Признания опасного человека
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
На HBO завершился мини-сериал Пак Чхан Ука «Сочувствующий» о двойном агенте времен Вьетнамской войны. Корейского мастера («Олдбой», «Служанка», «Решение уйти») заинтересовал пулитцеровский роман вьетнамского писателя о вызовах, страхах и испытаниях шпиона-вьетнамца по обе стороны Тихого океана. После окончания войны в 1975 году он по протекции переезжает в Калифорнию, но продолжает разрываться между прошлым и настоящим, Юго-Восточной Азией и Лос-Анджелесом, непрожитыми травмами и опасными секретами. История про двойную жизнь агента разворачивается во всех смыслах нелинейно, а Роберт Дауни-младший играет сразу аж четырех разных персонажей. Кинокритик Алиса Таежная пытается без спойлеров разобраться в эстетике «Сочувствующего», который реанимирует память о разрушительной и позорной войне и поднимает тему колониализма и политических игр.
«Все войны воюются дважды. Первый раз — на поле боя, второй — в памяти» — так начинается первая серия «Сочувствующего» и исчерпывающе описывается весь проект. Если про поле боя могут вспомнить только очевидцы и современники, то борьба за «правильные» воспоминания о войне может занять десятилетия и даже столетия. Историю ведь пишут победители, верно?
Главный герой «Сочувствующего», Капитан (его подлинного имени мы так и не узнаем) — молодой светлоглазый мужчина, наполовину вьетнамец, наполовину француз. В эпоху холодной войны, когда координаты «свой — чужой» определялись паспортом, смешанное происхождение создавало дополнительные риски. Жизнь Капитана (Хоа Суанде, звезда сериала «Ковбой Бибоп») становится невыносимее от недели к неделе по мере приближения развязки войны. Вьетнамского силовика давно завербовали американские спецслужбы через агента Клода (загорелый Роберт Дауни-младший в линзах и кудрявом парике): в случае поражения Капитану обещают эвакуацию на Запад и пожизненную защиту. Главный герой пытается охватить всю свою жизнь в исповедальном монологе, но то и дело сбивается на детали, ассоциации и параллельное повествование. В его истории спрятано слишком много идентичностей — вьетнамца и американца, жестокого преследователя и хрупкого человека, военного преступника и мирного жителя, полукровки и иммигранта. Вот что значит оказаться в водовороте истории не по своей воле.
Раздвоенные 70-е
Эстетическая полярность «Сочувствующего» рождается из исторического контекста: в Штатах войну традиционно называют Вьетнамской, а во Вьетнаме — Американской. Долгие годы американский нарратив войны во Вьетнаме был доминирующим, но со временем все громче стали звучать голоса жертв и свидетелей с вьетнамской стороны, не услышанные вовремя. Шпионский роман «Сочувствующий» — работа американца вьетнамского происхождения Вьета Тан Нгуена, который переехал в Штаты с родителями совсем ребёнком — сразу после падения Сайгона в 1975 году.
Этот год стал поворотным и в истории Капитана, чья жизнь расчерчивается на «до» и «после» поражения американцев во Вьетнаме. Герою необходимо собрать по кускам свою личность, а значит — соединить в голове юность на Востоке и зрелость на Западе, работу на Южный Вьетнам и шпионаж в пользу Северного. Но мелочей в его насыщенной истории так много, что поводом для отдельной главы может стать и афиша на улице, и случайно услышанная песня, и упаковка еды навынос.
70-е во Вьетнаме и в Штатах в «Сочувствующем» — это две параллельные истории, каждая со своей визуальностью. Обжигающая Калифорния с безоблачным небом, ровными текстурами, симметрией и пастельными цветами — постжизнь Капитана, якобы заслуженная пенсия, рай после смерти, где его мятущаяся душа никак не находит покоя. Вьетнамский город — тесный и влажный, суетливый и темный человейник с бедными жителями, во всем довольствующимися малым: никакого разгула капитализма, роскоши и услуг на любой вкус. Бурлящая улица и свежие джунгли — среда, воспитавшая нашего героя и его окружение: жители будущего Хошимина даже не догадываются, каким мегаполисом станет их город через десятилетия.
«Апокалипсис сегодня»
Антивоенно настроенные американцы, переживавшие войну во Вьетнаме как личную трагедию, высказывались о ней не только в политическом, но и в культурном поле. В Голливуде главным свидетельством рефлексии о проигранной войне стал мучительный проект Фрэнсиса Форда Копполы «Апокалипсис сегодня», известный продакшн-адом, конфликтами на съемочной площадке и мегаломанскими амбициями режиссера (о съемках фильма и всей изнанке кинопроцесса есть увлекательный док «Сердца тьмы: Апокалипсис кинематографиста»).
Американской антивоенной киноклассике в «Сочувствующем» посвящена отдельная, неожиданная сюжетная линия. В послевоенной главе своей жизни Капитан попадает на съемки будущей классики консультантом — и видит своими глазами, как «Коппола» (необузданный харизматик опять же в исполнении Роберта Дауни-младшего) строит на площадке диктатуру во имя искусства, гоняет по полям ряженых вьетнамцев и провоцирует коллективный нервный срыв. Пак Чхан Ук вслед за автором романа иронизирует над легендарным фильмом, режиссерским самомнением и невозможностью добиться аутентичности в художественной постановке. Конечно же, Капитан, видевший войну своими глазами, понимает ее совсем не так, как колониальные пришельцы, пусть и вооруженные самыми благими намерениями.
Жизнь в военное время
Классические шпионские фильмы эстетизировали холодную войну и жизнь агентов, которые целовали самых красивых женщин, носились на яхтах по заливам и выпивали в элегантных барах. «Сочувствующий» — сериал об агенте из «рабочего класса», кому не полагается ни роскоши, ни гламурных любовниц, ни дорогих аксессуаров, поднимающих самооценку. Работа Капитана — грязная, потная и муторная, а война — это в первую очередь кровавые пытки, внезапные взрывы и трясущиеся от страха руки.
Клаустрофобичные помещения с низкими потолками и мебелью в горчичных, коричневых и серых тонах, зарешеченные окна с жалюзи, бетонные муравейники, грязные склады, спрятанные от чужих глаз конспиративные квартиры, хаотичные уличные вывески — в таком мире пытался выжить Капитан, «просто делая свою работу». Как и большинство невидимых солдат войны, он не испытает триумфа и не получит лавров победы. Американское вторжение запомнится ему бумажной волокитой и долгими жестокими допросами, где партизанов пытают на сцене бедняцкого кинотеатра. Никакого сухого мартини по рецепту «взболтать, но не смешивать».
Магия перевоплощения
Деколониальная оптика с трудом дается империям, и даже стыдную для американцев Вьетнамскую войну не особо подробно препарировали в поп-культуре вне жанра военного фильма. «Сочувствующий» предлагает новый взгляд на это противостояние: военная операция — только часть конфликта, основная битва продолжается на культурном поле воспоминаний и интерпретаций. Какой запомнилась Вьетнамская война тем, кто в ней не участвовал? Кто был ее бенефициаром? Как нарратив о Вьетнамской войне стал частью политической пропаганды?
Именно здесь на помощь создателям сериала приходит ирония писателя Вьета Тан Нгуена, добавившего в фабулу о двойном агенте мистику и сатиру. Пак Чхан Ук усиливает этот эффект, приглашая Роберта Дауни-младшего сыграть сразу нескольких хрестоматийных американских типажей в четырех разных обличиях: цэрэушника, режиссера, конгрессмена и профессора антропологии. Этот многоликий Доктор Стрейнджлав, в каждой из своих итераций умудряющийся оседлать нарратив, — ироническая репрезентация западноцентричного взгляда на мировую историю. Самое время придумать для этого термин «имперсплейнинг» — снисходительное имперское объяснение простых истин.
Зыбкость памяти
«Сочувствующий» — проект о природе памяти: личной и коллективной. О подверстывании воспоминаний под текущую идентичность, о самооправдании себя, о поиске взаимосвязей, о флешбэках и триггерах, о необъяснимой природе нашего воображения и мышления. Именно поэтому в сериале есть один невидимый герой — монтаж. Авторы намеренно путают таймлайны, выдергивая Капитана из места в место, из месяца в месяц, из разговора в разговор. Важная часть обаяния «Сочувствующего» — в его буквальной непредсказуемости: интимные диалоги сменяются шумными массовыми сценами, портреты крупным планом — многофигурными композициями, детали американского быта — вьетнамскими штрихами.
Другое выразительное средство сериала — его билингвальность. Здесь звучит не только английская и вьетнамская речь, в том числе в песнях, телетрансляциях и телешоу на обоих языках, но и английский с сильным вьетнамским акцентом. Звуковое полотно погружает нас в экзистенциальное пограничное расстройство главного героя, а мелькание лиц в кадре передает постоянное напряжение, в котором Капитан прожил несколько лет своей жизни. Когда кончается реальный бой, начинается битва за «правильные» воспоминания. И война — одно из тех событий, что не способны гладко и ровно уместиться в голове.
