Будущее и метавселенные
23-летняя российская художница Ханна Данилина придумала видео-арт для вечеринки, которая прошла в Лос-Анджелесе сразу после церемонии «Грэмми». Работу вывели на три огромных экрана общей площадью 30 квадратных метров. Объекты на ней плавятся и горят, перетекают друг в друга и рассыпаются. До вечеринки, на которой отмечали победу Гарри Стайлз, Бейонсе и другие лауреаты «Грэмми», Ханна не доехала — но созвонилась с The Blueprint и рассказала про письмо от Warner Music, отношение к художникам из России и будущее NFT.
Как ты попала на вечеринку «Грэмми»?
15 декабря мне на почту написали Warner Music — заказчиками были именно они. Письмо выглядело примерно так: мы наткнулись на тебя в инстаграме*, нам очень понравились твои работы, и, кажется, ты — идеальный мэтч для нашего нового проекта, давай попробуем сделать что-то вместе.
И ты, наверное, решила, что это розыгрыш.
Да, так и было. Тем более что на мое ответное письмо Warner Music потом долго не отвечали.
Ты пыталась проанализировать, как на тебя вышли? Может, до этого был громкий проект, твою работу репостнул инфлюенсер или кто-нибудь из индустрии?
Честно, без понятия, вроде бы ничего такого. Да и инстаграм* у меня маленький — меньше 1000 подписчиков, хотя последние два года я в него мощно вкладывалась: сторис вела, рилсы эти сраные делала, рассказывала про свои работы, ставила хештеги вроде #videoartist. Мне всегда казалось, что когда ко мне придут такие большие клиенты, то я уже буду богатой и знаменитой, а тут — обычный день, я сижу работаю, и вдруг прилетает это письмо. Я на всякий случай не стала сразу принимать это предложение всерьез, но потом мне прислали договор, и все сомнения рассеялись.
И что по условиям?
С Warner Music было приятно работать — я чувствовала, что ко мне как к автору относятся с большим уважением. Все четко, дружелюбно. Но не скажу, что идеально — сроки горели. По гонорару могу сказать так: я занимаюсь 3D два года, и это 100% самый большой [гонорар], который у меня когда-либо был. Причем Warner Music сразу обозначили бюджет — мне не нужно было прикидывать, сколько может стоить такой видео-арт. Вообще я начала работать на европейско-американском рынке только в прошлом году, но мой опыт показывает, что американские клиенты в принципе платят сильно больше, чем в Европе, где средний чек как на крупных проектах в Москве.
Как тебе объяснили задачу?
После церемонии награждения все перемещаются общаться и тусоваться на вечеринку. В этом году там решили организовать инсталляционную комнату с экраном в тридцать квадратных метров. Есть центральный экран и два боковых. Мне предложили придумать видео-арт, который выведут на эти экраны.
15 декабря тебе написали с предложением, и что было дальше?
Я согласилась, мне озвучили тему вечеринки — «Будущее и метавселенные» — и мы договорились списаться в начале января. Заказчики приходят ко мне с разными запросами: кто-то сразу представляет, как должен выглядеть результат, кто-то полагается на мое видение. В случае с Warner Music было что-то среднее. Я предложила четыре варианта, в том числе — взять мою живопись (я занимаюсь не только диджитал-искусством), добавить символики «Грэмми» и Warner Music — и превратить ее в видео-арт. Им понравилась именно эта идея. Где-то 8 января мы забились, что через две недели мне нужно закончить 17-минутное видео. А у меня на 30-секундный видео-арт уходит минимум месяц... Но тут я решила, что готова постараться, и специально освоила новый скилл.
Какой?
Визуальное программирование. Чтобы часть анимации создавалась автоматически и ее не приходилось отрисовывать вручную. Я разбивала свою живопись на отдельные объекты, превращала их в 3D и задавала движение. Когда я обсудила с коллегами свой проект, мне посоветовали скачать TouchDesigner. Это такой софт, в котором можно создавать диджитал-искусство: от 3D-объектов и световых эффектов до видеоинсталляций. Там огромный функционал, очень прикольно. Пришлось осваивать TouchDesigner в ускоренном режиме. 27 января я закончила видео, потом подогнала под нужный формат, и 2 февраля мы согласовали финальную версию.
А у тебя нет ощущения, что все подустали от метавселенных?
Сто процентов. Хотя мне все равно не кажется, что в какой-то момент все забудут про метавселенные, крипту и NFT. Первый бум популярности, может, и прошел, но этот дивный новый мир с нами надолго. Как и диджитал-искусство. Я замечаю, что спрос на диджитал-художников растет: если раньше бренды чаще обращались к дизайнерам и просили сделать какую-нибудь 3D-анимацию, то сейчас чаще сотрудничают именно с художниками. Даже с начинающими. И в России такой тренд тоже есть.
Ты cама выпускала NFT?
Я создавала картинки, которые другие продавали в виде NFT. Но свои NFT еще не выпускала. Как-то подзапустила эту тему, да и рынок упал: мой друг, который зарабатывал на NFT €5000 в месяц, стал получать €500. Но вообще я часто слышу фразу «если вы digital-художник и сами не заминтите свои работы (то есть не выставите ваш NFT на продажу. — Прим. The Blueprint), то за вас это сделает кто-нибудь другой». Возможно, в какой-то момент это станет правилом рынка.
Почему ты вообще решила заниматься 3D?
Мне нравится, как это выглядит визуально. Я занимаюсь искусством всю сознательную жизнь. Сейчас мне 23 года, а в 13, когда мы с семьей жили в Уфе, я начала сотрудничать с местными галереями: показывала свои работы в «Мирасе», «Арт-квадрате». Потом я училась в Уфимском училище искусств и «Свободных мастерских» ММОМА, какое-то время жила в Петербурге. Занималась фотографией, работала сет-дизайнером, арт-директором, но поняла, что дизайн — не мое, я все-таки считаю себя художником. Мне нравится, что 3D каким-то удивительным образом объединяет все навыки, которые я собрала по жизни. Даже академический рисунок, на который я потратила семь лет, очень пригодился в рендеринге. Обычно я говорю, что работаю в двух медиумах — живописи и 3D, но в живописи у меня пока период гнездования: я учусь в Лиссабонской школе искусств, впервые в жизни изучаю современную живопись на практике, пробую разные текстуры, экспериментирую с форматами (последняя работа получилась три метра в высоту и полтора — в ширину). В общем, пытаюсь нащупать свое место.
Как ты оказалась в Лиссабоне?
Вообще рандомно. У нас с молодым человеком — я его называю «почтимужем», потому что до [специальной военной операции] мы решили пожениться, но не успели и решили отложить до лучших времен — был открытый Шенген. В конце февраля 2022-го мы написали друзьям: «А как вы думаете, если мы сейчас приедем по Шенгену и потом попробуем получить ВНЖ, будет нормально?» Друзья из Португалии ответили: «Нормально». Этой фразы было достаточно, чтобы мы выехали на машине из Петербурга. 13 марта мы приехали в Лиссабон и потом поступили в учебные заведения. Меня взяли сразу на третий курс, но я попросилась на второй, чтобы выбить больше времени для легализации. Сейчас мы находимся в Португалии по студенческим визам, но 24 февраля у меня собеседование на ВНЖ. Дату не я выбирала.
Ты сейчас представляешься как российская художница?
Да, но с припиской based in Lisbon, потому что я тут живу. Инстаграм* я веду на русском языке. Никакой «отмены» я на себе ни разу не ощутила. Все, наоборот, сочувствуют, задают вопросы и пытаются поддержать. Заказчиков больше интересует портфолио — ни Warner Music, ни другие международные клиенты, с которыми я готовлю совместные проекты, не интересовались, откуда я. Мне рассказывали про «отмену» со стороны украинцев — но это сложно комментировать.
Тебе достался билет на вечеринку «Грэмми»?
Нет, кстати, меня никто не приглашал. Мы с молодым человеком находили билеты на эту вечеринку — не знаю, настоящие ли они, но в интернете их можно купить за $4000. Недорого, если в эту стоимость входит возможность подойти к Бейонсе и сказать: «Может, я сделаю обложку твоего следующего альбома?»
*Instagram и Facebook принадлежат Meta, которая признана в России экстремистской организацией, ее деятельность на территории страны запрещена.
