«Эта песня для меня сейчас как бармен в баре, понимающий, что налить»

текст:

Александра Сербина

В ожидании хоть сколько-нибудь хороших новостей The Blueprint решил спросить у своих героев — художников, галеристов, кураторов — чем в нынешнее время спасаются они. Какие произведения искусства, книги, фильмы, музыка могут поддержать в это непростое время? Ответы не подвели: «Игра престолов» напоминает о сладости мести, Оззи Осборн — о неминуемости возмездия.

Вера

Ежкина,

   руководитель издательской программы Музея «Гараж»

Мое состояние и в начале года, и сейчас хорошо описывает картина Аристарха Лентулова «Москва». Это картина 1913 года — пока еще мирного — из собрания Третьяковки. Кажущиеся привычными образы рассыпаются у тебя на глазах, ты вроде еще узнаешь их, но уже нет никакой возможности собрать их заново или хотя бы за что-то зацепиться. Все тонет в хаосе, в котором есть и своя красота, и драматизм. Все это хорошо наблюдать со стороны, находиться же внутри — страшно, вот-вот пейзаж расколется на тысячу осколков и тебя накроет обломками прошлой жизни. Этот же сюжет я вижу на многих картинах Павла Филонова — сквозь хаос проступают лица. Например, «Лики» 1930 года, хранящиеся в Русском музее, они словно мерцают: в одно мгновение они есть, в следующее — уже нет.

Аристарх Лентулов. «Москва», 1913 

артем

филатов,

   основатель и художник студии «Тихая»

Никакое искусство уже не спасет.

Я помню, какой последний музыкальный альбом я успел купить во время ухода международных платежных систем. Это была первая часть Songs of The 1940’s американского фолк-исполнителя King Dude, вышедшая 12 марта.

Когда уже 2 сентября вышел альбом живого выступления японской группы White Heaven, записанный в токийском клубе Silver Elephant 18 февраля 1996 года, слушать его пришлось напрямую на странице музыкального лейбла. Я интересуюсь японскими музыкантами, поэтому пропустить такую редкость не мог.

Появившийся 6 марта новый альбом Like a Fable одного из моих любимых музыкантов Синтаро Сакамото я тоже успел купить, а вот когда 29 июля вышел дебютный сольный альбом Грега Андерсона (известного также как The Lord) из Sunn O))), то при поиске в одном из немногих доступных стриминговых сервисов мне было предложено только импортозамещение: вместо альбома Forest Nocturne я мог довольствоваться лишь «Лесным ноктюрном» Владимира Каплуна.

Пускай сирены композиции Forest Wake авторства The Lord станут гимном сегодняшнему дню.

The Lord. Forest Wake, 2022

евгений

алимов,

начальник отдела развития и маркетинга «Арсенала»

(Волго-Вятский филиал ГМИИ им. Пушкина)

Думаю, для многих сейчас самое сложное — это понять свое состояние, а выразить его предметно и того сложнее. Я попытался, но оно, конечно, меняется из-за неопределенности и тревоги, вызывая самые разные ассоциации, как художественные, так и музыкальные. Музыка постоянно звучит в голове, и чаще всего звучит в голове Vivente non vivente («Живое-неживое») Софии Губайдулиной (иногда сменяясь «Полковником Васиным» БГ).

История этой вещи, места ее записи, единственного в своем роде синтезатора АНС, а также музыкальных энтузиастов, стремившихся совершить музыкальную революцию в СССР, заслуживает отдельного рассказа . У меня дома была пластинка «Мелодии» «Музыкальное приношение», на который были произведения Шнитке, Денисова, Губайдулиной, Артемьева, Булошкина, исполненные на синтезаторе АНС, «голосом» которого говорит мыслящий океан Солярис в фильме Тарковского.

В пьесе используются искусственные звуки АНСа, подготовленного рояля и колоколов. Это все как-то волшебно переплетается с записанными на магнитофон голосами человека (вздохи, крики, плач, пение) и, трансформируясь, создает потрясающий космический эффект.

Vivente non vivente. София Губайдулина, 1970

екатерина

новокшонова,

руководитель Музея Вадима Сидура и Музея-мастерской Дмитрия Налбандяна (в составе ММОМА) 

В моменте катастрофы и всеобщей растерянности я решила обратиться к опыту предыдущих поколений. Конечно, нет никакой инструкции к действию, просто хотелось найти произведение, которое бы поддерживало меня и напомнило о том, что все, что когда-либо началось, — закончится.

И так я обратилась к книге Гертруды Стайн «Войны, которые я видела». Несмотря на то что Гертруда Стайн была гражданкой США, она не покинула Францию, когда началась Вторая мировая война, и решила остаться в деревушке Билиньин в так называемой свободной зоне. В 1942 году США вступили в войну, а немецкие войска оккупировали всю Францию. В этом же году Стайн начала писать книгу и пообещала, что закончит ее в тот день, когда узнает о завершении войны.

Несколько раз за этот период Стайн и ее партнершу Элис Токлас друзья просили уехать в Америку, но писательница приняла для себя решение остаться. По сути — это дневник Стайн, в котором сплетены воедино личные воспоминания, исторические декларации и описание быта во время войны. В книге много размышлений о тяготах повседневной жизни в оккупации, о еде, собаках и поездах, садах, детях и бомбардировках, маршале Петене, Шекспире и святой Одилии.

Гертруда Стайн «Войны, которые я видела», 1945

максим

скальский,

куратор центра современной культуры «Модуль»  

Отчетливо понимаю, что культуру и искусство сейчас шлют на ***, они становятся самыми неуместными, но единственными опорами, дающими ощущение покоя и не позволяющими сойти с ума. При этом мои чувства успели притупиться, а вот мысли передает песня Black Sabbath War Pigs. Эта песня для меня сейчас как хороший бармен в дешевом баре, понимающий, что налить.

Она была выпущена в разгар Вьетнамской войны — аудитория Black Sabbath понимала, почему та была развязана, и крайне негативно относилась к происходящему. Оззи Осборн в тексте четко и прямолинейно говорит про классовое неравенство, пушечное мясо и трусость. Он в США 1970-х сделал публичное высказывание, за которое во многих странах сейчас посадили бы в тюрьму. А еще они уместили мои мысли в один складный текст. Вот что значит вечная классика.

Но у этой песни есть интересная особенность. Отличающаяся по мелодии и ритму вторая часть более динамичная и имеет свое отдельное название Luke’s Wall. Это редкость в мире музыки, и ее текст делает песню более актуальной. Она именно о том, что ожидает людей, приложивших к происходившему руки: о наказании и возмездии. Вторая часть наступит. Не знаю когда, но наступит.

Black Sabbath. War Pigs, 1970

николай

кислухин,

 историк, куратор, сотрудник Самарского филиала Третьяковской галерии

Я долго думал и хотел в себе и для себя найти ответ, который устроил бы интеллектуала во мне. Пытался назвать что-то «великое» — музыкальное произведение, книгу, картину или что-то еще, что удовлетворило бы культурный снобизм. Однако я понял, что для меня сейчас все «великое» кажется таким наивным и неуместным. Эту категорию в целом нет сил сейчас воспринимать.

Сейчас я могу думать только о поддержке: с этой функцией справляется «великий» продукт массовой культуры — сериал «Игра престолов», последняя серия которого вышла в спокойном 2019 году. Я его пересмотрел уже почти до конца.

Во-первых, этот сериал дает возможность отвлечься и поностальгировать по временам, когда я смотрел его в первый раз и не знал, что будет дальше. А во-вторых, этот сериал позволяет насладиться неотвратимостью возмездия. В «Игре престолов» все всем мстят, и чувство неизбежности мести дает именно тот эмоциональный выход, который сейчас и нужен мне.

«Игра престолов», 2019

кристина

горланова,

художница и куратор, руководитель Уральского филиала

ГМИИ им. А.С. Пушкина

Вот уже больше полугода, когда я перебираю в голове произведения искусства, ловлю себя на том, что кропотливо отмечаю все изменения их смыслов. Откровенно говоря, никогда еще я не чувствовала силу искусства так остро, когда любимые произведения как будто пытаются поддержать и говорят вместе (или вместо?) с тобой.

Главным моим вдохновением всегда был текст, книги. Весной я вынужденно сделала паузу в своей работе как художницы: совсем не могла работать и, когда приходила в свою студию, меня сковывало ощущение кажущейся бессмысленности и неуместности моего художественного труда, поэтому я читала даже больше обычного. Теперь, когда уезжающих столько, что со всеми не успеваешь и проститься, а в голове карту друзей повторяешь как заклинание:

Тель-Авив, 

Ташкент, 

Бишкек, 

Костанай, 

Берлин, 

Тбилиси… 

Сьюзан Линди. «Разум в тумане войны», 2022

Я все чаще вспоминаю стихотворение Бориса Рыжего «В России расстаются навсегда» и была готова советовать его, за навязчивость и своевременность, пока не перевернула последнюю страницу третьей главы книги, которая действительно помогает мне в окружающем тумане: Сьюзан Линди «Разум в тумане войны». Текст вскрывает безжалостность и всеядность милитаристской системы, использующей в своих целях любые достижения человеческого разума, но не вселяет растерянности и ужаса, а наоборот — дает надежду на проявление человеческого даже в условиях вооруженных конфликтов.

александра

данилова,

заведующая отделом искусства XIX-XX веков ГМИИ им. А.С.Пушкина

Последнее время я все чаще вспоминаю выставку, которую мы несколько лет назад делали с китайским художником Цаем Гоцяном в Пушкинском. Она называлась «Октябрь» и была посвящена юбилею революции в России. Однако Цай Гоцян, переживший в юности культурную революцию в Китае, свой проект видел как философское размышление об истории вообще и особенно о жизни «в эпоху перемен». В его инсталляциях было очень много мыслей, как мне кажется, важных для сегодняшнего дня: о том, что не бывает абстрактной истории, что любая общая история состоит из множества историй личных, из наших жизней.

Я часто возвращаюсь мыслями в Белый зал музея, где слева на стене текла выжженная порохом черно-белая «Река жизни», а справа переливался яркими красками «Сад мечты», а между ними располагалось огромное поле, прямо посреди музейного зала. Я помню, как я заворожено смотрела на прекрасные разноцветные цветы, получившиеся от тончайших переливов пороховой живописи: гвоздики, розы, маки... «Сад мечты»: здесь и вера в прекрасное будущее, которое обязательно должно наступить, и иллюзорность и хрупкость наших устремлений, и даже осознание того, насколько часто мы занимаемся самообманом... Но без мечты и веры человек никогда не сможет преодолеть черно-белую «Реку жизни».

Цай Гоцян. «Сад мечты», 2017

олег

хадарцев,

креативный директор независимой кураторской группы Fridaymilk

К сожалению, человечество не хочет меняться к лучшему и продолжает использовать старые добрые инструменты устрашения, манипуляции и меряния членами.

Миллион всего умного и важного сказано на эту тему в кино, литературе, музыке и театре, но все это у меня в голове последний месяц превращается в «Пыль» североирландского художника иранского происхождения Бассама Эль-Саббаха.

Это видеоинсталляция из пирамиды телевизионных мониторов, на которых иракская речь Джорджа Буша-младшего замиксована с разлетающимися ракетами роботов-трансформеров и лайвстримом полыхающего Багдада в выпусках CNN. Камерное, но мощное высказывание от вынужденно эмигрировавшего из родной страны художника. Реальность, вымысел и откровенная ложь смешиваются на экране монитора, манипулируя сознанием и заставляя зрителя безапелляционно принять правду одной из сторон. Фантазия, которая выбралась в реальность, обрушившись на всех диванных экспертов по обе стороны границы. Проект, напоминающий о ядовитом медиаполе, в котором все обвиняют всех, а зритель изо всех сил избегает ответственности, до тех пор пока к нему в окно не прилетает ракета.

Бассам Эль-Саббах. «Пыль», 2017

юлия

сенина,

куратор музея «Полторы комнаты» 

За последние полгода в книжном магазине при музее, который мы по иронии назвали «Конец прекрасной эпохи», было распродано рекордное количество экземпляров нескольких книг. Роман Джонатана Литтелла «Благоволительницы», написанный от лица офицера СС. «История одного немца» Себастьяна Хафнера, размышляющего о процессах, происходивших в немецком обществе при зарождении Третьего рейха. И конечно, абсолютный хит — великая книга Ханны Арендт, репортаж из зала суда над Адольфом Эйхманом, «архитектором Холокоста», в Иерусалиме — «Банальность зла». Чтение этих книг — попытка осмысления ужаса ситуации.

Из книг, не множащих отчаяние, а его преодолевающих, — у меня всегда на столе томик автобиографической прозы Марины Цветаевой, включая, как кажется, главный ее прозаический текст — «Повесть о Сонечке». Цветаева начинает его писать в один из самых трагичных моментов своей жизни, летом 1937 года. Во время, когда становится очевидным, что ее муж Сергей Эфрон сотрудничает с советской разведкой и имеет отношение к убийству бывшего советского резидента. Для Цветаевой и ее семьи это оборачивается возвращением в Советский Союз, что после приведет к их гибели. И в этот момент дочь Цветаевой, Аля, уже находящаяся в Москве, пишет ей о смерти ее подруги — актрисы театра Сонечки Голлидэй.

Пораженная этим известием Цветаева садится писать еще об одном непростом времени своей жизни, «чумном» 1918 годе и 1919-1920-м, времени, когда страну разрывала гражданская война, детей было нечем кормить, а от мужа не было никаких известий. Но именно в это время Цветаева знакомится с поэтом Павлом Антокольским и студийцами Вахтангова, среди которых была и Сонечка. Нищие, голодные, но при этом мечтающие, любящие и творящие, они вместе с Цветаевой оказываются прекрасным поколением, растущим на руинах, поколением, которое живет вопреки всему. Идеалистическая проза о наивной и беззащитной Сонечке утешает и показывает, как надо себя вести даже в самых отчаянных обстоятельствах.

Марина Цветаева. «Повесть о Сонечке», 1937

евгений

кутергин,

куратор инклюзивных программ «Ельцин-центра»

После 21 сентября я смог посмотреть только «Бесконечную историю», киносказку из восьмидесятых, снятую Вольфгангом Петерсеном — в дальнейшем автором «Эпидемии», «Трои» и «Идеального шторма».

Я очень любил этот фильм в детстве, и сейчас он зарифмовался у меня с текущими событиями. Фильм основан на одноименной книге Михаэля Энде — главный герой мальчик Бастиан крадет книгу, которую можно читать бесконечно, и убегает от реальности в мир фантазий, но тот тоже начинает разрушаться на глазах. Бастиан следит за приключениями героя книжного — Атрейю — но в какой-то момент понимает, что ему самому необходимо проявить свою агентность, чтобы спасти оба мира и повзрослеть.

Фильм немного наивный, но подкупает необычностью и открытостью вымышленного мира, рукотворными спецэффектами и аниматрониками. Самая эмоционально сильная и важная для меня сцена — смерть друга Атрейю — коня Артакса, который тонет в Болоте отчаяния. Он жертвует собой, чтобы Атрейю продолжил свой квест и встретил на пути дракона счастья. Поэтому главное не сдаваться, не давать зыбучей трясине поглотить себя.

«Бесконечная история». Режиссер Вольфганг Петерсен, 1984

алия

ахмадуллина,

руководитель Посольства музея современного искусства ZAMAN

Сейчас меня поддерживает повесть Аркадия и Бориса Стругацких «Трудно быть богом». Для меня самое главное в этой повести — принципы землян, представленных сотрудниками Института экспериментальной истории, наблюдающих за развитием внеземной цивилизации. Во-первых, они не имеют права вмешиваться в дела этой цивилизации, во-вторых, для них непредставимо убивать. Они настолько развиты с точки зрения политики, морали, этики, что принцип «не убий» относится и к самообороне.

Я осознаю, что это советская фантастика, но сама идея такой постановки вопроса для целой цивилизации является очень поддерживающей. Главный герой Антон-Румата, видя, что на наблюдаемой планете настали темные времена, пытается спасать деятелей культуры и искусства. И он меня очень сильно вдохновляет.

Сейчас происходят глобальные перемены, и я вижу свою роль в этом процессе и как руководителя, и как исследователя, находящегося в этой ситуации и с этой стороны. Для меня очень важно поддерживать наше локальное арт-сообщество и делать проекты с кураторами, художниками, музыкантами, другими исследователями. Я немного играю в Румату.

Аркадий и Борис Стругацкие. «Трудно быть богом», 1964