Розовый нарцисс
На прошлой неделе в Нью-Йорке умер режиссер и фотограф Джеймс Бидгуд — фигура, широкой публике не очень известная, тем не менее для истории искусства и популярной культуры — бесконечно важная. Список людей, с ним прощавшихся, показателен — там и Джон Уотерс с Брюсом Ла Брюсом, и Олли Александр. Бидгуд, пионер квир-кино, в 1960-х придумал, как сейчас понятно, основные положения квир-эстетики — и снимают «под него» до сих пор. Его стиль максимально узнаваем, хотя не многие знают его имя. Рассказываем про неизвестного классика, благодаря которому клипы Lil Nas X выглядят так, как они выглядят.
ГОЛЛИВУДСКИЙ ГЛАМУР
розовый нарцисс
Lil Nas X
Духовный отец Пьера и Жиля, Дэвида Лашапеля и Lil Nas X (все они не раз признавались в любви к Бидгуду) родился в 1933 году — Великая депрессия как раз перестала быть только американской проблемой, — но даже повсеместная бедность не смогла победить в нем любовь к классическому голливудскому гламуру — его первой и главной страсти. В пятилетнем возрасте он упросил свою мать купить ему бесконечно по тем временам дорогой набор бумажных кукол, для которых он вырезал костюмы из упаковок из-под хлопьев.
Кое-как пережив школьные годы в Висконсине, он начал свою карьеру в Нью-Йорке, куда переехал в 18 лет. «Тогда город был таким чистым, таким ярким и блестящим, бетонные тротуары казались усыпанными блестками — они действительно переливались на летнем солнце, словно на них покрошили бриллианты, — рассказывал Бидгуд. — Нью-Йорк был именно таким, каким его представляли в мюзиклах MGM».
Джеймс Бидгуд
LIL NAS X
Спустя два года после приезда в Нью-Йорк Бидгуд, по собственным словам, чудом избежав участи уличного хастлера, оказался в только что открытом «Клубе 82» — одном из первых и, как покажет история, лучших подпольных дрэг-ревю в стране (дрэг тогда был вне закона). Там его любовь к фильмам с Джуди Гарленд и умение сшить костюм из любого мешка пришлись как нельзя кстати. Следующие несколько лет он проведет в костюме легенды Бродвея и гей-иконы Кэрол Чэннинг (на его выступления будет ходить в том числе тогда еще начинающая актриса Элизабет Тейлор) и начнет формулировать свой собственный художественный стиль.
Кэмп
Параллельно с работой в «Клубе 82», где он выступал еще и в образе «классической голливудской брюнетки/femme fatale» Терри Хоу (уже его собственное альтер эго), Бидгуд пошел учиться в школу дизайна Парсонс в Гринвич-Виллидж. Там, впрочем, ему не сильно нравилось — системность и иерархичность, как в образовании, так и потом в творчестве его не сильно привлекали. «Тогда я мало знал о мире искусства и еще меньше хотел о нем говорить. Я до сих пор не очень заинтересован в таких разговорах, — объяснял Бидгуд в одном из последних своих интервью. — Такого рода дебаты кажутся мне слишком политическими, слишком много табелей о рангах и упоминаний имен, слишком мало самого искусства».
За настоящим искусством Бидгуд, как потом и остальные чемпионы кэмпа вроде Джона Уотерса, отправился на улицы. Причем на улицы совершенно разных районов — Бидгуд одновременно обшивал дрэг-квинс, которые танцевали в Гарлеме, и светских дебютанток высшего света Нью-Йорка — которые, разумеется, хотели от своего молодого портного одних и тех же силуэтов.
Одновременно с этим он работал оформителем витрин — все это, как стало понятно потом, были подступы к его самому продуктивному периоду: в 1960-х, до наступления эпохи порношика в США он, будучи, по сути, художником-аутсайдером, произведет революцию в изображении мужчин, которых он одним из первых станет снимать в кэмповой гламурной эстетике 1940–1950-х.
Порношик
В 1971 году в богемном Нью-Йорке самым модным фильмом был не «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика или «Грязный Гарри» с Иствудом, а «Розовый нарцисс» — эротический фильм, в котором уличный хастлер бездельничает в своей квартире и представляет себя то матадором, то римским императором, то прислуживающим ему рабом — разумеется, под розовыми софитами, толстым слоем блесток и в по нынешним временам не вполне откровенных костюмах. «Пока в кадре не было полной обнаженки, все предприятие оставалось законным и не проходило по закону о порнографии. Но вне зависимости от законов наброшенный на обнаженное тело шарфик мне всегда казался во много раз более сексуальным, во много раз более пикантным, чем просто голое тело», — говорил Бидгуд.
Кто снял этот фильм, который недолго показывали в драйв-инах и на домашних вечеринках, никто не знал — Бидгуд свое имя из титров убрал. Авторство, конечно, приписывали Энди Уорхолу, который к этому моменту уже освоился как режиссер. Уорхол, разумеется, свою причастность к картине не отрицал.
О том, что «Нарцисса», сейчас один из любимых фильмов и Альмодовара, и, например, Райана Мерфи, снял в своей квартире Бидгуд (всего съемки шли около семи лет), узнали только в 1990-х, когда Брюс Бендерсон — писатель, колумнист New York Times Magazine, Village Voice и американский переводчик Алена Роб-Грийе и Пьера Гийота, решил выяснить, кто же все-таки стоит за культовым фильмом его молодости. Далее последовало первое издание работ Бидгуда и запоздалая слава.
Сам художник, который все это время продолжал фотографировать, не расстраивался: «Искусство, стимулируемое только похвалой или выгодой, — это не искусство. Если оно не рождено болью, или страданием, или гордостью, или стыдом, или желанием, или всепоглощающей радостью, то оно имеет лишь декоративную ценность».
Сейчас, когда уже выросло не одно поколение художников, чей стиль сформировался под непосредственным влиянием Бидгуда, а Charli XCX в интервью говорит, что перед тем, как сесть писать песни, смотрит его фотографии для вдохновения, такой стоический подход не кажется вынужденным. Как говорил товарищ Бидгуда по андеграундному кэмп-лагерю Джон Уотерс, «важно помнить, что, когда кто-то называет вас художником, он не говорит о вашей работе, он просто делает вам комплимент».
