Это наша земля

Роман Гильминтинов

Какая организация причинила наибольший вред основам конституционного строя и безопасности РФ? Варианты ответа: WWF*, Greenpeace, «Экологическая вахта Сахалина»*, «Друзья Балтики»*, Центр сохранения и изучения лососевых видов рыб и мест их обитания*… Такой опрос разошелся по телеграму в день, когда Минюст признал Всемирный фонд дикой природы* нежелательной организацией. Звучит абсурдно, зато очень наглядно демонстрирует, что для того, чтобы попасть в запретные списки в России, достаточно изучать рыб или охранять амурского тигра. Роман Гильминтинов, экологический историк, кандидат исторических наук, докторант Университета Дьюка, объясняет, почему репрессии в отношении экологов не случайны и почему экологическое движение будет только расширяться. 

кологические движения представляют собой опасность для современного политического режима в России. Местные жители, международные организации и назойливые журналисты мешают делать миллиарды на эксплуатации природных богатств страны. Особенно неудобны они сейчас, когда каждый миллиард — это новые беспилотники, танки и снаряды. Поэтому неудивительно, что государство оказывает все больше давления на защитников природы, раздавая тюремные сроки, ярлыки иностранных агентов и нежелательных организаций. «Зеленых» иноагентов уже более сорока. Список нежелательных, в который уже включены гиганты Гринпис и Всемирный фонд природы, на прошлой неделе пополнился — в него попала американская НПО The Altai Project. Но трудные времена переживают даже те, на кого пока не обратило внимания государство, — в условиях экономического спада люди все меньше жертвуют природоохранным организациям. Куда приведет эта дорога? Уничтожат ли репрессии и кризис экологическое движение в России?

23 февраля 2022 года я приехал в поселок Зеленогорский в Кемеровской области. В этом живописном месте на высоком берегу реки Томь должны были состояться публичные слушания о строительстве Крапивинского гидроузла — гидроэлектростанции, системы шлюзов и водохранилища площадью более 600 км2. Этот крупный инфраструктурный проект начали развивать еще в 1970-е годы, но заморозили в конце перестройки из-за протестов экологов и нехватки финансирования. Теперь национальный лидер в сфере гидроэнергетики компания «РусГидро» и администрация Кемеровской области планируют возобновить строительство.

На слушания в Зеленогорском приехали люди издалека — ведь гидроузел изменит жизнь городов, расположенных в сотнях километров выше и ниже по течению реки, даже в соседней Томской области. Издалека же приехали и полицейские, которых было необычно много на улицах небольшого поселка. Они еще на подъезде к Зеленогорскому задержали несколько машин — у полиции был список уже известных по другим экопротестам «бузотеров», которых даже близко к слушаниям нельзя подпускать. Несмотря на это уже за три часа до начала мероприятия у администрации поселка была толпа людей. Внутрь никого не пустили, сославшись на то, что мест в актовом зале не осталось. Приехавшим на слушания жителям эти грязные приемы были хорошо знакомы, и они тщательно задокументировали свой недопуск на публичные слушания. Впоследствии это позволило активистам оспорить в суде протоколы слушаний. Я познакомился с людьми на улице. Мороз и полицейские не смогли испугать учительницу, водителя маршрутки, пенсионеров, домохозяек.

Часто можно встретить мнение о том, что экологическая сознательность — привилегия богатых обществ с развитыми гражданскими институтами и стабильной политической структурой. Бедные же заняты более насущными проблемами, поэтому им не до сортировки мусора, ограничения опасных производств и защиты редких видов животных. Действительно, мы стали активно заниматься вопросами экологии только во второй половине XX века, когда достигли высокого уровня экономического развития. Когда энергии достаточно, можно задуматься о более чистых ее источниках. Когда еды вдоволь, можно выбрать более дорогие «органические» продукты. Когда зарплата не 15, а 100 тысяч рублей, можно (теперь уже нет) делать ежемесячные пожертвования Гринпису. Когда рабочий день длится не двенадцать часов, а восемь, можно выйти на субботник или поучаствовать в общественном проекте по защите среды вроде «ДЫШИ.МОСКВА».

Но как же вышло так, что материальная основа нашей жизни — пища, вода, воздух, климат — превратилась в вишенку на самом верху пирамиды Маслоу? Ответ прост: это лишь часть картины. На противоположном полюсе находятся люди, которые вынуждены бороться за окружающую среду, потому что это — непосредственный вопрос их жизни и здоровья. Когда смрад от помойки или дым от лесных пожаров становится невыносимыми, совершенно не важно, закрыты ли другие потребности. В таких случаях приходится самостоятельно тушить подступающий к поселку огонь, вставать на пути мусоровозов, выходить на митинги и пикеты.

Эта борьба не так заметна в информационном поле. У простых людей нет доступа к крупным СМИ, они не знают, как создать красивую картинку, которая может завируситься в социальных сетях. Леонардо ДиКаприо скорее выложит очередной пост про белых медведей, чем обратит внимание, например, на жителей Амурской области, которые оказались без чистой воды из-за промышленной добычи золота.

Складирование токсичных отходов, разработка минеральных ресурсов, развитие промышленности и интенсивного сельского хозяйства и делают местное население излишним, оно только мешает бизнесу и государству. В этом отношении пример Кузбасса показателен. В последние десятилетия там стремительно развивается открытая добыча угля. Разрезы занимают гигантскую территорию, и им нужно значительно меньше рабочих — производительность труда на них в среднем в 1,7 раза выше, чем в шахтах. Поэтому люди с их домами и скромными огородами становятся для угольщиков досадной помехой, на которую можно не обращать внимания. Бизнес захватывает все больше территории в регионе и вытирает ноги о санитарные нормы.

Пару лет назад отчаявшиеся жительницы Киселевска, небольшого города, зажатого между девятью угольными разрезами, попросили экологического убежища в Канаде. В своем обращении к премьер-министру Джастину Трюдо они заявили: «Мы не предаем свою страну. Мы просто хотим выжить и иметь гарантии, что мы, как люди, как человеки, значим больше, чем полезные ископаемые в недрах земли».

Экологическое движение в Кемеровской области — во многом уникальный феномен. О нем почти не слышно за пределами региона, но оно опирается на широкую сеть солидарности из местного населения, выдвинуло из своей среды ярких лидеров, юристов и журналистов, и на его счету несколько крупных побед над угольщиками. Например, в 2020 году жители поселка Черемза смогли остановить строительство углепогрузочной станции. Они на несколько месяцев захватили строительную площадку, организовали палаточный лагерь и добились от губернатора отзыва лицензии на строительство. Теперь жители Кузбасса объединяются против Крапивинского гидроузла.

Однако можно предположить, что в скором времени мы увидим намного больше таких низовых экологических движений на карте России. В ближайшие годы нас ждет целая череда катастроф природного и техногенного характера. В условиях санкций бизнесу все труднее получать доступ к передовым технологиям, необходимым для бережного природопользования. Более того, с марта 2022 года в России действует мораторий на экологические проверки, который был недавно продлен до 2030 года. Уже сейчас заметно значительное ухудшение ситуации: инспектора Росприроднадзора не принимают жалобы от населения, ссылаясь на мораторий. Свободный от проверок бизнес экономит на безопасности, очистных сооружениях, утилизации отходов, соблюдении санитарных норм. Все это неизбежно приведет к возникновению зон экологического бедствия, и люди будут вынуждены вставать на борьбу за свой воздух и воду.

Государство может закрыться от международных организаций. Но ему ничего не сделать с рассерженными защитниками своей земли — учительницей, водителем маршрутки, пенсионерами, домохозяйками.

Э

Роман Гильминтинов  • есть тема

Роман Гильминтинов  • есть тема

*ПРИЗНАН ИНОАГЕНТОМ