Аведону
1
15 мая 1923 года в Нью-Йорке родился Ричард Аведон. К 100-летнему юбилею классика фотографии ХХ века Gagosian Gallery открыла выставку Avedon 100, работы для которой отобрали Франсуа Пино и Миучча Прада, Ким Кардашьян и Хэмиш Боулс, Верушка и Хилари Клинтон. А Мария Бессмертная разложила жизнь и творчество мэтра на атомы, вернее, на буквы алфавита.
в
ы
б
е
р
и
т
е
н
у
ж
н
у
ю
б
у
к
в
у
Аа
Автопортрет
Начнем с азов. «Все мои портреты — это автопортреты», — как-то сказал наш герой.
Атомная угроза
Родившийся в Нью-Йорке в 1923 году Аведон принадлежал к тому поколению, для которого словосочетание «ядерная война» было страхом вполне реальным, а не воображаемым. Классический белый задник, на фоне которого Аведон в конце жизни снимал всех своих моделей, он называл «ядерным». Не устанавливая эмоционального контакта с портретируемыми, как это делали авторы «психологических» портретов вроде его великой современницы Дианы Арбус, он добивался, по собственным словам, «клинической» картины Америки после катастрофы Второй мировой, Кореи и Вьетнама.
Настасья Кински,
1981
«Аведоновская женщина»
«Величайшее, что создал Аведон, — тип женщины. Она особенная, и я знаю ее. Я узнаю ее, если она войдет в эту комнату. Она как сестра, она много смеется. И у нее много других характерных черт... Женщина, о которой я говорю, создана мощным интеллектом и творческим гением», — сказал как-то о коллеге Ирвин Пенн. Одна из важнейших составляющих любой успешной карьеры в искусстве — это, как мы знаем, создание нового героя. В fashion-фотографии это и вовсе вещь обязательная. Своя героиня была у Хельмута Ньютона, у Ирвина Пенна, и у Аведона, конечно, тоже. Он представил новый тип эмансипированной женщины — изысканной и одновременно не боявшейся открыто демонстрировать собственную сексуальность — в противовес послевоенному идеализированному романтическому типажу.
Стефани Сеймур,
1992
Александр Бродович
Главный учитель в жизни Аведона, после смерти которого он сказал: «Он так и умер, ни разу не похвалив меня». Насчет похвалы не знаем, но вот научил и помог он ему во всем. Начинавший декоратором у Дягилева и побеждавший в дизайнерских конкурсах у Пикассо Бродович к 1940-м — а именно тогда к нему пришел Аведон — находился в статусе небожителя. Он, арт-директор Harper’s Bazaar, только что придумал, как должны выглядеть глянцевые журналы, и осуществил задуманное с помощью товарищей в лице Сальвадора Дали, Жана Кокто и Марка Шагала. А заодно открыл соответствующие школы — Аведон, бросив университеты и окончательно взяв в руки фотоаппарат, пришел к нему учиться в Design Laboratories. Именно Бродович скажет, что идея Аведона наконец-то отправить моделей как настоящих людей гулять по настоящим улицам — идея на миллион.
Бб
Джеймс Болдуин
«Бытует легенда, будто в Америке живут одни улыбающиеся люди. Правда в том, что эта страна была основана отчаянной, разобщенной и хищной ордой, которая рвалась забыть свое прошлое и заработать денег на проживание. В этом плане со временем мы абсолютно не изменились, и это отражается на наших лицах, мы видим это в наших детях, в нашем непередаваемом одиночестве и потрясающем уродстве и враждебности наших городов», — писал в предисловии к альбому Аведона Джеймс Болдуин. Великий поэт и прозаик, икона движения борьбы за гражданские права, друг Мартина Лютера Кинга был одноклассником и ближайшим товарищем Аведона. Именно он «переводил» его фотографии на язык прозы и публицистики. Как если бы Лимонов, построивший карьеру с оглядкой на Болдуина, стал летописцем Игоря Мухина.
Гомосексуальность
Гг
Каминг-аута дважды женатый Аведон никогда не делал, но слухи о его романах с мужчинами ходили всю его жизнь. Среди возможных партнеров называли и уже упомянутого Джеймса Болдуина, который из-за поощряемой государством гомофобии уехал из США, и Рудольфа Нуреева, которого Аведон снимал. Фотограф Филип Гефтер, автор программной биографии Аведона, считал, что борьба с собственной гомосексуальностью велась им постоянно и его юношеское желание обязательно стать частью истеблишмента — ее следствие.
Софи Лорен, 1970
«Да» и «нет»
Дд
«Нет тщательно подобранному свету, нет продуманной композиции, нет соблазнительным позам. Все эти „нет“ определили мои „да“. Теперь у меня только белый фон, личность, которая мне интересна, и то, что между нами происходит» — так как-то определил Аведон свой поздний творческий метод.
Зз
«Забавная мордашка»
В эпоху Instagram-фотографов такое представить сложно, но попробуем. Когда говорят, что Аведон был одним из самых знаменитых людей в мире, по степени известности вполне сопоставимым со своими моделями, это не фигура речи, а медицинский факт. Одна из самых наглядных его иллюстраций — история создания «Забавной мордашки» 1957 года с Одри Хепберн и Фредом Астером в главных ролях. Когда «король голливудских мюзиклов» Стэнли Донен решил снимать романтическую комедию про мир глянца, прототипом для главного героя стал именно Аведон.
Контркультура
Кк
Системно уходить от «классического» глянца Аведон начнет в конце 1960-х. Первым его политическим проектом станет серия портретов участников «чикагской семерки» — активистов антивоенного движения, которые были обвинены в заговоре с целью срыва Национального съезда Демократической партии в Чикаго. В 1976 году в Rolling Stone он опубликует главу из серии «Семья» с фотографиями художников и актеров «Фабрики» Энди Уорхола, уличных музыкантов, ветеранов Вьетнама и хиппи. В первый и последний раз Аведон будет своих героев полностью раздевать — чтобы они уж точно не затерялись на фоне портретов Элизабет Тейлор.
Лл
Литература
«Огромное влияние на меня оказала литература. Чтение — великая вещь». Первой страстью Аведона были книги, и школьником он собирался в поэты. Вместе со своим одноклассником и лучшим другом Джеймсом Болдуином Аведон был редактором школьного литературного журнала The Magpie («Сорока»). Получив главный приз городского поэтического конкурса среди школьников, Аведон поступил в Колумбийский университет, чтобы изучать там философию и поэзию. Хватило его, правда, всего на год, зато одни из лучших писательских портретов (жанра, скажем прямо, проклятого) — Трумена Капоте, Иосифа Бродского, Эзры Паунда — его авторства.
Эзра Паунд
Трумен Капоте, 1955
«Лимузинный либерал»
Так однажды пригвоздил Аведона и сочувствующих великий и ужасный Том Вульф. Главная язва послевоенной американской прозы (тут он обошел даже Трумена Капоте, кстати, обожавшего Аведона) и отец новой журналистики этот «термин» обычно применял к «раскаявшимся» буржуа, вдруг, говоря современным языком, осознавшим собственные привилегии. Аведон, променявший «глянец» на документацию непарадной жизни страны, под это определение попадал идеально. С «другой» стороны ему тоже доставалось — многие коллеги по Vogue, куда он ушел из Harper’s Bazaar, не вполне понимали его поздний период. История рассудила обе стороны, а Аведон, как любой нормальный большой художник, не угодил всем.
The New Yorker
Нн
1992 год — уже историческая новостная заметка в The New York Times — «The New Yorker нанял своего первого штатного фотографа — Ричарда Аведона, чьи портреты и модные фотографии появляются в журналах уже 45 лет». Последний оплот истинного снобизма в мире, возможно, лучший (ну один из точно) журнал на планете, никогда особо не увлекавшийся иллюстрированием текстов своих великих авторов и колумнистов (just to name a few — Дороти Паркер, Филип Рот, Джером Дэвид Сэлинджер, Ирвин Шоу), пал. По контракту тогда 69-летний Аведон был обязан в следующем году сделать для The New Yorker 50 черно-белых полосных фотографий и не мог снимать для других журналов. «Он может делать все, что захочет — одну картинку для выпуска или серию, — сказала тогда только что пришедшая на пост главного редактора Тина Браун. — Он может снимать хоть репортаж, хоть постановочный боевик, хоть что». В The New Yorker он работал до своей смерти в 2004 году. Его последняя незаконченная серия называлась «О демократии».
«На Американском Западе»
Главная книга позднего Аведона, памятник и его таланту, и совести. Пережив инфаркт и пересмотрев отношения с профессией, Аведон в 1979 году отправляется снимать «простых американцев». С 1979 по 1984 год он объезжает 17 штатов и 189 городов, чтобы сфотографировать 752 человека. Результатом пятилетних съемок стал вышедший в 1985 году opus magnum «На Американском Западе». «Я фотографировал то, чего боялся: старение, смерть и отчаяние жизни», — говорил автор. Экспозицию не принял тогда ни один крупный музей Нью-Йорка.
Пп
ПОРТРЕТ
Роналд Фишер,
1981
Портрет Аведона, его любимый жанр, едва ли можно назвать комплементарным. Но на то и был расчет. Критики в свое время сравнивали его с гробовщиком, лишенным сострадания. Сам же фотограф говорил, что фотография «должна вызывать беспокойство». Так, например, был сделан знаменитый портрет Мэрилин Монро. Народная любимица и главный секс-символ страны буквально плясала и кувыркалась перед Аведоном несколько часов — и в итоге он выбрал один из последних кадров, когда обессиленная актриса уже не могла скрыть усталость. Такой подход фотографа, впрочем, зачастую имел для моделей психотерапевтический эффект. Люди, позировавшие Аведону, потом говорили, что его снимки помогли им справиться с личными проблемами. Кто-то бросил пить, избавился от депрессии и вернулся в семью, кто-то перестал комплексовать по поводу внешности.
Дороти Паркер, 1958
Карен Бликсен, 1958
Герцогиня и герцог Виндзорские, 1957
Мэрилин Монро, 1957
«Русская тема»
Рр
Главный анекдот про молодого Аведона — первой моделью тогда еще школьника Аведона стал сосед его деда, великий русский композитор Сергей Рахманинов. С этого не сохранившегося портрета принято отсчитывать «русский след» в творчестве фотографа, чьи предки эмигрировали из России в конце XIX века. Среди его будущих героев — Стравинский, Бродский и Нуреев.
Уу
Уличная фотография
Революционное для эпохи стилистическое решение — вывести моделей из студий на улицу — Аведон, как это всегда и бывает, принимал не по зову музы, а под давлением обстоятельств. В Harper’s Bazaar, где он в 22 года работал на фрилансе, студии ему просто не давали, как и, в общем, деньги на реквизит — пришлось изворачиваться. Так и произошла одна из главных революций в fashion-фотографии ХХ века.
Фф
Роберт Франк
Классик документальной фотографии, без упоминания которого разговор об Аведоне невозможен. Ровесники, они в 1959 году практически одновременно опубликовали важные для себя книги. У любимца битников Франка, про которого тогда знало примерно пять человек, вышли в формате практически pocketbook «Американцы» о путешествии по стране, где фотографии соседствовали с прозой Генри Миллера и Джона Стейнбека, у Аведона — громадина «Наблюдения» с предисловием Трумена Капоте и портретами звезд. Контраст между книгами Аведону очень не понравился.
Хх
Harper’s Bazaar
Первое место работы Аведона, которое сформировало его отношения с модой. В Harper’s Bazaar молодой фотограф работать мечтал — это был один из лучших журналов того времени, в котором в том числе публиковали великую литературу. В нем он впервые прочитал рассказы Вирджинии Вулф, Уильяма Фолкнера и Кристофера Ишервуда. Таким образом, моду Аведон воспринимал как часть большой культуры — и свое ее понимание передал и поклонникам, и коллегам, которые тогда большей частью считали модную фотографию чем-то если не постыдным, то точно несерьезным.
Яя
я
«Я постоянно думаю о следующей фотографии, постоянно. Если я не думаю о ней, значит, я умер».
