Кубическое уравнение

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБ

Что делает Тадао Андо одним из самых востребованных архитекторов планеты и почему построенную им бетонную виллу в Малибу Йе решил снести до основания, The Blueprint рассказывает редактор раздела «Культура» INTERIOR+DESIGN Маргарита Косолапова.

82-летний мэтр архитектуры Тадао Андо все реже берет крупные заказы и предпочитает заниматься всем тем, на что прежде не хватало времени. Настоящий трудоголик, Андо сократил рабочее время вдвое лишь после двух перенесенных операций. «Это дало мне время читать, узнавать о культуре и делать то, что раньше было невозможно из-за моего чрезвычайно плотного графика, — объясняет он. — Думаю, я что-то потерял из-за болезней, но я также кое-что приобрел. Я лишился пяти органов, так что я чувствую себя намного легче и проворнее, чем раньше!»

За прошедшие годы его имя не раз упоминалось в модном контексте: Том Форд владел ранчо по проекту японского архитектора, которое в 2021 году было продано за 48 миллионов долларов, в 2023 году в Метрополитен-музее прошла выставка, посвященная покойному Карлу Лагерфельду, над которой Андо, друживший с дизайнером, работал по просьбе главного куратора Центра костюма Эндрю Болтона, в том же году в построенный Андо для семьи Белл особняк в Малибу переехали Бейонсе и Jay Z, заплатив за него 190 миллионов долларов — запредельную даже для Калифорнии сумму.

В 2021-м более скромную виллу в Малибу, совсем рядом с резиденцией Беллов, приобрел всего за 57,3 миллиона Канье Уэст, и уже через три года, в 2024-м, после выхода большого расследования The New Yorker, архитектурный мир потряс скандал: «Малый Андо» лишился большей части внутренней структуры, отделки и окон после вандалистских экспериментов рэпера. Кажется парадоксальным, но решиться на несанкционированные работы Йе заставили почти те же причины, что руководили Андо в его созидательной работе, только в своем «творческом акте» он использовал более радикальные методы.

Архитектор-самоучка

Тадао Андо появился на свет в Осаке 13 сентября 1941 года, на пару минут раньше своего брата-близнеца. Японию ждали годы кризисов. Когда мальчикам исполнилось два, Андо забрала на воспитание прабабушка. От нее от унаследовал любовь к искусству и трепетное отношение к природе: в целом очень сдержанный в рассказах о семейном прошлом, он всегда тепло вспоминает о ней.

Андо — архитектор-самоучка. Своим первым опытом он обязан молодому мастеру, который помогал перестроить семейный дом, когда мальчику было 14. На протяжении нескольких месяцев плотник работал с утра до позднего вечера с упорством и усидчивостью, которые покорили Андо. Искусство проектирования он постигал на практике, изучал по книгам и самостоятельно, посещая памятники в Киото и Наре.

Одним из самых больших впечатлений его детства стал визит в отель Imperial со школьной экскурсией. Фрэнк Ллойд Райт, спроектировавший отель, всегда оставался значимым ориентиром для Андо вместе с модернистами Ле Корбюзье (в честь которого он даже назвал свою собаку), Людвигом Мис ван дер Роэ и Луисом Каном. Еще одним событием, утвердившим Андо в решении стать архитектором, стал его визит в Рим: сразу после того, как в 1964 году запрет на международные поездки для японцев был снят, он отправился в путь по Транссибирской магистрали. Собственное бюро Tadao Ando Architects and Associates Андо основал в 1968 году в возрасте 28 лет, за короткий срок освоив то, на что у студентов архитектурных вузов уходят годы. Сегодня за его плечами более 300 проектов — частные резиденции, музеи, храмы и реконструкции — как его работы для Фонда Франсуа Пино в Венеции и Париже. В 1995 году Андо получил Притцкеровскую премию, самую престижную награду в мире архитектуры. Призовые деньги он передал жертвам землетрясения 1995 года, произошедшего в Кобэ. И да, его бетонные дома, построенные в городе, выдержали подземные толчки и не пострадали.

Кстати, прежде чем окончательно посвятить жизнь архитектуре, Андо на протяжении нескольких лет занимался боксом. Профессии обладают определенными сходствами: «Бокс — это спорт чистого стоицизма и одиночества, сила вырабатывается в процессе доведения своего тела и разума до абсолютного предела, — говорит он. — То же самое и с архитектурой».

От религиозной архитектуры до аскетичных домов для состоятельных клиентов

кликайте по фото, чтобы увеличить

Часовня Света в Ибараки

Бетонные стены и светящийся крест в центре: никакой магии, только виртуозная работа со светом, формой и материалом. Часовня Света в Ибараки, небольшом пригороде Осаки — пожалуй, самая известная работа Андо. Крест в центре бетонного строения — единственный источник света, символ света и надежды в христианской религии. Это соединение традиций японской архитектуры и одновременная отсылка к архитектуре римского Пантеона, который Андо посетил во время своей поездки в Рим в юности.

кликайте по фото, чтобы увеличить

Часовня Света в Ибараки

Схема римского Пантеона

Дом «Адзума» в Сумиёси — одна из ранних работ архитектора, которая вывела его на мировую сцену. Решение построить бетонный блок в окружении традиционных деревянных домов Нагая было достаточно смелым. В здании нет ни одного окна на фасаде, оно полностью закрыто к улице и обращено исключительно во внутренний двор, благодаря которому пространства наполняются светом и воздухом: так Андо подчеркивает ощущение безопасности и отсоединенности от внешнего хаотического мира. Дом «Кошино» архитектор спроектировал как продолжение природного пейзажа: часть здания уходит под землю, чтобы ничто не нарушало естественный ландшафт. Вписанный в склон холма дом состоит из двух бетонных блоков, а большие окна открывают живописные виды на сад.

Дом Адзума в Сумиёси

Окулус Пантеона возвращается еще в одной работе Андо 2017 года, в молитвенном доме на холме Будды на кладбище в Саппоро. Подземный туннель приводит в центральный зал, где статую Будды окружает нимб голубого неба, контрастирующий с холодным и грубым бетоном. Здесь Андо вновь демонстрирует виртуозную работу со светом, пространством, перспективой. Последовательность в использовании материалов, поэзия света, сценически выстроенное повествование — все это неотъемлемые части его стиля.

Холм Будды

Церковь на воде стала исследованием еще одной природной стихии. Она представляет собой бетонный параллелепипед, одна из граней которого полностью выполнена из стекла. Обращенное к гладкой поверхности водного бассейна здание будто парит в невесомости, а крест, окруженный водой, кажется близким и недостижимым, будто отражая в этом всю суть религии как таковой.

Церковь на воде

По правилам и без: бетон и гиперконтроль

Методы работы архитектора могут быть спорными (Андо любит подслушивать своих сотрудников, следить за ними и публично обсуждать ошибки, его решение о работе над проектом зависит от «личности и ауры» владельцев, а комментарии подрядчиков оставляют ощущение, что быть причастным ко вселенной Андо — почти культ, «работать с ним почти как работать с богом», говорил о сотрудничестве с архитектором агент по недвижимости), однако результат — безусловный объект желания. Андо проектирует как режиссер, ориентируясь на новый опыт от пребывания в пространстве — с каждой точки открывается новая захватывающая перспектива, в его домах и общественных пространствах можно часами наблюдать за тем, как меняется свет и тени ложатся на стены в сложной сценографии. Манера Андо получила название «критического рационализма»: несмотря на однообразие материала, его работы, в которых японская философия тесно сплетена с модернизмом, обращены к культуре и традициям места. Исследуя региональное, Андо воплощает его «душу», и даже бетон, созданный из локальных компонентов, будет каждый раз немного другим. Архитектора завораживает сама текстура и возможности работы с материалом, так что не удивительно, что свой метод работы с бетоном Андо совершенствовал много лет.

В том, что касается интеграции в природу, архитектор, кажется, достиг максимума. «Суть японской традиционной культуры заключена во взгляде на природу. Он резко контрастирует с западным представлением о природе, с попытками контролировать ее как часть искусственного мира, — говорит он. — Природа меняется со сменой времен года и течением времени, и, следовательно, то, что мы создаем в природном окружении, должно стать его частью. Природа — это не что-то, чему нужно противодействовать и что нужно завоевывать, но нечто, что существует по себе». В итоге кроме вездесущего бетона его средства — свет и пустота. Он управляет стихиями, будто они — гибкий и податливый, еще не застывший материал, он придает им формы, направляет, заставляет работать вместе с архитектурой.

Дома Андо никогда не были ориентированы на удобство и комфорт: своих состоятельных клиентов он заставляет жить в критических условиях — холода, влажности — настолько, насколько это позволяют произведения искусства в их коллекциях. Грани между внешним и внутренним пространством он стирает не метафорически, а буквально, а жизнь заказчиков жестко регламентирована: давая природе полную свободу, человека он оставляет под тотальным контролем. Когда владелец дома, в котором не предусмотрено отопление, пожаловался на холод, Андо посоветовал ему надеть свитер, а если станет холоднее — еще один. В некоторых помещениях во время дождей вода течет по стенам — все, как задумал архитектор.

Андо и нео-примитивизм Канье Уэста

В итоге на столь жесткую реконструкцию здания, построенного Андо, решился только бескомпромиссный Йе. В перспективе иррациональное решение кажется если не логичным, то вполне объяснимым. У Канье в целом долгая история отношений с дизайном: от его коллабораций с Nike, adidas, Louis Vuitton и Balenciaga (прерванных в 2022-м после антисемитских и расистских твитов Уэста) до собственной марки Yeezy. В 2007-м он начал вести собственный блог, посвященный архитектуре и искусству в широком смысле, где публиковал работы архитекторов с комментариями, среди прочих — здания Моше Сафди, Рема Колхаса и Тадао Андо. Йе лично встречался с Дэвидом Аджайе, Тойо Ито и Жаком Херцогом из Herzog & de Meuron. Дома Канье и Ким Кардашьян, все более минималистские, публиковал Architectural Digest. Можно также вспомнить, как Уэст работал над альбомом Donda, посвященном матери. Тогда Йе поселился в раздевалке на стадионе в Атланте и осознанно ограничил себя в удобствах: спал на узкой кровати в углу в здании, рассчитанном на 70 000 человек, за миллион долларов в день.

В 2021-м после покупки дома в Малибу он начал сотрудничать с группой 20-летних архитекторов, среди которых была Бьянка Цензори — именно она пригласила к работе Тони Саксона, одного из главных героев публикации The New Yorker, ответственного за «реконструкцию» дома. Среди них Канье тоже чувствовал себя студентом со страстью к экспериментам — только не на 3D-модели или в компьютерной визуализации, а сразу в трехэтажном строении Андо. В разговорах с молодыми архитекторами Уэст развивал теории «неопримитивизма» и «примитивного футуризма», так определяет свой стиль и Бьянка Цензори.

Уже после расставания с Уэстом Ким Кардашьян опубликовала фото в кабинете Андо с восхищенным комментарием о встрече с великим архитектором, и, возможно, в эксперименте был некий дух соревнования с бывшей женой, однако амбиции Канье зашли гораздо дальше. Работы, которые провел Тони Саксон с еще несколькими подрядчиками, не то что граничат, а в прямом смысле являются вандализмом. Они не были согласованы, и снимать обшивку стен, разбивать стеклянные ограждения и демонтировать окна приходилось, соблюдая секретность, иногда ночью. Саксон провел в доме несколько месяцев, ночевал там же и жил в спартанских условиях. Это был еще один шаг в сторону минимализма и отшельничества: Йе заявлял, что ему не нужна кухня, ванные, кондиционеры, окна, отопление и даже вода и электричество. Радикально? Возможно. Однако Андо тоже отказывался встраивать в дома систему отопления, стремясь соединить интерьер с ландшафтом. Это не первый случай в Америке, когда здание, построенное известным архитектором, сносят или перестраивают, так было с домами Фрэнка Ллойда Райта или Марселя Бройера. И кто поручится, что поступок, который выглядит как архитектурная месть и безумство, не мог быть вместе с тем и актом творчества.

В своем «Андо» за 57 миллионов долларов Йе фактически хотел создать скайспейс Джеймса Таррела — еще одного автора, в творчестве которого можно найти параллели и с Андо, и с другими увлечениями Уэста. Архитектурные инсталляции художника представляют собой комнаты с большим отверстием в потолке, через которое можно наблюдать небо. «Таррелы» можно считать еще одной вариацией римского Пантеона. Фактически Уэст и Андо шли по одному пути, но очень разными методами. Возможно, поэтому Канье считает, что Андо оценил бы его проект.

В настоящее время дом в Малибу выставлен на продажу всего за 39 миллионов долларов, но если подумать, почти все, чего касается Йе, в последнее время приходится продавать с дисконтом.