Сьюзен Зонтаг

Одна из самых свободомыслящих фигур своего поколения — Сьюзен Зонтаг до сих пор восхищает далеко не только феминистское сообщество. И внешность тут ни при чем.

ысокий рост, низкое давление, склонность к анемии, плохо переносит алкоголь, много курит, нуждается в долгом сне, астма, мигрени, острая потребность в протеине и чистом сахаре, крепкий желудок, быстро устает на ногах, любит лежать, кусает ногти и скрипит зубами, мерзлячка, любит рассматривать физическое уродство», — так Сьюзен Зонтаг описала себя в 1964 году. Мир знает ее как разностороннюю личность, которая за 71 год жизни успела примерить на себя роли домохозяйки, феминистки, публициста, спикера, романиста, искусствоведа, киносценариста, актрисы и музы. В первую очередь Сьюзен Зонтаг писала, писала много, с детства и на самые разные темы — от фотографии и художественного авангарда до восприятия обществом болезней как наказания за порочный образ жизни. Славу ей принесли острый ум и болезненная любознательность. «Писатель — тот, кто интересуется всем», — говорила Сьюзен. О ней отзывались как о высокомерном и не слишком чувствительном человеке, но после посмертной публикации дневников Зонтаг предстала с иной, более человечной стороны: сомневающейся, болезненно переживающей расставания, разочаровывающейся в людях и в себе, но не в жизни. В психологии есть понятия «понимания» и «проживания» — Сьюзен проживала все свои мысли и идеи, соприкасаясь с ними через опыт, а не через логику. «Самые великие произведения кажутся исторгнутыми, а не воздвигнутыми», — писала она в своем дневнике. Зонтаг умерла от лейкемии в 2004 году.

«В

Сьюзен Зонтаг сложно назвать полноправной иконой стиля. Строго говоря, внешний вид — последнее, о чем вспоминают, говоря о ней. Одежда не являлась для Сьюзен ни первичным способом самовыражения, ни методом привлечения внимания — скорее продолжением натуры и деятельности. В молодости довольно обычный, с годами ее облик начал обретать самобытность. Ранние фотографии не отличаются от сотен тысяч снимков ее современниц: наивный взгляд в никуда, чуть приподнятые уголки губ, аккуратное каре. Широкая, как у Джулии Робертс, улыбка, легкие круги под глазами и сигарета в руке — такой Сьюзен Зонтаг предстает в объективе Энни Лейбовиц и Энди Уорхола. Очень фотогеничная, Сьюзен подавала себя непринужденно. В простых брюках и рубашке, со спутанными волосами она умела произвести на зрителя впечатление столь же яркое, как и Брижит Бардо в своей гиперболизированной наивности или Эди Седжвик со своей болезненной хрупкостью. В ее простом, но выверенном образе, крупных чертах лица, живой мимике, напряженных позах чувствуется сила, которой хочется обладать. И несмотря на то что она слабо соответствовала бытующим во второй половине XX века канонам красоты, многие винили ее в эксплуатации собственной внешности.

Ни следа косметики на лице. Любимые предметы одежды — водолазки и рубашки.

Замкнутый ребенок, общению со сверстниками предпочитающий книги и твердо уверенный в том, что получит Нобелевскую премию, Сьюзен, кажется, стала прототипом Дарьи из одноименного мультсериала. «Я ненавидела быть ребенком. Я не могла делать то, что мне хотелось», — так Сьюзен описывала свое детство. Наверное, поэтому, поступив в Университет Беркли (в 15 лет) и почувствовав вкус к жизни, она тут же влюбилась, вступила в брак
(в 17 лет) и через два года родила сына. Тем самым опровергла однажды сказанные отчимом слова: «Если будешь много читать, никогда не выйдешь замуж». Типичный побег из-под родительского контроля обернулся столь же типичным кризисом и еще одним побегом, но уже в Париж. В Париже — первый лесбийский опыт, первый опыт в качестве актрисы, первый роман. Неудачный. По возвращении — развод и статья «Заметки о кэмпе», принесшая известность. Сьюзен Зонтаг была не слишком хороша в художественной литературе, зато она тонко чувствовала жизнь, умела поймать явление и описать его еще до того, как оно станет мейнстримом.

Чем больше Сьюзен набиралась опыта, тем сильнее проявлялась ее харизма. Взросление ей шло. Она реализовывалась в разных сферах деятельности — литературе, журналистике, кино, философии, искусстве — и была медийной личностью, поэтому ее чаще называли «публичным интеллектуалом», нежели просто писательницей, сценаристом или критиком. Такая характеристика — «интеллектуал» — очень четко считывалась во внешнем виде. Ни следа косметики на лице. Любимые предметы одежды — водолазки и рубашки. От ранних снимков Сьюзен веет легкостью и бесхитростностью — на них она запечатлена в юбках, узорчатых платьях, очках «кошачий глаз» и с длинными этническими ожерельями на шее. На более поздних фотографиях Зонтаг все чаще в черном, свитерах или кардиганах крупной вязки, брюках со стрелками, массивных сапогах или ботильонах — она не стремилась выглядеть изящно, не молодилась. Седая прядь в челке в свое время стала ее отличительной особенностью. В дневнике Сьюзен писала, что предпочитает компанию гомосексуалов. Только с ними она могла снять с себя собственный запрет на женственность, сформировавшийся в детстве под влиянием социума и элегантной, но отчужденной матери, на которую Зонтаг не хотела быть похожей. Статная Сьюзен Зонтаг воплощала разумную и действительно интеллектуальную красоту вне рамок сексуальности. Она была символом, и ее внешний вид всецело дополнял образ феминистской иконы и политической активистки.

Самопрезентация никогда не доставляла ей удовольствия.

Стиль Сьюзен Зонтаг — это история не столько про одежду, сколько про соприкосновение
с самим собой и умение тонко чувствовать жизнь, а не просто считывать стандарты:
«У вкуса нет ни системы, ни доказательств. Однако существует нечто вроде логики
вкуса: постоянная чувствительность, которая всегда лежит в основе, взращивая вкус. Чувствительность почти — но не абсолютно — невыразимая. Всякая чувствительность, которая может быть втиснута в жесткий шаблон системы или схвачена грубыми орудиями доказательства, перестает быть чувствительностью. Она затвердевает идеей…» (из «Заметок о кэмпе». — Прим. ред.)

Зонтаг восхищались, но ей это не приносило достаточного удовлетворения — она постоянно боролась с самой собой. Сьюзен далеко не сразу научилась ценить свою внешность — в молодости казалась себе непривлекательной и страдала от мучительных любовных отношений, в которых часто чувствовала себя нелюбимой и брошенной. Ее ранние выступления на телевидении были невнятными и скомканными, самопрезентация никогда не доставляла ей удовольствия, но Зьюзен с ней свыклась. Постоянные списки, состоящие из пунктов по улучшению себя, чувство собственной уникальности и ничтожности в разные периоды жизни, неудовлетворенность результатами работы, потребность одновременно в любви и ощущении независимости — все мы сталкиваемся с подобными кризисами. Сьюзен так и не достигла совершенства в собственных глазах, но своим примером показала, что можно прожить увлекательную жизнь, если поменьше оглядываться назад, не бояться ошибаться и быть настоящей, а не примерять маски. Сьюзен Зонтаг учит тому, как жить, а не как одеваться.