Любимые бусы Ольги Свибловой
Директора московского Мультимедиа Арт Музея, заслуженного деятеля искусств Российской Федерации Ольгу Свиблову невозможно представить без ее неизменных бус — серебристых шариков в черной сетке. В новой рубрике The Blueprint «Знакомые вещи» она рассказывает о том, где и как эти бусы были найдены и почему стали важной частью ее жизни.
Я купила эти бусы в дизайн-шопе на улице Риволи в Париже, в Музее моды. Я вообще очень люблю дизайнерские отделы, дизайнерские магазинчики в музеях, в некоторых люблю больше, в некоторых меньше. Это было четырнадцать лет назад. Я покупала их не для себя, а в подарок. Кому именно — уже не могу вспомнить. Я вернулась в Москву и оставила их там.
В январе 2007 года я должна была решить для себя вопрос: приму ли я предложение курировать Российский павильон на Венецианской биеннале. Я узнала об этом в декабре в Лондоне, была на большой международной конференции: мне звонит пресса, говорит: «Какой у вас проект?» Я говорю: «А почему вы меня спрашиваете?» Он говорит: «Ну вы куратор».
Меня не предупредило Министерство культуры. Я еду туда в январе: оказалось, что наш павильон находился в ужасном состоянии — промокший и разбитый, как руина, там жили бомжи. Я зашла в эту руину, посмотрела на нее: проекта нет, бюджета нет, и руину надо восстанавливать. Я лечу в Москву в глубоком потрясении, в самолете Венеция—Москва, и у меня на пальцах кольца любимые, подаренные мне мужем, с которыми я не расстаюсь, — а без колечек и без каких-то бирюлек я не работаю. В самолете я обычно сдираю все бирюльки, потому что у меня опухают руки, и я засунула в косметичку все кольца мужа.
Долетаю до Москвы, понимаю, что прилетела мертвая и что мне нечего есть. По пути из аэропорта я прошу водителя довезти меня в магазин (кажется, «Азбука Вкуса» рядом с Лубянкой). В магазине я встречаю любимую художницу, мы о чем-то разговариваем, я оставляю свою сумку на тележке, покупаю еду домой и утром понимаю, что моя косметичка исчезла.
Мало того, что это ужас, потому что в старенькой косметичке у меня все мои драгоценности (я очень не люблю покупать что-то новое, и все мои контакты с косметикой — это, как правило, Duty Free по пути в какую-то командировку). Я начинаю судорожно искать колечки — я парализована, потому что у меня есть привычка надевать колечки для того, чтобы начать работать. Я дергаюсь, звоню мужу. Оказывается, что эти колечки были не простые, а очень драгоценные — большие камни. Я не знаю, что делать, идут розыски. Наконец, кому-то приходит в голову обратиться в магазин — по камерам видеонаблюдения мы находим, что действительно было два человека, которые за мной следили, и когда я отвернулась от своей сумки, они схватили ее и выхватили из нее косметичку. Видимо, думая, что там может быть бумажник и так далее.
Я как бы осталась в печали, и совершенно непонятно, что делать: колец нет, никакая милиция ничего не ищет, что и следовало как бы ожидать, но мне надо что-то надеть, потому что без колец я просто не могу работать. Я хожу по дому в прострации, что-то ищу, перебираю мешочек за мешочком и открываю тот, в котором находятся вот эти бусы и колечко с точно такой же сеточкой. Это колечко меня спасло. Притом я понимаю, что это был подарок кому-то, но уже прыгаю, как обезьянка, потому что женщина оживает, когда что-то находит. И вот я уже решила, что предыдущие бусы не годятся к этому колечку — я надела комплект и поняла, что пора принимать решение. В итоге я решила, что буду делать этот проект, и он очень хорошо получился.
Дальше история сложилась так, что колечко как-то исчезло, а бусы сели и прижились. Причем так, что менять их уже было невозможно, потому что, когда я их надевала, все говорили: «Ой какие бусы!», а когда я была без них, все спрашивали: «А почему у вас нет сегодня бус?» В результате я стала рабом своей же собственной игрушки. Это действительно игрушка, в сеточке не жемчуг, а пластиковые шарики, и эта игрушка так прижилась, что стала важнейшей частью жизни. Ее соучастником. И даже сейчас, когда я сижу на карантине — работать или созвониться с кем-то в зуме, — первое, что я делаю, это надеваю бусы. Я надеваю их и вхожу в рабочую форму. Это дисциплинирующая связь бижутерии и моего психического состояния, потому что, как только я возвращаюсь домой и понимаю, что рабочий день закончен, то первое, что делаю, — это снимаю все колечки и бусы. Как только я все это снимаю, начинается мое время. Если я в них, это значит, что я в рабочей форме.
Естественно, от постоянного ношения бусы абсолютно уже пришли в негодность. Шарики из серебристых превратились в черные, железная проволочка растянулась, и надо было явно покупать новые. А они исчезли из этого бутика, и я их больше нигде не видела.
Я прилетаю в Нью-Йорк и встречаюсь там с директрисой симпатичного Австралийского музея современного искусства, и она говорит: «Ой, я знаю, кто дизайнер этих бус!» Она называет мне имя итальянского дизайнера, и я спрашиваю: «Ты можешь ей как-то написать? Я мгновенно куплю пять пар». Вот такой я запасливый Буратино — каждый раз, когда покупаю, например, обувь, думаю: «Хорошая, надо купить несколько пар».
В итоге эти бусы пришли в тот же самый бутик — на улицу Риволи. Там продавались другие украшения того же дизайнера, но меня они никак не трогали. Когда я увидела свои бусы, я купила сразу пять пар. Какие-то я выложила, какие-то оставила, и те, что выложила, сразу потеряла. Сегодня у меня осталось две пары: одни уже выношенные, другие поновее — вот я их ношу. В какой-то момент мне (а я не живу в социальных сетях) написала эта дизайнер, которая видит, как я везде в ее бусах. Эта лента тут же ушла, и я так и не понимаю, как ее найти. Я снова забыла ее имя, и думаю, что однажды, когда мои бусы испортятся, надо будет ее найти, потому что эти бусы подходят абсолютно ко всему: от халата до любого платья. Я живу в надежде, что у меня будет время найти этого дизайнера заново, и если надо будет, прикупить еще парочку. А пока они у меня, как бы это сказать... красиво старятся.
