6 самых ярких моментов эпохи Алессандро Микеле
Мужская неделя моды в Милане завершилась показом Gucci. Работая над коллекцией, Алессандро Микеле рефлексировал на тему времени и его быстротечности, а также смерти токсичной маскулинности. Этим шоу дизайнер отпраздновал свой первый юбилей — пятилетие на посту креативного директора бренда, эстетику которого он перепридумал. Исследователь моды Тим Ильясов проанализировал по просьбе The Blueprint шесть самых ярких моментов эпохи правления Микеле и рассказал, как Алессандро открыл миру новый Gucci.
Первая коллекция Алессандро Микеле для Gucci — Fall 2015
Пришедший в Gucci после длительного периода женственного гламура Фриды Джаннини, Алессандро Микеле с первых же показов дал понять: бренд изменится радикально. Игры в инфантильность и одежда, лишенная гендера, ставшие впоследствии его фирменным стилем и фактически новой частью ДНК бренда, начались сразу же. Однако то, что сейчас воспринимается как норма, в переломном 2014-м было сенсацией, даже хайп вокруг Гоши Рубчинского и Демны Гвасалии еще не случился, Лотта Волкова не стилизовала большие показы, русские гопники еще не появлялись на подиумах, инстаграму всего три года, а о поколении Z еще не слышали (старшему представителю поколения тогда лет 12). Vetements тогда был только основан, а до триумфа Верджила Абло оставалась еще пара лет. То есть всего этого огромного количества событий, решительно изменивших представление моды о самой себе, еще не случилось, а индустрия медленно отходила от эры гламура в объятиях хипстеров. Собственно, на самых юных представителей поколения миллениалов, поздних хипстеров, и обратил внимание как на потенциальную аудиторию Микеле. Родившиеся в девяностых, они очень рано открыли для себя интернет и глобальный мир. Именно они раздули феномен социальных сетей до вселенских масштабов. Они же делали первые блоги, они открыли стритстайл, создали культуру селфи, а главное, став первым интернет-поколением, начали терять чувство границ.
Последовавшее за поздними миллениалами поколение Z границы и вовсе отменило. Социальные сети, приложения и новые сервисы, упростившие коммуникации, покупку билетов и поездки на такси, в конечном счете привели к тому, что философия без границ и рамок распространилась на все. Именно там, в середине десятилетия, мода начала заменять понятие «унисекс» на понятие гендерной амбивалентности или нейтральности и преодолевать стереотипное мышление. Поздние хипстеры принесли с собой жажду винтажа, задумались об экологии, а главное, о том, что хотят жить в мире совершенно иных ценностей. К ним и обратился Микеле с коллекцией, отрицающей границы и стереотипы, с образами, в которых нет взрослого, детского или «старушечьего», нет мужского и женского, винтажного или ультрамодного. Молодой герой Gucci образца 2015 года использовал все вещи, которые можно было раздобыть в доме, чтобы сделать из них что-то решительно новое, и ему было все равно, что это нарядная мамина «кофточка» для торжественных выходов и брюки от папиного делового костюма, он добавлял к этому свои кеды и бабушкины очки, чтобы все это сфотографировать и выложить в Tumblr/Twitter/Blogspot/Instagram. Такой была Тави Гевинсон, «девочка-старушка», пионер модного блогинга, чей расцвет, кстати, пришелся как раз на начало десятых. Сравните ее образы и образы Микеле для Gucci. Еще одна важная деталь: в том же 2014-м эпоха хипстеров закончилась. Таким образом, первая коллекция Микеле стала своеобразным Вудстоком 2010-х в моде. Вудсток начал и закончил эру хиппи в 1969-м, Микеле зафиксировал и завершил эру хипстеров. Впрочем, в следующие пять лет он неплохо на них заработал.
Финал показа весна-лето 2019 — 84 модели на сцене
Показ проходил в здании театра, модели шли меж рядов и выстраивались на сцене. Ближе к финалу показа луч света высветил в зале Джейн Биркин. Она, уже пожилая дива прошлого, дребезжащим голосом пела Babe Alone in Babylone. Песня написана в конце семидесятых на мотив третьей симфонии Брамса и исполнена Джейн в 1983 году. Это появление (как и сам образ Джейн) очень символично в контексте коллекции. В конце десятилетия Микеле объединяет отдельные «инфантильные» тренды, мелькавшие в моде, в единую концепцию. Он апеллирует к внутреннему ребенку поздних миллениалов, которых социологи нередко называют поколением Питера Пэна. При чем здесь пожилая икона стиля и восьмидесятые? Представьте себе пятилетнего ребенка, которого отправили на каникулы в огромный дом богемной бабушки. Это теперь она редко выбирается в свет, попивает коньяк и ходит на базар за булкой с bamboo bag, а когда-то в семидесятых-восьмидесятых она была великой модницей и одевалась в Gucci времен Альдо Гуччи. Ей нет дела до внуков, которые остались под ее присмотром, и они начинают играть в ее гардеробной. У маленького ребенка в голове нет стереотипов о том, как одеваться стильно или вульгарно, он не знает, что такое хороший и плохой вкус, что прилично для мужчин или женщин. Бабушкин гардероб — это просто волшебная пещера, где каждая вещь изъята из социального поля, — теперь это лишь костюмы для игры. И ребенок играет. Он надевает бабушкину кофту поверх своего комбинезона с Микки-Маусом, натягивает комбинацию, шляпу, вымазывает на лицо помаду. И вот здесь мы сталкиваемся с двумя важнейшими принципами, которые сформировались в конце десятилетия и остались в наследство 2020-м. Это «игровая» стилизация и апроприация бабушкиного гардероба.
Стиль 2019–2020 — это неправильные сочетания вещей, изъятие их из традиционных комплектов, нагромождение, нарушение всех правил и заповедей — чем страннее, тем лучше, а еще это активное освоение гардеробов женщин старшего поколения. Платки каре, жемчуг, клатчи, твидовые жакеты — все это выводится из бабушкиного шифоньера и первертируется. Бабулины вещи не просто теряют свое исходное значение, но и сочетаются с элементами прямо противоположными, потому что для ребенка нет разницы между рэперскими золотыми цепями и винтажным жемчугом — и то и другое «блестящие бусы».
Таким образом Микеле в 2018 году зафиксировал и объединил до этого раздробленные тенденции в новую концепцию стилизации, которая, кстати, не потеряет актуальность еще как минимум несколько сезонов.
«Двуглавый» Джаред Лето на Met Gala 2018
На протяжении своей пятилетней карьеры в качестве креативного директора Gucci Алессандро Микеле воюет со всеми видами стереотипов, планомерно захватывая все новые и новые бастионы. Платье на Джареде Лето лишено гендерной окраски, то есть это, конечно, платье, но кто сказал, что оно должно быть женским? Собственная голова вместо сумки — это, с одной стороны, постмодернистское, а с другой — ироничное заявление, которое свидетельствует о смерти понятия it-bag. Несомненно, в образе этой головы-сумки, впервые появившейся на показе осень—зима 2018, а потом повторенной на Met Gala 2018, куда больше смыслов. Например, в той коллекции были отсылки к средневековым историям об обезглавленных мучениках. Так или иначе, этот выход зафиксировал как минимум три явления моды: отмену гендерных стереотипов в одежде (которая проходит лейтмотивом через все коллекции Микеле для Gucci), смерть понятия it-bag и опять же ироничные стилизации.
Платье-матка в коллекции Cruise 2020
В круизной коллекции 2020 Микеле продолжил интенсивно развивать им же самим сформированный тренд на «инфантильные», игровые стилизации и винтаж, к которым прибавил феминистскую тему, активно разрабатываемую модой с 2016-го, с уже исторической футболки Dior We should all be feminists. Важнейшая идея современного феминизма — идея выбора, подразумевающая абсолютную свободу женщины в принятии решений о своем браке, карьере и теле, наконец.
Образ с вышитой маткой Алессандро Микеле прокомментировал так: «Моя новая круизная коллекция ― дань уважения многим культурным явлениям и историческим моментам. Среди отсылок есть и воспоминания о 1970-х ― годах, когда границы были условнее, чем сегодня. Это был исторический момент, когда женщины наконец отвергли все ограничения, которые на них наложили в предыдущие века, и стали свободными. Вот почему в коллекции я в очередной раз подчеркиваю важность 194-й статьи „О социальной защите материнства и добровольном прерывании беременности“, принятой в Италии. Абсурдно, что в мире все еще существуют люди, полагающие, что имеют право контролировать тело женщины, ее выбор».
Отмечу, что это не первое явление образа матки в разного рода костюмах. В 2018 году в российском шоу «Подиум» образ с маткой сделала Наташа Тимофеева (жюри решительно не оценило креатив), а до этого дизайн-шедевр целого костюма в виде матки мы могли видеть в передаче главной по здоровью на отечественном телевидении — Елены Васильевны Малышевой. Кстати, сценический костюм матки с воздушными шариками-яичниками впервые появился 15 лет назад, в 2005 году, когда трансгендерный комик и режиссер Джейсон Баркер делал стендап-выступления в соответствующем образе. Также в 2016 году на вручении музыкальной премии Австралийской ассоциации звукозаписывающей индустрии (ARIA Music Awards) шведская певица Туве Лу появилась в прозрачном платье с вышитой маткой. Шведский дизайнер Эмили Джанрелл вдохновилась Туве Лу и в январе 2017 года показала в рамках Stockholm Fashion Week еще пару вариаций вышитой матки и даже платья с «маточным» принтом.
Завершая наше небольшое исследование, стоит сказать, что образ матки довольно часто становится вдохновением для профеминистски настроенных самодеятельных вышивальщиц в Европе и Америке. Произведения Uterus embroidery продаются в сети по 70–100 долларов.
Бомбер а-ля Dapper Dan в коллекции Cruise 2018
Это образ, референсом для которого стал бомбер Dapper Dan и уличная хип-хоп-культура 1980-х. С точки зрения эволюции не только моды, но и культуры это явление удивительное. В 1980-е темнокожие американцы из хип-хоп-среды активно заимствовали элементы люкса привилегированного населения, и Дэппер Дэн стал флагманом этой апроприации стиля жителей Мэдисон-авеню и переделки его на афроамериканский манер. Он создавал одежду с логотипами Louis Vuitton, Fendi и Gucci, разумеется, без разрешения этих марок. В 1992 году после череды исков Дэн закрыл свое дело. И вот произошла обратная апроприация. Мода середины-конца 2010-х активно использовала элементы хип-хоп-культуры и привлекала в качестве создателей ее важнейших героев. Так, моду начали задавать Канье Уэст и Верджил Абло. И вот Gucci, который считался в 1960–1980-х годах цитаделью «белой» роскоши и респектабельности, интегрирует в свою коллекцию образ, изъятый из афроамериканской культуры, которая, в свою очередь, когда-то использовала паттерн Gucci. «Плагиат или оммаж?» — кричали заголовки. Микеле на этот вопрос ответил широким жестом — открыл в Гарлеме (где когда-то творил Дэн) люксовый бутик Gucci by Dapper Dan. Круг замкнулся, и это важное свидетельство того, что мир окончательно и бесповоротно преодолел деление на «черное и белое».
Смирительная рубашка в коллекции весна-лето 2020
На мой взгляд, одно из наиболее неудачных заявлений Микеле. Коллекцию обсуждали, но не благодаря смыслам, заложенным автором, а в связи с незапланированным перформансом модели Айеши Тан, выразившей протест против использования образа смирительной рубашки и самой темы, прямо намекающей на психические болезни. Манекенщица вышла на подиум с поднятыми ладонями, на которых было написано «психическое здоровье — это не мода». Дом Gucci уверил, что акция не была запланированной, а часть коллекции со смирительными рубашками не предназначалась для продажи, они символизировали униформу и ограничения, которые навязывает человеку власть. «Униформа — это что-то, что ограничивает и сдерживает человека, что делает тебя анонимным», — отметил Алессандро Микеле. Также показ был первым после заявления компании о том, что она принимает на себя обязательства по компенсации всех связанных с событием выбросов углерода: от перевозки тысяч гостей и сотрудников до использования переработанных материалов, сертифицированных лесным попечительским советом. Увы, все смыслы и благие намерения были дискредитированы заявлением модели на ладонях и в ее инстаграме, и пресса писала только об этом. Индустрия моды же в очередной раз сделала вывод: прежде чем предпринять какое-либо действие, триста раз проверь — не оскорбит ли оно чьи-либо чувства.
