Дьявол в деталях

Разбираемся с главным fashion скандалом последних недель. Вспоминаем, почему модный дом Balenciaga обвиняют в пропаганде педофилии и призывают его «отменить». Отметаем более бредовые обвинения — например, в «сатанизме». Рассказываем, как мода работает с андеграундным искусством и объясняем, почему не стоит видеть в этом «пропаганду» чего-то нехорошего.

Сегодня даже самый далекий от моды человек слышал призывы «отменить» модный дом Balenciaga: в двух последних кампаниях бренда разглядели намек на пропаганду педофилии. В одной были сфотографированы дети, которые держали в руках мягкие игрушки (а на деле сумки), затянутые в БДСМ-портупеи. В другой, где в образе офисных работников снялись Николь Кидман и Изабель Юппер, обнаружили разбросанные по кабинетам юридические документы, связанные с «детским порно». Какие точно, пользователям соцсетей выяснить не удалось. Некоторые посчитали, что это были страницы из дела «Эшкрофт против Коалиции за свободу слова», фактически отменившего в 2002 году запрет на «виртуальную» (нарисованную или смоделированную в 3D) детскую порнографию. Как эти бумаги попали в эпицентр модной кампании с уважаемыми людьми — загадка. Но факт остается фактом. Представители модного дома и его креативный директор Демна Гвасалия тут же выступили с извинениями (и обвинениями в адрес подрядчика), амбассадор дома Ким Кардашьян написала, что «работа по исправлению ошибок» ведется, но, разумеется, всего этого было недостаточно. Скандал набирал обороты.

Здесь надо оговориться и сказать, что в центре скандала оказались две рекламные кампании Balenciaga. Одна, с участием Юппер и Кидман, — была снята фотографом Джошуа Брайтом и продолжала линию первого показа Balenciaga, проведенного не в Париже. В конце мая этого года модный дом устроил шоу в Нью-Йоркской фондовой бирже — и это был праздник фетишизации Уолл-стрит и денег. Модели были одеты в боди, их лица были закрыты балаклавами, а общий посыл был предельно понятен — в погоне за большой должностью в офисе стоит забыть о любой индивидуальности.

Вторую, с теми самыми БДСМ-мишками, в которых разглядели сексуализацию детей, снимал Габриэль Галимберти, известный фотограф, которого в МАММ, например, показывали в этом году (в 2021-м он стал лауреатом World Press Photo в категории «Портрет»). Его портреты устроены хитрым образом — он снимает людей в окружении их вещей, всегда специально выстроенных, — таким образом производя некоторое социокультурное исследование. Стоит ли говорить, что вещи для рекламной кампании Balenciaga выбирал не он, а модный дом. Однако сейчас Галимберти получает угрозы.

Так что же случилось? На первый, да и на второй взгляд Balenciaga не сделали ничего для себя нового, обе кампании — это продолжение старого разговора бренда о том, что такое современный консюмеризм. И появление в одной из них БДСМ-эстетики тоже понятно — рекламная кампания в случае Balenciaga — это такой же художественный стейтмент, как и их показы, как и сама одежда. C тех пор как Демна Гвасалия возглавил модный дом в 2015 году, Balenciaga регулярно оказывался в эпицентре споров — этично ли превращать хозяйственную сумку IKEA за 99 центов в предмет роскоши, продавать разодранные кроссовки за 1850 долларов или выпускать на подиум моделей, которые выглядят как беженцы и держат в руках мешки для мусора из дорогой кожи. Все это работало за счет простого контраста — вот многомиллионные индустрии, частью которых, кстати говоря, бренд является, а вот их обратная сторона, получайте. Но контраст между детьми и кожаными портупеями оказался для публики слишком радикальным.

В итоге случай, действительно любопытный и потенциально поучительный и для модной, и для художественной индустрии, превратился в цирк. Пламя интернет-негодования перекинулось в правый и консервативный сегменты американских СМИ, о чудовищном происшествии писал The New York Post, а на канале Fox News случившееся обсуждали в шоу Tucker Carlson Tonight, в прайм-тайм! Правые активисты заявили, что в стране «группы элит, поклоняющиеся сатане и участвующие в распространении детской порнографии, пытаются захватить контроль над политиками и СМИ». И если про «педофильское лобби» в либеральных кругах американского истеблишмента альт-райты талдычат не умолкая со времен Эпштейна, то про сатанизм мы за последний десяток лет слышали всего однажды. В прошлом году, когда рэпер Lil Nas X выпустил, возможно, самый скандальный мерч года — кроссовки Nike Air Max 97 с каплей настоящей крови в подошве к выходу клипа на трек Montero, в котором он путешествует по аду и соблазняет дьявола. К Satan Shoes прикрепили бронзовую пентаграмму и сделали надпись LUKE 10:18, сославшись таким образом на Евангелие от Луки. Всего было выпущено 666 пар кроссовок, каждая из которых стоила по 1018 долларов. К тому моменту как Nike собрались подавать в суд, выяснилось, что все пары кроссовок распроданы, а поклонникам рэпера плевать на обеспокоенную религиозную общественность — к этому моменту все уже с упоением искали отсылки к Данте в клипе на Montero.

Nike Air Max 97 by Lil NasX

Рекламная кампания Nike Air Max 97 by Lil NasX

Клип Montero

Но возмущение, вызванное кроссовками Lil Nas X, — детский лепет в сравнении с satanic panic в США в 1980-е. Тогда во всех бедах винили загадочных «сатанистов», а подростки в пригородах боялись ходить с длинными волосами. Даже последний сезон «Очень странных дел» недвусмысленно показывает — страшнее всего в те времена было самим сатанистам и тем, кого могли за них принять. Примерно в то же время в Вашингтоне, округ Колумбия, с грандиозным скандалом закрывали выставку сейчас уже абсолютного классика фотографии Роберта Мэпплторпа. На ней Мэпплторп показывал свою серию, посвященную практикам БДСМ и их использованию в гей-сообществе. Ни вставшая на защиту художника The New York Times, ни сами фотографии, выполненные в фирменном псевдоклассическом стиле Мэпплторпа, тогда публику не убедили. Серия была признана порнографией и пропагандой и до сих пор вызывает вопросы — ее регулярно обвиняют в фетишизме. Так что можно смело сказать, что, надев на детских мишек БДСМ-костюмы, Balenciaga сознательно и не первый раз дразнил публику. По крайней мере, американскую — традиционно религиозную и консервативную. Скандал, однако, довольно быстро приобрел международный масштаб.

Фотографии с выставки Роберта Мэпплторпа

В русскоязычном сегменте интернета от шальной пули общественного гнева полегла и стилист Лотта Волкова, когда-то работавшая с Balenciaga. Скриншоты из ее Instagram* (уже закрытого, к слову) разошлись по интернету — в качестве неоспоримых доказательств того, что в модном доме окопались «сатанисты». Особо впечатлительные указали на мерч Cannibal Corpse, надетый Волковой в церкви (страшно подумать, что бы эти люди сейчас сказали про акции Pussy Riot) и фотографиями Инес ван Ламсверде и Винуда Матадина, чья последняя ретроспектива проходила в Королевском дворце в Милане — о ней, кстати, писал итальянский Vogue (вероятно, следующий в очереди на аутодафе).

Инес ван Ламсвеерде и Винуд Матадин

Альбом State Faults

Лотта Волкова

В комментариях к фотографии Инес и Винуда кто-то даже недрогнувшей рукой подчеркнул реплику Марка Джейкобса «Отлично». Отлично Марк, как мы можем понять, разбирается в истории современного искусства. Среди прочих «доказательств» — выложенная обложка альбома State Faults и постер классики американского эксплуатейшена 1974 года «Дьявол заставил меня это сделать».

Не хочется подливать масла в огонь, но Gucci, например, совсем недавно делали худи с отсылкой к великому и ужасному Кеннету Энгеру, патриарху американского киноавангарда 1960-х, снявшего среди прочего «Восход Люцифера», фильм, который публике, отменяющей Волкову и Balenciaga, едва ли понравится.

«Восход Люцифера», 1972

Gucci

Появление Энгера у Gucci и действительно устрашающих фотографий детей Инес и Винуда у Волковой в Instagram* (о них мы подробнее еще поговорим), который для многих профессионалов индустрии, считай, мудборд, — вполне закономерно. Модная индустрия не в первый и, уж будем надеяться, не в последний раз обращается к наследию андеграундного или просто провокационного искусства и работает с его лучшими представителями. Для Saint Laurent короткометражку снимал Гаспар Ноэ, которого едва ли можно заподозрить в благоразумии, для Труссарди делал показы король джалло Дарио Ардженто — и тогда, на секундочку, по подиуму модели таскали как бы мешки с трупами. Александр Маккуин в коллекции 1995 года под названием «Изнасилованная Шотландия» пускал на подиум женщин в как будто разорванной преступниками одежде. Не говоря о показе VOSS в 2001 году, когда подиум был превращен в психиатрическую палату, а само шоу заканчивалось прямой цитатой из Босха от фотографии Джоэла-Питера Уиткина. Ряд можно продолжать долго, но вопрос остается — почему в каких-то случаях подобная шок-терапия работает, а в каких-то оборачивается грандиозным, как у Balenciaga, скандалом?

Показ Труссарди Дарио Ардженто

Короткометражный фильм Saint Laurent, снятый Гаспаром Ноэ

Показ VOSS Alexander McQueen

Здесь, мы, кажется, все-таки не избежим цитирования великого культуролога и теоретика медиа Маршалла Маклюэна с его бессмертным medium is the message. Показ, поставленный Ардженто, или показ Balenciaga, на котором, к слову, впервые появились те самые БДСМ-мишки, работает как полноценное и сложное художественное высказывание (про сеттинг Balenciaga, который делал художник Сантьяго Сьерра, мы писали отдельно), растиражированный скриншот фотографии в интернете, вырванной из своего контекста, — нет.

Тем более, например, скриншот, на котором изображены страшно накрашенные и как будто сексуализированные дети, — как в случае с фотографиями Инес и Винуда у Волковой. В подобных случаях у неподготовленной публики как часы срабатывает режим самосохранения. Фотографии Инес и Винуда — это критика современного общества, в котором существуют конкурсы красоты для детей и где «девственная школьница» Бритни Спирс становится главным секс-символом планеты, но критика, выполненная методами идеологических противников, к лицу которых художники подносят кривое зеркало. Факт его наличия признать сложно — гораздо проще обвинить художников в загадочной «пропаганде».

Второй важнейший фактор — это то самое личное высказывание. В случае с Маккуином, например, которому, кстати, все равно в 1990-х умеренно досталось за эстетизацию насилия, — оно есть. Он, англичанин шотландского происхождения, открытый гей в гомофобном обществе, сам жертва насилия, солидаризируется со своими героинями — и политически, и исторически — как критик колониальной политики Британской империи. В случае с Balenciaga — авторство высказывания теряется вместе со смыслом.

Alexander McQueen

Третий фактор, и тут в Balenciaga тоже промазали, — это, как ни цинично это прозвучит, но мера. Ее в случае модной индустрии диктует сам рынок, и игнорировать это требование, как мы видим, опасно. Современная модная индустрия, нацеленная на сверхбыструю сверхприбыль, использует андеграундное искусство — но в несколько облегченном виде. Широкая публика требует упрощенных решений — и от своих «творцов» в том числе. Любую тему, любое ее исполнение терпят, но до определенного момента. 

«Вечный свет», 2020

Здесь уместно вспомнить как раз сотрудничество Ноэ и Saint Laurent в 2020 году. Автор «Необратимости» и той самой сцены в переходе, «Входа в пустоту», полнометражного трипа, и «Экстаза» впустил в рекламный ролик все свои темы, но в диетическом виде. Скажем больше — Шарлотта Рэмплинг в главной роли, танцуя в кроваво-красном бархате под I feel love Донны Саммер, сильно и неуловимо напоминала себя из «Ночного портье» Лилианы Кавани о садомазохистской связи бывшего эсэсовца и заключенной концлагеря. Но попробуй «пришей» Ноэ гламуризацию нацизма в пусть и блестящем, но рекламном ролике.

В том же году на Каннском кинофестивале состоялась премьера пятидесятиминутного фильма Lux Æterna, который Ноэ снял для Saint Laurent. Он стал четвертой главой международного арт-проекта Saint Laurent SELF. В своей части Ноэ размышлял о кинопроизводстве и роли в нем автора и, согласно зрителям, проводил «очередной эксперимент над психикой героев и публики». Скажем кратко — в Lux Æterna снимают фильм про сожжение ведьм (даром что в платьях Saint Laurent) — и нетравмированным не ушел никто. Здесь дело тоже не обошлось без Кеннета Энгера. «Нашим вдохновением стали экспериментальные фильмы 1960-х и 1970-х годов, в частности, картины Кеннета Энгера. Единственное, о чем я просил Ноэ, — импровизировать, придумывать свою историю», — говорил тогда креативный директор Saint Laurent Энтони Ваккарелло. Но что для каннской публики рядовой вторник, то для широкой аудитории — судный день.

Использование Balenciaga БДСМ-эстетики, которая для публики, как мы уже говорили, всегда была красной тряпкой, в одном контексте с детьми, да еще и в коммерческих целях оказалось перебором. Что ж — проверять на прочность границы общественного вкуса дизайнерам, фотографам и даже их маркетологам сейчас приходится так же, как раньше — художникам. И иногда — расплачиваться за это.

*признан экстремистской организацией и запрещен на территории РФ