Над вымыслом слезами обольюсь
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Хитом первых дней Венецианского кинофестиваля в августе стала работа из внеконкурсной программы. Триумфатор Мостры 2018 года, Альфонсо Куарон показал на Лидо новый амбициозный проект от Apple+ «Все совпадения неслучайны» — основанный на триллере писательницы Рени Найт сериал, или «кино в семи частях», как называет его режиссер. Писательница и журналистка Катя Морозова сначала смотрела не отрываясь, а теперь не может отделаться от размышлений о мрачной роли искусства в нашей жизни.
На сериал «Все совпадения неслучайны» у стриминга Apple+ большие надежды. Это амбициозный проект, дотошная экранизация и, скорее всего, большой хит, затрагивающий большие темы — власть слова, насилие и детские травмы. И единственный пока фильм, перед каждым показом которого тут в Венеции твердят об эмбарго — не рассказывать о сюжетных перипетиях и вообще уважать зрителей (иронично в контексте главной темы экранизации). Попробуем, не нарушая правил, рассказать, какую же тайну охраняет фестиваль.
Читавшие роман все поймут. Неофитов же ждет крутой сюжетный поворот, предугадать который в продолжение как минимум первых нескольких серий не дают ритм и многочисленные экспозиции сразу нескольких сюжетных линий. Впрочем, разобраться в них несложно. Успешная документалистка Кэтрин Равенскрофт (Кейт Бланшетт) получает по почте книгу, начинает читать (кто бы сомневался) и с ужасом, до тошноты, узнает в героине себя. Нас не заставляют гадать, кто автор таинственного романа и что в нем написано — историю бывшего школьного учителя (Кевин Клайн), «написавшего» (оставим это слово в кавычках) книгу и саму книгу нам представят почти сразу, повествование будет бегать от прошлого к настоящему, от реальности героев к вымыслу о них.
«Все совпадения случайны» — дебютная книга беллетристки Рени Найт, обласканная зарубежными критиками за мастерство построения сюжета и умение держать читателя в напряжении, но не ставшая сенсацией. Альфонсо Куарон, далеко не дебютант, мастер, причем на многие руки. Экранизации, например «Большие надежды» и «Дитя человеческое», в прошлом ему удавались очень хорошо, и есть ощущение, что и этой беллетристике он добавил несколько дополнительных уровней. «Все совпадения неслучайны» как домик-конструктор — сложно устроен и нуждается во всех деталях. Ядро сюжета — встреча молодой Кэтрин с «идеальным незнакомцем» (так незамысловато и названа книга) во время отдыха с ребенком; это событие, о котором вот уже двадцать лет хочет забыть героиня и о котором рассказывает книга. Но при чем тут автор, никогда не присутствовавший при этих событиях? И что заставляет близких героини, которых также достигает книга, столь слепо верить ему? Куарону нравится размышлять о власти вымысла, его герои то и дело перебрасываются репликами о сути писательства и искусства.
Ближе к концу станет яснее, что перед нами не просто хорошо разыгранный триллер-головоломка. К счастью, без претенциозности с нами вдруг заговорят о набивших оскомину истинах. Все не то, чем кажется. Писатели и прочие творцы имеют пугающую деструктивную власть над читателями/зрителями. Искусство умеет манипулировать, и эта побочка при желании разрушает судьбы людей. Очень удачный ход Куарона — закадровый голос кого-то вроде Алисы или Сири, комментирующий происходящее в головах и сердцах героев в моменты, когда они предоставлены себе и не ведут никаких диалогов. Режиссер отстраняется, выходит за границы своего художественного мира. Истории предоставлено право длиться, а нам — право выносить суждения. Конечно, это ловушка. Догадаться о ней можно, только самим отстранившись от наблюдаемого. Что сделать, повторюсь, непросто, смотря фильм запоем.
Какие-то лишние мелочи вроде морализаторства в адрес тех, кто готов по первому же видео в тиктоке отменять людей («I am so cancelled», — говорит героиня Бланшетт), не портят общее впечатление легкого и дерзкого обращения с сюжетом и зрителем. Отдельное удовольствие испытывает Куарон, портретируя английское общество: здесь есть его яркая представительница, и то, как она умеет собраться перед лицом любой неприличности, то есть попросту закрывать глаза на реальность, правду, в какой-то момент становится главным двигателем сюжета и страшной развязки. Кто виноват в том, что люди предпочитают хранить в себе самые страшные слова и признания, чего они так сильно боятся и можно ли искусством, вымыслом заполнить отсутствие правды между матерью и ребенком, насильником и жертвой, умершими и живыми? Кажется, Куарон пытается ответить хотя бы на один из вопросов, и там, где ответ вообще возможен, его ответ — отрицательный.
