Искусство в моде: объем

Fernand Léger, Three Women
(Le grand déjeuner)
1921

С

амый популярный в истории искусства мотив лежащей обнаженной в интерпретации французского художника-модерниста Фернана Леже превратился в идиому: завороженный индустриальным миром Леже наделил своих героинь мощным телосложением, анатомия которого больше напоминает запчасти для машины. Таким образом художник выражал свою веру в то, что искусство и век машин вместе изменят мир. Объемный силуэт женщин на картине, крупные части тела, мощные руки и шея выглядят на удивление гармонично, в частности благодаря гладкой сияющей коже и голливудским локонам. Леже можно прозвать визионером хотя бы за то, что он смог придать своим героиням маскулинный объем и силу, сохранив при этом их женственность и красоту. Воздать должное художнику решились современные дизайнеры, которые с помощью объемных рукавов скульптурировали женский силуэт так, чтобы он выглядел мощным и уверенным, как у героинь Леже. Так, креативный директор Roberto Cavalli Питер Дундас представил, как могла бы выглядеть женщина Леже сегодня, Оливье Рустен процитировал ее образ топами всех оттенков nude-палитры и металлическим колье, а Симон Порт Жакмю лишь начертил ее силуэт с помощью объемной рубашки длины мини. Как и мечтал художник, искусство и прогресс объединились и изменили по его канонам мир к лучшему. Даже если это пока только мир моды, для начала это лучше, чем отлично.

Irving Penn, Large Sleeve
(Sunny Harnett)
1951

К

омпозиция знаменитого снимка Ирвинга Пенна выстроена вокруг игры контрастов и сочетаний: светлого и темного, тонкого и широкого. Завороженные тем, как фотограф мастерски зарифмовал на снимке соотношения формы и цвета: темная помада и светлая кожа Санни Харнет, белое платье (дизайн Harvey Berin) и черный головной убор, изгиб шеи и форма губ, сочетание изящно тонкой шляпы и объемного рукава, — зрители готовы были принять даже смелое кадрирование головы модели. Стиль Ирвинга Пенна можно охарактеризовать его стремлением к строгой элегантности, свободной от излишеств. На весенне-летних показах идеалы Пенна реинкарнировались в монохромных луках Lemaire и Céline. Объемные рукава как символ строгой элегантности, контрастные сочетания черного и белого, минималистичные аксессуары, безупречный силуэт — так Фиби Фило и Кристоф Лемер празднуют возвращение в моду иконического образа, созданного почти полвека назад легендарным фотографом.

Sophie Taeuber-Arp,
Dada Head
1920

Р

аботу швейцарской художницы Софи Тойбер-Арп можно классифицировать в соответствии с самыми различными художественными контекстами. С точки зрения изобразительного искусства «Голова дада» может считаться скульптурой, с точки зрения прикладного искусства — миниатюрной подставкой для головных уборов или куклой, а в этнографическом музее «Голова» вполне могла бы сойти за идол или амулет, наделенный духовной силой. В этом прелесть и смысл «Головы дада». Она сделана из расписанного дерева, стеклянных бусин и проволоки. Тойбер-Арп была прекрасно знакома со всеми нюансами и условностями, которые могли бы помочь классифицировать ее произведение: как скульптуру или картину, как идола или предмет, как произведение — аутентичное или искусственное, коммерческое или религиозное. Остроумие и осведомленность художницы в этих нюансах и ее отказ от принятия какой бы то ни было из предложенных категорий для классификации «Головы» сделали ее произведение принципиально новым предметом — дадаистским объектом. Дадаистский объект — это новая категория в искусстве, которую Тойбер-Арп помогла обозначить в рамках зарождения дадаизма в Цюрихе во времена Первой мировой войны. Если «дада» перевести с языка современного искусства на язык современной моды, получится «Жакмю»: имя Софи Тойбер-Арп сменится на Симон Порт Жакмю, а вместо «Головы дада» получится «голова Жакмю», или показ Jacquemus Spring 2016 Ready-to-Wear. Остальное останется на своих местах: шумный успех, неопределенные классификации, подвижные категории. Критики и модные журналисты до сих пор не могут разобраться, было ли шоу Jacquemus театрализованным представлением, модным показом или проекцией личных переживаний Симона Жакмю. Может быть, это было всем и ничем: принципиально новой категорией. Под стать шоу получилась и коллекция в духе изобразительных канонов дада-искусства — в основу ее легли классические формы, измененные до неузнаваемости. Белая сорочка в руках дизайнера превращалась то в тунику, то в платье, то в ультрамодный топ на одно плечо. Геометричные узоры и цветовая палитра подчеркнули сходство коллекции с авангардным произведением искусства. Рукава, то сползавшие с плеч, то исчезающие полностью или частично, то появляющиеся там, где они, казалось бы, совсем не требуются, например под бретелькой вечернего платья, создавали впечатление, будто вся одежда разбиралась дизайнером по частям и, как пазл, возводилась снова. В результате получилась остроумная и невероятно красивая коллекция, лишенная всяких категорий, коллекция, в которой объемы вещей или элементов одежды, их длина и форма практически не поддаются классификации и не обозначают ничего, кроме самих себя.

Эндрю Уайетт,
«Мир Кристины»
1948

Н

аписанная в середине XX века картина Эндрю Уайетта пользовалась огромной популярностью у зрителей. Музей современного искусства в Нью-Йорке приобрел в свою коллекцию полотно через год после того, как художник объявил его готовым, и оно не утратило статуса фаворита публики с тех самых пор. Сам художник намеревался донести до зрителя идею о том, что мир главной героини может быть ограничен физически (картина писалась с его соседки-инвалида), но богат духовно. Простой деревенский пейзаж, загадочная, мечтательная атмосфера, развевающиеся волосы девушки и ее трогательная и беззащитная поза придают картине романтический флер. Популярный в весенне-летних коллекциях женственный мотив в этом сезоне был представлен в духе героини полотна Уайетта. Простые льняные платья Céline с объемными рукавами визуально уменьшали плечи моделей, из-за чего их силуэты выглядели трогательными и хрупкими. А на показе Alexander MсQueen мечтательные девушки с выбивающимися прядями, словно растрепанными на ветру, выглядели так, будто сошли на подиум прямо с пейзажа Уайетта. Простая, романтичная и мечтательная женственность этой весной неожиданно, но органично идет в паре с объемными рукавами, пастельными цветами и натуральными тканями.

Alexander McQueen, весна-лето 2016

Francis Picabia,
The Musketeer
1924

Е

ще один способ носить модные в грядущем сезоне объемные рукава — на манер военной униформы. Вдохновиться при этом дизайнеры советуют, к примеру, классическим образом мушкетера. Высокие вороты и воланы, дополненные аксессуарами из кожи или металла — Николя Жескьер видит героиню своего многоуровневого шоу как девушку-воина или персонажа приключенческой саги. Так изображали своих персонажей Фрэнсис Пикабия, Анри Матисс, Пабло Пикассо. Более прогрессивные образы воинственной девушки, вдохновленные униформой воинов-героев, есть у Fendi и у J. W. Anderson. Кожаные пояса и портупеи Fendi, украшенные цветами, органично дополняются блузами и платьями с объемным рукавом — так мог бы выглядеть отрицательный персонаж модной игры Николя Жескьера. А Джонатан Андерсон предлагает гипертрофированных объемов рукава-баллоны носить с двумя сумками, накинутыми через плечи вместо портупеи, и обязательно с такими же по объему брюками. Отдельного внимания заслуживают принты на платьях и топах Андерсона: под камуфляжную окраску там замаскированы абстрактно-экспрессионистские узоры и знаменитые паттерны Китта Харринга.