Dig it!

ТЕКСТ:
Эдуард Лукоянов

ФОТО:
Саша Мадмуазель, Митя Лялин

Вот уже полгода в Ереване под предводительством Ивана Смекалина и Дениса Рябова работает DiG Store Yerevan — филиал одного из лучших московских магазинов пластинок. По просьбе The Blueprint туда сходил Эдуард Лукоянов, обсудил с основателями, почему открытие не состоялось бы без участия местного комьюнити, и выбрал из их ассортимента пять классных пластинок армянских музыкантов.

В городской топонимике Еревана не так много наименований, отсылающих к русской культуре. После выхода Армении из состава СССР с ереванских улиц исчезли таблички с именами Лермонтова, Радищева, Некрасова, Маяковского и, например, адмирала Ушакова. Ревизия, однако, не коснулась двух столпов «большой русской культуры»: автора «Путешествия в Арзрум» Александра Пушкина и композитора Чайковского, также оставившего свой след на Кавказе.

Короткая улица, носящая имя Петра Ильича, затерялась в самом центре Еревана — в равном удалении от площади Республики, проспекта Тиграна Меца и собора Григория Просветителя. На доме № 30 вы, вероятно, заметите вывеску с надписью Box Photo Lab. Обязательно потревожьте работников этой студии, спросив, где здесь продают пластинки, и вскоре вы окажетесь в креативном пространстве Վայրապար (Vajrapar, «Вайрапар»), один из уголков которого с мая занимает ереванский филиал DiG Record Store.

В самом начале 2010-х московский DiG стал одним из лидеров винилового возрождения в России. Тогда этот заново обретенный формат воспроизведения звука еще вызывал сомнительные дискуссии: в лучшем случае он ассоциировался с диджеингом или аудиофильством, в худшем от него просто отмахивались как от очередной хипстерской блажи. Как это нередко бывает, правы оказались те, кто не участвовал в бессмысленных спорах, а занимался своим делом — собирал, хранил и распространял артефакты виниловой культуры. Вопреки прогнозам скептиков музыкальная индустрия демонстрирует стабильный рост интереса к формату пластинок: в 2010 году на виниле было выпущено около 220 тысяч релизов; в 2019-м эта цифра увеличилась до 540 тысяч; в ковидный 2020-й она достигла отметки 587 тысяч, а в следующем году и вовсе произошел резкий скачок — 766 тысяч виниловых релизов.

И все же в 2022 году открытие и содержание магазина пластинок в Ереване может показаться авантюрой. Прошло лишь два года после жестокой 44-дневной войны в Нагорном Карабахе, и многолетний конфликт на Южном Кавказе не только не близится к завершению, но выходит на новые витки эскалации, как это случилось в сентябре, когда войска Азербайджана вторглись на территорию Армении. Но и в относительно мирное время армянский рынок не назвать особо привлекательным для продукции престижного потребления — хотя бы потому, что во всей стране живет менее трех миллионов человек, и у многих из них экономические интересы лежат совсем в другой плоскости.

Вопреки всему ереванский DiG вполне себе существует уже полгода. Сейчас все пластинки в магазине умещаются в несколько жанровых боксов: рок, хип-хоп, джаз, условная «электроника» и еще один, самый интересный, на содержимом которого остановимся позже. Сперва может показаться, что это и не магазин вовсе, но это впечатление будет ошибочным.

Что такое вообще магазин виниловых пластинок как феномен? В идеале это всякий раз уникальное место со своей философией потребления и распространения музыки. Некоторые магазины любят привлечь наивного покупателя гигантским каталогом в двести тысяч наименований, из которых девяносто пять процентов оказываются зацарапанными до мусорного состояния сборниками сказок народов мира, а остальные пять — новоделами не лучшего качества, но продающимися по цене первопрессов. Такие торговые учреждения можно называть магазинами лишь формально — они участвуют в товарно-денежном обороте, оплачивают аренду помещения и подают налоговые декларации.

Настоящим же магазином помещение с виниловыми пластинками становится тогда, когда в него можно войти, зная, что наверняка выйдешь с чем-то одновременно неожиданным и предельно нужным, чем-то, на что не обратишь внимание, когда серфишь Disogs.com. Например, с первым и последним альбомом сайкобилли-группы Motor Boys Motor за символические четыре тысячи армянских драмов (10 евро или около 600 рублей). А если вы придете в DIG за Дэвидом Боуи, то, скорее всего, уйдете с незаслуженно подзабытым Scary Monsters, а если за джазом, то, конечно же, пополните свою коллекцию переизданием ангелического дебюта Sun Ra под названием Sun Song.

«У нас не было заранее придуманной политики формирования каталога, — признается сооснователь DiG Иван Смекалин. — Мы старались завести широкий спектр ассортимента, посмотреть, что пользуется спросом, послушать, что спрашивают люди, которые к нам заходят, и отвечать на конкретные запросы. Например, у нас есть один клиент, мощно интересующийся панком и хардкором, и в основном ему пластинки этого жанра и уходят. Поскольку в Ереване у нас не такое большое пространство, как в Москве, мы все же подходим к ассортименту скромнее, стараемся не завозить ничего лишнего и проводим хорошую возобновляемую селекцию».

Основатели DIG Store Yerevan Денис Рябов и Иван Смекалин

И это действительно так. Но некоторые вопросы вызывает последний, самый интересный, бокс с пластинками, на котором написано Armenian. В нем ровно столько же конвертов, сколько и в остальных коробках, на которых написано rock, jazz, rap/hip-hop и electronic. Перелистывая хранящиеся в нем пластинки, в которых грамзаписи советской эпохи чередуются с релизами современной армянской сцены и продукцией музыкантов из диаспоры (սփիւռք, «спюрк»), невольно задумаешься: насколько правомерно обозначение того или иного релиза как принадлежащего армянской культуре? Скажем, можно ли отнести к армянским группу System of a Down, состоящую из музыкантов, для которых важна их национальная идентичность, но которые работают по большей части с интернациональным ню-металлическом языком?

«Да, — соглашается Иван Смекалин, — у армянской музыки есть такая специфическая черта — она не ограничивается государственными границами, она выходила и выходит по всему миру. Диаспора расселилась по всем уголкам мира, армянских исполнителей можно найти в Аргентине, Чили, Европе, США — везде сформированы целые сцены, лейблы. Лично мне это очень интересно, для меня открылся огромный мир армянской музыки. Я, конечно, знал армянскую продукцию от лейблов из США и Франции, знал, естественно, то, что выходило в Советском Союзе, но оказалось, что мир армянской музыки намного шире, чем я мог представить. Но даже если очень плотно все это исследовать, многие забавные моменты могут ускользнуть: например, люди, предки которых уехали из Армении сто лет назад, поют на языке, который не менялся, и сами армяне, живущие здесь, уже с трудом их понимают. В армянской музыке много нюансов, которые увлекательно изучать, открывая для себя что-то новое: необычные записи народных исполнений, аранжировки традиционных инструментов, переложенные на инструменты более современные, и так далее».

В этом, пожалуй, главное отличие филиала DiG от большинства инициатив, к которым причастны российские граждане, обратившие в последнее время свое внимание на Южный Кавказ. «Гугл-карты» Еревана в этом году пополнились новыми барами, клубами и рюмочными, целевая аудитория которых по большей части российские релоканты. Наверное, это вполне естественная ситуация, однако у нее есть очевидный недостаток: на ереванских площадках за редким исключением формируется своего рода «Москва в Москве» — вчерашние москвичи ходят на тех же музыкантов, на которых ходили в Москве; у самих же исполнителей аудитория не особо расширяется. Сложно представить, чтобы без интеграции с локальной сценой все это развилось во что-то интересное — или хотя бы просто во что-нибудь развилось.

«Мы изначально ориентировались на местную культуру, — говорит Иван Смекалин. — У нас уже были с знакомства с ребятами из „Вайрапара“, где мы расположились, они нас поддержали, сказали, что было бы классно сделать на их площадке магазин пластинок и привлекать людей, которые этим интересуются. Мы воспринимаем все это как общий проект, мы бы вряд ли стали что-то здесь делать, если бы не получили подтверждения от местного комьюнити — для нас это было важно. И мы стараемся работать и развиваться именно в этом направлении: у нас много армянской музыки, она пользуется спросом среди всех слоев, населяющих сейчас Ереван, — это и живущие здесь всю жизнь, и приезжающие из диаспоры, и россияне, тоже теперь присутствующие в большом количестве. Мы хотели показать, что в Армении классная культура и не надо агрессивно насаждать ей свое восприятие мира».

Harout — Oour Eyir Astvats (1976)

Дебютный альбом «самого народного артиста Армении» Арута Памбукчяна, известного прежде всего как исполнитель популярных патриотических песен. Памбукчян родился и вырос в Советском Союзе, но в 1970-х, когда армянские диссиденты подвергались преследованиям, покинул родной Ереван, чтобы реализоваться как музыкант уже в Северной Америке. Домой он впервые вернулся лишь в 1989 году, чтобы поддержать своими песнями людей, переживших самое разрушительное землетрясение в новейшей истории республики. Первую пластинку Памбукчяна отличает общая экспериментальная направленность: в традиционный поп здесь вмешивается психоделия, заметно влияние фанка, армянской этники и чрезвычайно актуального на тот момент диско.

D.zúk — Ishkhan (2021)

Эклектичный IDM-проект ереванского музыканта Ованеса Саргсяна приглашает слушателя на дно озера Севан, где обитает краснокнижная рыба ишхан, севанская форель. D.zúk вплетает в техногенный саунд традиционные инструменты: пку, шви, дудук и зурну, про которую Петр Ильич Чайковский говорил, что от ее звуков у него «начинаются судороги, нервные подергивания, особенно в лицевых мускулах». Что, конечно, больше говорит о русском классике, чем об уникальных возможностях этого инструмента.

Комитас — «Патараг» (1990)

Фундаментальный шедевр величайшего армянского композитора Комитаса (Согомона Геворга Согомяна) в исполнении мужского хора Ереванского оперного театра. Эта запись была сделана в 1989 году, формально — по случаю 120-летия Комитаса. Однако на фоне Спитакского землетрясения (1988) Պատարագ («Патараг», «Божественная литургия») композитора, вернувшегося во время геноцида 1915 года живым с дороги смерти, зазвучала по-особенному. «"Патараг" — высочайшая вершина армянской духовной музыки, где величавые мелодии, созданные нашими старыми церковными музыкантами, вновь состоялись в своих чистых и характерных формах, перевоплотились в многоголосии, пропитанном образами и красками оригинальных мелодий», — говорил дирижер Вардан Саргсян.

Пять армянских пластинок
из DiG Store Yerevan

нажмите на пластинку, чтобы прочитать описание

Арам Сатян — Песни (1989)

Арам Сатян относится к тому редкому классу композиторов, которым удалось в равной мере реализоваться в академической и популярной музыке. На пластинке с обманчиво незамысловатым названием «Песни» собраны его лучшие шлягеры в исполнении Раисы Мкртчян, Зары Таникян, Наринэ Арутюнян и других звезд национальной армянской эстрады советских времен. «Сфера Арама Сатяна — лирико-гражданская песня, — пишет музыковед Ж. Кочинян. — Именно здесь к нему сразу пришло признание. И только высокая требовательность, моменты преодоления самого себя сформировали его почерк, его индивидуальный стиль. Продолжая традиции, наметившиеся в армянской эстрадной музыке, Арам Сатян ищет пути конструирования современного лирического направления, созвучного времени».  

V/A — YERAZ [Past, Present and Future Armenian Sounds From Los Angeles to Yerevan] (2021)

Yeraz (Երազ, «Сон») — компиляция, прекрасно иллюстрирующая слова Ивана Смекалина об особенном интересе представителей современной армянской музыкальной сцены к экспериментам с реактуализацией традиционной музыки. На пластинке собран широкий жанровый диапазон: от расслабленного хауса и IDM до прямого эйсид-техно, предлагающих свое видение армянского национального мелоса в его прошлом, настоящем и одновременно будущем. Среди участников записи можно заметить Armen Ra, хорошо известного, например, ценителям Марка Алмонда и Current 93.