Дома и на работе: Агния Стерлигова

ТЕКСТ: ксения крушинская

фото: максим авдеев

продюсер: саша рожкова

Архитектор и сценограф самых модных выставок и спектаклей последних лет — в домашних и рабочих интерьерах.

Агния Стерлигова — одна из самых многообещающих и талантливых московских архитекторов. Она начинала с небоскребов, а в 2015 году открыла собственное бюро Planet 9 и полностью переключилась на работу с музеями и театрами. Например, проектировала экспозицию русского павильона на 15-й Архитектурной биеннале в Венеции и выставку Куинджи в Третьяковской галерее. Из недавних ее проектов — сценография одноактных опер «Телефон» и «Медиум» в Большом театре, создание пространства нашумевшей выставки Мунка (оба проекта в тандеме с архитектором Сергеем Чобаном) и работа над экспозицией «Искусственный интеллект: диалог культур» в главном штабе Эрмитажа. Мы встретились с Агнией в офисе ее бюро на Петровке — и дома в Большом Гнездниковском.

ДОМА

Агния Стерлигова дома, в Большом Гнездниковском переулке

О ПУТИ В АРХИТЕКТУРЕ

Я была сотрудницей архитектурного бюро, которое строило большие дома. В группе с другими коллегами работала над проектом высотного здания в Москве-Сити и над жилой застройкой «Сердце Столицы». Но в какой-то момент поняла, что хочу работать в другой среде, которую я назвала для себя «архитектурой впечатлений», заниматься проектами, у которых есть содержательная часть, история, которую нужно рассказать.

При создании наших проектов отправной точкой служит не функция, а контент: музей чего-то, выставка чьих-то работ. Этот смысл и есть ключ к «раскручиванию» проектирования. Мы занимаемся и проектированием и дизайном, но между этими понятиями большая разница. Если, например, сравнивать с одеждой, то проектирование — это создание идеологии бренда, а дизайн — это стремление понять, с каким принтом выпускать на рынок ту или иную вещь. Проектирование — это градостроительные решения, работа с этажностью и плотностью. Это, можно сказать, сценография бытия.

Постеры с работами концептуального художника Валерия Чтака

«Я, как и многие в наше время, теряю навык чтения книг, — говорит Агния. — Я решила с этим бороться и начала покупать и читать больше бумажных книг — романов, биографий»

Картину,которая стоит на столе, Агния впервые увидела благодаря подруге, куратору Виктории Кондрашовой и ее проекту «Искусство — в массы!». Организаторы проекта позволяют людям на время арендовать произведения искусства. Но эту картину Амбарцума Кабаняна, актера Театра Петра Фоменко и художника Театра Ларисы Герасимчук, Стерлигова забрала насовсем

О доме

Это съемная квартира. Я очень долго искала подходящий вариант. Мне, конечно, был важен дизайн. Когда я ее нашла, она была в состоянии ремонта. Кое-что со мной согласовали — например, цвет одной стены. Многие вещи, купленные хозяевами, мне нравятся и подходят. Но кое-что, конечно, не совсем мое — например, оранжевые диваны из IKEA или люстры с «барочными» подвесками. Но я, в конце концов, поняла, что не так уж это важно. Образ жизни у меня такой, что я не сижу дома на диване с книжкой и вообще мало времени провожу дома.

Зато меня, например, абсолютно устраивает вид из окна, а мне это важно. Мне нравится, что это дом с просторными входными группами, а я всегда на них обращаю внимание. Нравятся высокие потолки. Высота потолков сильно влияет на ваши ощущения внутри.

Эротическая картина слева - подарок подруги, художницы Татьяны Бродач

О выставке Мунка

Работая над выставками, мы всегда начинаем с анализа предметного ряда, потому что именно он главный герой. Очень часто, как ни странно, именно система ограничений, связанных с контентом, дает импульсы к вдохновению. Ключевым в выставке Мунка стал цикл из тринадцати его работ, так называемый «Фриз жизни» — работы, которые всегда вешали вместе в определенной последовательности. Для них нужно было задать определенную композицию. У нас было два варианта: либо делать всю выставку плавной, где одно перетекало бы в другое, повторяло линии картин; либо работать в жесткой системе координат. В итоге мы решили совместить одно с другим — жесткие линии с плавными. Для отделки стен, где разместили цикл «Фриз жизни», мы использовали доски — они широкие и позволяют создать округлые радиусные линии, напоминающие очертания норвежских фьордов, не строя при этом специальные радиусные стены. Кураторам эта идея очень понравилась: оказалось, что Мунк свои работы выносил во двор и вешал на забор. Он считал, что картины должны пожить, подышать. Проектируя, мы об этом не знали, но в итоге получилось, что мы угадали и в реальной истории художника так и было. Это довольно забавно.

О вспышке интереса к музеям

В последнее время усилился интерес публики к выставочному и музейному оформлению. Об этом стали больше писать, больше говорить. Связано ли это со вспышкой интереса к музеям, к выставкам в целом? Да, конечно, одно вытекает из другого. Но я бы не сказала, что эта вспышка внезапна. Это общемировой тренд, который до нас просто не так давно докатился. Музей — новое место культа. Если раньше в воскресенье всей семьей ходили в церковь, то сейчас ту же функцию отчасти взял на себя музей. Это место, где можно получить весь спектр услуг полного цикла: постоянные экспозиции и временные выставки, огромное количество образовательных программ, фестивалей. Честно говоря, сойти с ума можно только от чтения анонсов того, где и что идет. Как следствие, появляются дополнительные бюджеты и запрос на соответствующее художественное оформление. Конечно, оформление тоже играет роль. Оно не может заменить сути, но помогает раскрыть смысл содержания, привлечь внимание к важным деталям.

НА РАБОТЕ

Офис Planet 9 на Петровке — третий, в котором работает Агния. Основным критерием при выборе была близость к дому

ОБ ИДЕАЛЬНОМ ОФИСЕ

Я помню, у меня был дикий джетлаг после одной из поездок. Кажется, я не могла заснуть до четырех утра. Я зашла на свой «любимый» сайт «Циан» — и уже в 10 утра сняла этот офис. Фото в объявлении были ужасные, но у меня после долгих поисков был наметан глаз, я понимала, как по ужасным фотографиям определить, что это офис твоей мечты. Еще мне очень понравилось, что здесь есть гигантская мозаика. Правда, сейчас нам периодически приходится думать о поиске нового помещения, потому что тут нет переговорной комнаты, а это неудобно. К тому же в бюро нас уже девять человек и, возможно, скоро появятся новые сотрудники.

Фото знаменитой скульптуры 30-х годов «Девушка с веслом» помогло Агнии создать скульпуты для спектакля «Слава», действие которого тоже происходит в 30-е

О преимуществах работы в театре

Мне кажется, делать сценографии для театра отчасти проще, чем проектировать выставки. Театральные декорации могут жить, двигаться, изменяться в зависимости от света или повествования. Сценография подталкивает на создание решений, больше похожих на головоломки. Мне как архитектору это интересно. Например, я недавно смотрела спектакль «Три сестры» Саймона Стоуна. Там был построен дом на поворотном круге — крутился, — и все мизансцены были разыграны в разных частях этого дома. Это было как кино, будто попадаешь в кинотеатр. Эффект полного погружения. В этом преимущество сценографии перед застройкой экспозиции музея. Я заканчиваю экспозицию, и все выглядит красиво, но ведь я не могу никак повлиять на людей, посетителей, которые будут там внутри: я не знаю, во что они будут одеты, что они будут говорить. Невозможно запрограммировать их как часть дизайна. А в сценографии я всегда точно знаю, как все будет выглядеть.

Гигантская мозаика 70-х годов осталась в офисе от прежних владельцев

Когда мы готовим сценографию, всегда заранее читаем пьесу и долго обсуждаем с режиссером, как он это видит с точки зрения прошитых смыслов. Потом мы делаем эскизы, потом начинается читка пьесы и репетиции в репетиционном зале, потом — переход на большую сцену и прогоны.

Один из моих любимых проектов — сценография спектакля «Слава» по пьесе Виктора Гусева 1935 года. Это был супербюджетный кейс, но мне очень понравилось, как все вышло. Единственное, что было на сцене, — буквы названия, белый линолеум и некий набор простого реквизита. Линолеум мы вообще нашли на складе в МХТ, где ставился спектакль.

Некоторые проекты нравятся просто потому что только ты и твои коллеги знаете, как это все вышло: какие остроумные решения вы приняли, чтобы сделать всю сценографию за ноль рублей ноль копеек, чтобы выглядела она при этом как произведение искусства.

О (не)любви к порядку

Я не очень люблю, когда на рабочем месте есть много личных предметов, но личное все равно появляется, и от этого никуда не деться. Все куда-то все время ездят: привозят книжки, другие штучки, которые где-то оседают. Так как все мои сотрудники — архитекторы или дизайнеры, то есть люди со вкусом, какого-то совсем уж ужаса у нас не появляется. Но все довольно быстро захламляется.

Я уверена, что и жилое, и рабочее место отражают характер. Например, у меня есть одна горячо любимая подруга, тоже архитектор, она живет в Амстердаме. У нее прекрасные, просторные дом и офис. Оба пространства с абсолютно выверенным дизайном. Есть даже несколько любимых красивых камней, которые она в определенном порядке выкладывает в саду. Абсолютная противоположность того, как все выглядит и устроено у меня. У меня вечно какие-то бумажки и рисунки, фломастеры валяются. Мне нравится стерильность, но я совершенно не способна ее поддерживать. Я знаю компании, где начальство повернуто на порядке и сотрудников заставляет мыслить так же. Но я же не делаю бизнес на стерильности своего офиса. Мой доход зависит в том числе от комфорта людей, которые у меня работают. Чем они более веселые, классные и креативные, тем мне выгоднее и лучше. Зачем мне брать на работу людей и всячески их ущемлять, если моя задача их поощрять? Не будем же мы всерьез обсуждать, кто где свою кружку поставил.

О любимом городе

Это Венеция! Город, где я имела счастье жить два года, пока училась на факультете визуального искусства. Это очень необычный город. Там со мной случилось много удивительных вещей: прошли бессонница и головная боль. Там нет машин, и это как бы деревня на самом деле. Своим «деревенским» менталитетом она немного душит. Но при этом там очень уютно и безопасно. Плюс это безумно красивый город, и он практически пустой. Там 60 тысяч жителей, 20 миллионов туристов в год, но если сделать шаг в сторону от центра — нет вообще никого. В Венеции есть международный аэропорт, железнодорожный вокзал, откуда можно поехать в Рим, Милан, во Флоренцию. Море и горы рядом.

О Москве

Я родилась и выросла в Москве и очень ее люблю. Мне кажется, любой город — отражение тех людей, которые в нем живут. Конечно, смотреть на собственное лицо не всегда приятно. Например, когда уничтожают историческое наследие. Но таковы москвичи. Это действует некое коллективное «мы», которое больше, чем «я» или «вы». Москва нравится мне тем, что, в отличие от той же Венеции, это совершенно не снобский город. Если вы здесь живете, то вообще не важно, откуда вы. Вы становитесь москвичом, как только сюда переезжаете. Вы никогда не будете венецианцем, если вы не из Венеции, а в Москве все довольно неплохо могут устроиться и чувствовать себя комфортно.

Мне кажется, самая большая проблема города связана не с архитектурой и не с урбанистикой — это плохая экология. Еще мне не очень нравится, что Москва, как ни крути, достаточно пустая. В ней много пространства «между», с которым интересно работать. Создание площадок для всех категорий горожан — скверов, амфитеатров, временных павильонов,  — абсолютный тренд. Теме free space даже была посвящена архитектурная биеннале в Венеции в 2018 году. 

Но в целом к Москве у меня нет больших претензий. Мне нравятся места, где есть какая-то недоорганизованность и недосказанность. Мне кажется, в такой пестроте содержится больше смыслов. Жизнь ведь как сорняк — она прорастает спонтанно.

О самом процессе

«Я не очень люблю, когда на рабочем месте есть много личных предметов, — говорит Стерлигова. — Но личное все равно появляется, и от этого никуда не деться. Все куда-то все время ездят: привозят книжки, другие штучки, которые где-то оседают»

Подписывайтесь на наш канал в YouTube, будет интересно.