Анатомия волшебной сказки

ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ

Завтра в онлайн-продаже, а на следующей неделе в магазинах появится сборник The Blueprint «Сказки Нового года». Уже четвертый год каждые зимние каникулы мы публикуем на сайте сказки, написанные современными русскоязычными писателями — от Линор Горалик и Алексея Сальникова до Оксаны Васякиной и Евгении Некрасовой — и проиллюстрированные молодыми художниками. В 2024-м The Blueprint впервые выпускает их все (включая те, что будут выходить на сайте с первого января 2025 года) в виде сборника. Проиллюстрировала книгу художница Ульяна Подкорытова, героиня самого первого списка The Blueprint 100. Редактор отдела культуры Иван Чекалов расспросил Ульяну про работу над «Сказками» и заодно вспомнил шесть других иллюстрированных сказочных миров.

❧

1

❧

Страна Чудес сэра Джона Тенниела

✦

Иллюстрации к «Алисе в Стране чудес» и «Алисе в Зазеркалье» давно превратились в самостоятельный жанр изобразительного искусства — что-то вроде натюрморта или марины. Более полутора веков художники борются за право выдумать своего Чеширского кота, Безумного шляпника и Белого рыцаря: Артур Рэкем и Питер Ньюэлл в начале XX века, сюрреалистические работы Сальвадора Дали, поп-арт-версия Питера Блейка и концептуалистская — Павла Пепперштейна....

Льюис Кэрролл и сам создавал карандашные иллюстрации — математик и священнослужитель помимо всего прочего был и художником-любителем. И все же «каноничные» образы, те, с которыми мы обычно ассоциируем героев сказки, принадлежат викторианскому художнику Джону Тенниелу. Когда Кэрролл в 1864 году предложил ему создать сорок две иллюстрации к «Алисе в Стране чудес» (хотел использовать свои, но издатель, Александр Макмиллан, настоял на участии профессионала), тот работал постоянным карикатуристом в британском сатирическом еженедельнике «Панч». Оно и аукнулось, карикатуры на английских политиков, изображенных в виде Льва и Единорога, Герцогиня, списанная с тирольской правительницы XIV века, — политическое и историческое измерения «Алисы» засверкали новыми гранями.

Длинноволосая светленькая Алиса — тоже его рук дело. Вообще-то Кэрролл списывал главную героини с Алисы Лидделл, а та была брюнеткой и носила каре. А непропорционально большая голова тенниеловского Болванщика, как и многие другие расхождения с человеческой физиологией, объясняются, конечно же, не тем, что художник отказался работать с натуры (так объяснял это Льюис Кэрролл), а адекватностью тексту — абсурдистская фантасмагория «Алисы» плохо сочеталась с реалистической манерой.

Восемь лет спустя была издана «Алиса в Зазеркалье», тоже проиллюстрированная Тенниелом, а в 1893 году он получил рыцарство. Стать сэром ему помог премьер-министр Уильям Гладстон — тот самый, которого за двадцать лет до этого Тенниел превратил в Единорога.

❧

2

❧

Богатыри Ивана Билибина

✦

Иван Билибин родился в семье главврача военно-морского порта города Либаве, затем переехал в Петербург и поступил на юрфак. Вдохновившись полотнами Васнецова, художник, тогда еще студент юридического факультета Санкт-Петербургского университета, создал свои первые акварельные иллюстрации — к «Сказке об Иване-царевиче, Жар-птице и о сером волке». Дело пошло, и с каждым новым произведением — «Марьей Маревной», «Белой уточкой» — техника становилась все изощреннее. Ученик Ильи Репина и «мирискусник» Билибин «монтировал» друг с другом разные планы, усложнял композицию. После фольклора пришел черед сказок Пушкина: «Сказка о царе Салтане» и «Сказка о золотом петушке» вдохнули новую жизнь в «наше все» — тонкая пушкинская смесь юмора и тревоги в сцене, когда Салтан подслушивает трех сестер, у Билибина обретает визуальное воплощение.

В билибинской иллюстрации много театрального — не зря он всю жизнь создавал эскизы для декораций (например, к постановке «Золотого петушка» Оперного театра Зимина или к той же «Сказке о царе Салтане» для Театра Елисейских Полей в Париже). Но в условности мизансцен чувствуется и эстетствующий дух Серебряного века. Четкая графичность рисунка, наследующая работам Обри Бердслея и афишам рубежа веков, орнаментальность, сбежавшая с полотен Климта, — в общем, квазинародные богатыри Билибина имеют гораздо больше общего с экспериментами ар-нуво, чем с древнерусскими лубками.

❧

3

❧

Те, кого приручил Антуан де Сент-Экзюпери

✦

Льюис Кэрролл не смог живописать «Алису» так же ярко, как сделал это в словах, затем боролся с Джоном Тенниелом за аутентичность персонажей не на жизнь, а на смерть — и проиграл. А Антуан де Сент-Экзюпери сначала придумал визуальный образ — и только потом всю остальную книгу; во время войны, в свободное от боевых вылетов время летчик Экзюпери рисовал мальчика в длинном шарфе и его дом, астероид Б-612. Важнейшая притча XX века полна личных впечатлений автора — его жена, Консуэло, превратилась в своенравную Розу, военное товарищество сконцентрировалось в Лисе. Ну а сам Антуан Мари Жан-Батист Роже де Сент-Экзюпери, выходец из дворянского рода, с детства мечтавший о полетах, — это одновременно пилот и принц; взрослый ребенок и инфантильный мужчина, погибший за штурвалом самолета, не дожив года до конца войны. Отголоски всех этих историй блестят в стеклянном колпаке Розы, прячутся в больших ушах Лиса и ярких звездах, освещающих путь героев.

Сила сказки Экзюпери — в сочетании личного и общего, в том, как афоризмы вроде «зорко одно лишь сердце» и «мы в ответе за тех, кого приручили» совмещаются с индивидуальными речевыми характеристиками Розы и пилота, явно почерпнутыми из жизни. А иллюстрации — фантастические, но знакомые, серьезные, но будто нарисованные детьми, и наконец, в какой-то момент прямо вторгающиеся в повествование, заставляя пилота беспокоиться о ремешке для намордника нарисованного барашка, — дарят «Маленькому принцу» дыхание, которого так не хватает цветам под колпаком.

❧

4

❧

Пушкин Татьяны Мавриной

✦

Имя Татьяны Мавриной не так известно, как Ивана Билибина, но выставка Музея русского импрессионизма про «Группу “13”», в которой состояла художница, и грядущая в декабре 2025 года ретроспектива Пушкинского музея, приуроченная к 125-летнему юбилею Мавриной, обещают исправить эту несправедливость. Пожалуй, лучшего иллюстратора сказок Пушкина нам не найти. В отличие от насквозь индивидуалистической, плоть от плоти своего времени, билибинской манеры, Маврина иллюстрировала «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях», «Руслана и Людмилу», «Сказку о царе Салтане» так, будто это народное творчество: в ее иллюстрациях есть примитивизм, помноженный на городецкую роспись, те самые лубки... и намеренная небрежность постимпрессионизма. Последний, унаследованный от собственных довоенных опытов и картин ее мужа, известного иллюстратора Николая Кузьмина, органично встраивается в общий нарратив Татьяны Мавриной. Как Пушкин занимался ревизией народных сюжетов, так и Маврина сохраняет фольклорное ядро — отсутствие деления на задний и передний план, условные черты внешностей героев, буйство красок, — и перекладывает его на язык передовой живописи XIX века с ее отказом от четких контуров и детализации.

В 1975 году Маврина получила Государственную премию СССР, а уже в 1976-м — Премию Ханса Кристиана Андерсена, единственная среди советских граждан.

❧

5

❧

Чудовища Мориса Сендака

✦

Книга Where the Wild Things Are, или «Там, где живут чудовища» американского художника Мориса Сендака вышла в 1963 году и несколько лет ждала своего звездного часа — позже ее переведут на все мыслимые языки мира, купят десятки миллионов раз, а самого художника, как и Татьяну Маврину, наградят Премией Ханса Кристиана Андерсена. До этого Сендак, еврей из семьи польских и российских мигрантов, работал в Нью-Йорке иллюстратором. Самая известная его работа в качестве художника — это «Медвежонок», серия детских книжек Элси Хоумланд Минарик. Незамысловатые истории расцветали, когда за дело брался Сендак. Каждая страница пестрела деталями, превращавшими книгу в альбом с открытками: шляпы, трости, передники и костюмы-тройки делали животных похожими на людей. Людей, которым, благодаря поэтичной дюреровской графике, хотелось сочувствовать.

Над первой книгой собственного авторства, Where the Wild Horses Are, Морис Сендак работал восемь лет, скрупулезно прорисовывая лошадиные крупы. Когда издатель тактично намекнул, что лошади у него выходят не слишком удачно, Сендак превратил Horses в Things — так и появилась сказка о мальчике Максе, попавшем в Страну чудовищ. В этой стране Макс — король, а потому может, по примеру своей мамы, отправлять подданных «спать без ужина». Но быть королем — одиноко. Макс возвращается домой, чудовища остаются одни. 338 слов растворены среди желтых глаз чудовищ, блестящих подобно звездам Экзюпери, и короны Макса, которая кажется ему чуть великоватой. Внимание к деталям, оживившее «Медвежонка», заставило миллионы детей поверить в чудовищ, будто бы списанных со средневековой гравюры, и почувствовать туман одиночества, окутывающий несчастную волшебную страну.

❧

6

❧

Шоколадная фабрика сэра Квентина Саксби Блейка

✦

Второй сэр в нашей подборке, Квентин Саксби Блейк, работает совсем не так, как «сэрам» положено. Галерея экспрессионистских, выскакивающих за контуры образов из его иллюстраций к сказкам Роальда Даля подчеркивает хулиганский слог писателя: мисс Таррамбах из «Матильды» срисована с могучей легкоатлетки Фаины Григорьевны Мельник, а уж пунцовая пасть волка из «Бандитских стихов» обеспечит ночные кошмары читателю любой возрастной категории. Здесь есть место и безудержной фантазии вроде великанских ушей, и личному опыту маленьких читателей: угловатые животные похожи на рассыпавшиеся на математике геометрические фигуры, а цеха шоколадной фабрики Вилли Вонки напоминают рисунок заскучавшего подростка. Вундеркинд, по стечению обстоятельств впервые опубликовавшийся в том же «Панче», в котором Джон Тенниел работал на сто лет раньше, всю жизнь посвятил доказательству тезиса Януша Корчака: «Детей нет — есть люди, но с иным масштабом понятий, иным запасом опыта, иными влечениями, иной игрой чувств». И несомненная гуманистическая мысль в его иллюстрациях (общайтесь с детьми как с ровней) нисколько не мешает главному — рассматривать книги Роальда Даля так же интересно, как и читать.

❧

7

❧

Каверы Ульяны Подкорытовой

✦

Вдохновляясь шестидесятниками вроде той же Татьяны Мавриной, а также с художниками книги 1930–1940-х годов (к примеру, Владимиром Фаворским), иллюстратор «Сказок Нового года» The Blueprint Ульяна Подкорытова все-таки особенно выделяет Ивана Билибина: «Я выросла недалеко от Абрамцево, где он работал в начале XX века. Я узнаю каждую ель, гриб, куст и вологодскую девушку в праздничном наряде. <...> Но меня пугает его судьба: нежелание покидать блокадный Ленинград, гибель от истощения. Все это отразилось на работах Билибина, сделало их очень мощными, тяжелыми».

В стиле самой Подкорытовой никакой тяжести. Наоборот, есть предельная легкость неофольклорных кавер-версий сказочных героев. Как говорит художница, «У меня есть пантеон персонажей, с которыми я работаю из проекта в проект. Они чудесным образом перекочевали на страницы книги. Есть маркеры в картинках, по которым меня можно узнать: голова, бегущая на косицах, женщина и волк, фольклорный сюр». Тексты и иллюстрации органично дополняют друг друга — работа с народным творчеством у Евгении Некрасовой и Линор Горалик сочетается с «фольклорным сюром» Подкорытовой. При этом в работе над сборником не обошлось без любимчиков: «Я была в восторге от рассказа Антона Секисова, — признается Ульяна, — так как он описывал мой ежедневный путь и магию родного района в Москве. <...> Илья Мамаев-Найлз безумно душевный, с Оксаной Васякиной можно в молитвенную прогулку на морозе пуститься». И все эти выдувающие снежинки облака на курьих ножках, длинная зеленая коса гимнастки кажутся комментарием не к фантазии, а к сегодняшнему дню: «Несмотря на сказочное нутро, это потрясающий документальный сборник, — объясняет Подкорытова. — Он отражает реальность здесь и сейчас во всей ее сюрреалистичной осязаемости».