Икона стиля: Жанна Агузарова
ТЕКСТ:
АЛЕНА ГАЛКИНА
7 июля исполняется 60 лет космической Жанне Агузаровой. Она прославилась не только своим неземным голосом, но и манерой одеваться — такой же неземной. Алена Галкина разбирает уникальный, а местами даже инопланетный стиль великой певицы.
Четыре парня, одетые как стиляги 1950-х, вышли на сцену большого диско-кафе в пристройке к олимпийскому велодрому. Чуть позже к ним присоединилась девушка в замшевой мини-юбке и кожаной куртке явно с чужого плеча. Как вспоминает Артемий Троицкий*, «гадкий утенок предстал абсолютно восхитительным созданием: она пела самозабвенно и плясала так, будто ее год держали взаперти, ее глаза сияли счастьем». Шел 1983 год, и этой девушкой была Жанна Агузарова — в составе группы «Браво».
Точнее, звали ее Ивонна Андерс: именно такое имя Жанна записала в паспорте, придумав себе роль дочери шведского дипломата. Одевалась она в это время то в мини-юбки, как у Дебби Харри, то в мужские ретрокостюмы, в которых она трогательно накручивала твисты, и своими костюмами вкупе с голосом была далека от будничной обстановки Советского Союза. Если вы увидите архивную запись со вступительного экзамена Жанны в музыкальное училище, где она поет «Уж, вы, яхонты» в почти русском народном платье и кардигане, не обольщайтесь: певица призналась, что перед прослушиванием ее переодевали подруги, потому что она пришла на экзамен в том, «в чем обычно приходит».
Окончательно свой стиль Жанна обрела через трудности. После возвращения с испытательных работ в таежном леспромхозе, куда ее отправили из-за поддельного паспорта, она начинает метаться — и точнее всего об этом говорят фотохроники: мужские пиджаки сменяются вполне себе советскими блузками с подплечниками, люрексовые колготки и короткие шорты — серыми невзрачными юбками в клетку. Видимо, было просто непонятно, как и куда двигаться дальше: все-таки девушек, которые бы в своих рок-группах были первыми лицами, в стране не было. Как вспоминает одна из первых альтернативных дизайнеров СССР Катя Микульская-Мосина, Агузарова активно искала свой стиль, звонила ей и просила в этом посодействовать.
Здесь стоит сделать паузу и сказать, что в 1980-х нешаблонные художники, модельеры, музыканты сплелись в один клубок, и эта дружба очень напоминала авангард двадцатых годов. Модные показы могли проходить в «Рок-лаборатории» и на курехинской «Поп-механике» в Петербурге, и идеологом и, как бы сказали сегодня, стилистом этого движения был Гарик Асса. Он не шил одежду сам, зато всегда находил парадоксальные вещи: советскую униформу, смотревшуюся в его образах по-панковски круто, чекистскую форму или одежду в стиле «мертвый разведчик» (роскошные костюмы и пальто — они, по его мнению, могли принадлежать шпиону, который приехал в Советский Союз, но был убит кагэбэшником). Все эти сокровища с Тишинского рынка Гарик не просто носил сам, но и охотно дарил другим, если видел, что вещь подходила человеку. Под его влияние попала и Жанна Агузарова: так что за накладную косу, ирокезы, большие пиджаки, надетые на русские народные платья, вероятно, ответственен он. Образ Агузаровой тогда волновал не только Гарика: авангардные наряды ей собирали и Александр Петлюра, и Константин Гончаров из Ленинграда. «Браво» при этом были против нового имиджа певицы, но Жанна сдаваться на собиралась. В 1988 году она покинула группу и занялась сольной карьерой, а два года спустя переехала в Америку.
Агузарова на американском ток-шоу в 1996
Параллельная вселенная во внешнем виде обнаружилась как раз после ее возвращения в Россию в 1996 году. На ее эксцентричные образы, будто телепортированные с Марса, повлиял то ли Лос-Анджелес с его бесчисленными фриками, то ли распад СССР: кажется, что Агузарова пыталась сориентироваться в новой стране, которую она «никогда не видела такой свободной», и не понимала, что ей делать, чтобы не потерять себя. Она участвует в предвыборной кампании Ельцина, снимается в экспериментальной ленте «Аэлита», отправляется с «Браво» в тур по странам СНГ. Ее концертные костюмы становятся все сюрреалистичнее, платформы — все выше, к нарядам добавляются цветные парики, рейверские очки и головные уборы, больше напоминающие объекты совриска, у Жанны обнаруживается исключительный дар носить неоднозначные вещи крайне непринужденно.
Она игнорирует изысканные наряды брендов, бутики которых уже появились в Москве, и уверенно мешает авангард и винтаж с элементами русского костюма. На последний пункт обычно не обращают внимания все те, кто сравнивает Агузарову с Шинейд О’Коннор или Бьорк, и зря: кто еще может носить рейверские платформы с солдатскими гимнастерками, «крестьянскими» рубашками, косынками и кокошниками?
Вряд ли сравнения Жанны, например, с Бьорк или Леди Гагой вообще логичны: быть фриком в стране, где это считалось не то что неуместным, а опасным, при этом умудряться попадать на центральное телевидение и влюблять в себя массы — это то, что вызывает восхищение. Хотя мы были бы не прочь увидеть певицу в вещах Джона Гальяно для Maison Margiela или в чудаковатых аксессуарах Gucci в духе балаклавы или очков, вряд ли она выберет что-то общепризнанно модное. Да и надо ли? В случае с Жанной важно помнить, что настоящие иконы стиля далеки от брендов и трендов, а на мнение окружающих касательно своего стиля смотрят откуда-то свысока. Например, прямо из космоса.
*Признан иноагентом
