого — охватить как можно более широкий круг зрителей, а значит, на первый план выходят визуальные эффекты. 

China - Through the Looking Glass, Метрополитен-музей

«Благодаря интернету, люди стали гораздо более осведомлены в моде, — говорит автор самых громких выставок музея Института костюма последних девяти лет Эндрю Болтон, который начинал свою карьеру в V&A, а затем не без участия самой Анны Винтур перебрался в Нью-Йорк. — Чтобы удержать их внимание, мне приходится представлять моду в новаторском, интересном, нетрадиционном ключе». В ход идут не только технические уловки, но и громкие имена — например, артистическим директором China: Throught the Looking Glass выступил гонконгский режиссер Вонг Кар Вай, который отвечал за видео- и звуковое оформление выставки. 

Была бы The Fashion World of Jean Paul Gaultier так интересна, если бы не манекены в виде самого Готье с «живым» лицом? И побила бы Savage Beauty все рейтинги, если бы не видео с показов, голограмма Кейт Мосс и вращающиеся манекены? Другими словами — были бы все эти мероприятия для нас так привлекательны, если бы представляли собой просто демонстрацию одежды? Цитируя знаменитого историка моды и директора Музея FIT в Нью-Йорке Валери Стил, «фэшн-выставки больше не могут быть просто красивыми платьями, развешанными на манекенах. Вам нужно заручиться помощью хорошего сет-дизайна, современных технологий, достойной графики, не говоря уже о качественных каталогах и хорошем пиаре». Кстати, о пиаре — модные дома используют выставки в качестве промоушена с не меньшим энтузиазмом, чем «Инстаграм»: Chanel радостно проспонсировала одноименную экспозицию в Метрополитене, конгломерат Kering (тогда он назывался PPR), владеющий брендом Alexander McQueen, — Savage Beauty, американский масс-маркет-гигант Gap — American Woman: Fashioning a National Identity в музее Института костюма, а итальянский ювелирный дом Bulgari — The Glamour of Italian Fashion 1945–2014, которая проходила в лондонском V&A. Все становится еще прозрачнее с моновыставками, посвященными вполне здравствующему дизайнеру, — это почти в 100% случаев шкурный интерес. Конечно, место платья с запахом, придуманного Дианой фон Фюрстенберг в 1974 году, в истории моды весомо, но зачем, спрашивается, посвящать ему целую экспозицию? 200 однотипных, по сути, моделей, показанных в рамках Journey Of a Dress, — это больше похоже на огромную витрину. 

—

Любому дизайнеру лестно приблизить свои работы к статусу произведений искусства, но порой такие жесты больше выглядят откровенной профанацией. 

—

«Возможно, экспозиция менее походила бы на рекламу, если бы здесь можно было увидеть и юбки, созданные другими дизайнерами», — значилось в рецензии на импровизированную выставку в бутиках Prada. Впрочем, не стоит удивляться, что даже уважаемые музеи (к примеру, Гуггенхайм) порой соглашаются на подобные коммерческие проекты: для них это отличный способ привлечь внимание к другим собственным выставкам, ну и, чего лукавить, заработать денег.

Все эти мероприятия вряд ли имеют своей целью представить моду как искусство, но иногда это удается. Например, в случае с выставкой Мадам Гре в парижском Musée Bourdelle 2011 года, которую курировал гениальный Оливье Сайяр. Ее называли «диалогом между одеждой и скульптурой», и соседство хирургически точных драпировок Мадам Гре с работами Эмиля Антуана Бурделя выглядело захватывающе прекрасно (на фоне этого выставка Аззедина Алайи, что сейчас проходит в римской Галерее Боргезе, смотрится куда менее убедительно). 

Или вот еще — московская «Шанель. По законам искусства», которая проходила в Пушкинском музее в 2007 году. Тогда куратор Жан-Луи Форман сперва по ингредиентам разобрал стиль Шанель, а затем вписал эти составляющие в канву экспонатов, собранных по одним из главных выставочных пространств — от Третьяковки до парижского Музея Пикассо. Возможно, моду и нельзя назвать видом искусства в полном смысле слова. Но некоторые ее произведения определенно стоят того, чтобы стать к этому миру чуть ближе.