ДК «Элитарий»

Переезд оркестра и хора musicAeterna под руководством Теодора Курентзиса в легендарный петербургский Дом Радио в 2019 году общественность восприняла противоречиво. Когда волна возмущения схлынула, настало время мифов — говорили, что резиденция должна стать «святилищем», а смартфоны в ней под строгим запретом. Про бар в «преисподней» тоже слагали легенды. Понятнее, чем именно занимается и как устроен Дом Радио, от этого не стало, поэтому Анастасия Семенович отправилась на Итальянскую, 27, чтобы во всем разобраться.

текст:

Анастасия Семенович

фото:

надежда романова, анна ким, саша невская, люда бурченкова, ирина коломина

В Доме Радио витает смутный амбровый запах, минималистичная обстановка с акцентом на ретро и винтаж, а стены, подсвеченные приглушенным светом, окрашены в винный, индиго и серо-голубой. Говорят, палитру выбирал сам Теодор Курентзис — во всяком случае, гости из Перми, попадая сюда, замечают, что цвета здесь те же, что и в Пермском театре оперы и балета, где Курентзис был художественным руководителем до 2019 года. В 2019-м постоянной резиденцией созданного им оркестра и хора musicAeterna стал Дом Радио в центре Петербурга, и поначалу это не вызвало восторгов горожан.

Теодор Курентзис

ДОМ РАДИО

БЕЗ РАДИО

Во-первых, угодить петербуржцам непросто — в шутке про «нищебродство и снобизм» лишь доля шутки. Во-вторых, у Дома Радио действительно особая история: здесь было Благородное собрание, Ленинградский Пролеткульт, а главное (с 1933 года) — Ленинградское радио. Отсюда в блокаду транслировали репортажи журналистов, побывавших на фронте, премьеру Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича и метроном, который для многих стал символом стойкости города. До недавнего времени здесь на первом этаже был открытый для обзора с улицы павильон, где снимали популярную программу Пятого канала «Открытая студия» — можно было заглядывать в окна, а можно смотреть эфир на расположенном тут же экране. Такой контакт города и телевизионщиков с горожанами — это очень по-петербургски. К слову про телевидение. Как писал РБК, Дом Радио находится в управлении телерадиокомпании «Петербург», которая входит в «Национальную медиа группу» Юрия Ковальчука. Теперь телекомпания предоставляет оркестру musicAeterna помещения Дома Радио в аренду.

Кроме того, старый Дом Радио был репетиционной площадкой для самых разных коллективов, в 2019 году «Росбалт» (признан Минюстом иностранным агентом) писал: «Из Дома Радио уже выселили детский хор, Губернаторский оркестр и театр Марины Ланды, в ближайшее время из здания могут исчезнуть радиостанция «Петербург», музей блокадного радио и уникальные архивы. Обеспокоенные петербуржцы уже запустили петицию с требованием к Смольному сохранить Дом Радио — «место, где сплелись история, технология, творчество и сила духа жителей нашего города».

В общем, въезд musicAeterna, как и любое внешнее вмешательство, касающееся исторически значимых мест, Петербург воспринял болезненно. Впрочем, в здании (а Дом Радио — объект культурного наследия федерального значения) не делали капитальных изменений, при переезде musicAeterna был лишь косметический ремонт. Архивы передали в Госархив. Старое радиооборудование оставили нетронутым — сейчас оно не работает, но огромные блоки с ретрокнопками и переключателями создают атмосферу. Паркет и двери остались оригинальные, какую-то мебель отреставрировали, остальное искали под стать — винтажное. Вообще студии Дома Радио полны артефактов прошлого века: в одной из них я видела ящики с песком и камнями, оставшиеся от Ленинградского радио — их использовали, когда нужно было записать звук шагов по разным поверхностям.

СЛОВА И ДЕЛО

Обновленный Дом Радио перманентно транслировал инфоповоды: общественность то обсуждала принципиальный запрет на мобильные телефоны, то пришествие на должность директора искусствоведа, заведующего отделом современного искусства Государственного Эрмитажа Дмитрия Озеркова (без отрыва от других проектов), и все это в романтическом флере гения Теодора Курентзиса. В 2022-м будто настало затишье — Дмитрий Озерков больше не имеет отношения к Дому Радио (как и к Эрмитажу), громких слов стало меньше. Зато дел как будто больше.

Весной 2023-го оркестр и хор musicAeterna представили в Петербургской филармонии и в Большом зале Консерватории в Москве «Персефону» Игоря Стравинского — «танцевальную пантомиму, соединенную с пением и речами» с Ксенией Раппопорт в роли богини. В самом Доме Радио представили перформанс SOULWHIRL, получивший пять номинаций на «Золотую маску», и впервые показали перформанс «О» труппы musicAeterna Dance.

7 мая в студии имени Шостаковича будет звучать экспериментальный эмбиент. Кураторы выбрали пять проектов, призванных «оторваться от экзистенциального гнета повседневной жизни». Обещают импровизацию и ностальгические мелодии, а также заход на территорию подсознательного. Называется все это «Башня из слоновой кости» (18+).

10 мая откроется персональная выставка композитора-резидента Дома Радио Андреаса Мустукиса Im Ather (16+), который в свободное от музыки время занимается action painting. Выставка приурочена к назначенной на июнь премьере одноименного произведения Мустукиса для хора, контрабаса, электроники и волн Мартено (одноголосный электронный музыкальный инструмент) на стихи Пауля Целана.

Сам Теодор Курентзис проводит в Доме Радио много времени — как мне пояснили, сказать, что он репетирует в резиденции с утра до вечера будет некоторым преувеличением, но присутствует постоянно. И как это часто бывает, за несколько лет Курентзис и musicAeterna стали для Петербурга вполне родными — ведь их экспериментально-эстетский вайб отлично мэтчится с образом богемного города.

БАУХАУС И ПЛЯС

Изначальную концепцию сам Теодор Курентзис называл «византийским баухаусом» — творческим пространством с четкой структурой. Формулировка художественного руководителя звучала так: «Здесь должны быть образовательные проекты, культурный кластер, база оркестра и хора, выставки, блокадный музей, чтобы люди, с одной стороны, могли узнать историю, с другой — увидеть что-то совсем новое. То новое, которое станет историей в будущем». Подробнее объяснял Дмитрий Озерков: он говорил, что в Доме Радио будет работать радиостанция, базироваться независимые коллективы, а также обещал запуск собственного лейбла. Дом Радио должен был «распространять флюиды хорошего вкуса», стать «святилищем», организованным согласно строгой иерархии — где публика, непременно расставшись с телефоном, имеет право подниматься только на нижние уровни, а на верхних этажах обитают резиденты и происходит творчество, плоды которого постепенно «спускаются» вниз, к зрителю.

Сегодня в Доме Радио простые смертные могут попасть на любой этаж. А еще здесь танцуют и поют, слушают и обсуждают музыку и книги, учатся смотреть и снимать кино. Все это — составляющие просветительской программы, которая согласно позиции Теодора Курентзиса бесплатна для посетителей. Самые популярные направления, вокруг которых сложились свои сообщества, — «Распев» и «Пляс».

«Пляс» начинается в субботу в одиннадцать утра в Студии имени Пины Бауш на шестом этаже. Еще одна особенность Дома Радио — из-за специфики архитектуры в здании отсутствуют некоторые этажи (например, пятый) — поднимаясь с четвертого на шестой, я прохожу мимо глухой стены. А еще новые таблички с названиями студий здесь стилизованы под советские (старые тоже сохранили).

Вход на «Пляс» бесплатный. Одна из участниц говорит мне, что места разлетаются быстро и чтобы попасть, нужно мониторить сайт и следить, когда откроется регистрация. Девушка рассказывает, что учится на клинического психолога и сама преподает в школе танцев, поэтому «Пляс» интересен ей как практика, полезная для «проявления» людей, узнавания себя через тело и снятия телесных и психологических зажимов.

В студии непривычно нет ни зеркал, ни ковриков, а ведущая «Пляса» Валентина Луценко ведет себя не как тренер. Когда в начале занятия все вдруг укладываются на пол, она говорит, что раз сегодня всех тянет полежать — так тому и быть. В итоге приличную часть занятия мы проводим на полу — перекатываясь, находя точки опоры, давая телу свободно двигаться. Танцевальный класс открыт с двух сторон — возможно, это создает движение воздуха, которое не нравится моей пояснице, и я за нее несколько переживаю. Впрочем, никого, кроме меня, лежание на голом полу не смущает — девушки перекатываются с места на место с видимым удовольствием. На «Распеве» все тоже весьма демократично, я слышу диалог: «А ты разве не сопрано?» — «А я не знаю, кто я».

Чтобы обсудить просветительскую программу, я встречаюсь в столовой с ее куратором Анной Фефеловой. Большой общий стол, по стенам — портреты тех, кто вдохновляет обитателей Дома Радио (я близорука, но даже издалека узнаю Андрея Тарковского). «На „Распев“ и „Пляс“ спрос настолько большой, — говорит Анна, — что мы не способны закрыть потребности жителей Петербурга в пении и движении, хотя у нас уже четыре „Распева“ и два „Пляса“ в неделю. У нас есть так называемый Большой Распев — это постоянный хор из любителей пения, которые начали заниматься вместе в декабре 2022 года под руководством артистки musicAeterna Арины Мирсаетовой. За это время они подготовили репертуар для концертов — греческие и русские духовные песнопения. 8 апреля у них был великопостный концерт в Феодоровском соборе, программа из шести номеров. Есть Малый Распев — для тех, кто не знает нот». Вокруг «Распева» и «Пляса» сложилось комьюнити в виде чата на двести шестьдесят человек.

Анна Фефелова

Кроме пения и танцев в рамках просветительской программы Дома Радио можно читать и обсуждать книги, слушать музыку. «Библиотека-фонотека имени Даниила Хармса открылась в январе 2023-го, — рассказывает Анна Фефелова. — Сейчас в ней проходят мероприятия нескольких форматов: „От издателя“, где мы говорим о новинках независимых издательств, в основном петербургских, „Книга месяца“ — на выбор куратора и „Профессорские читки“. Для читок мы приглашаем ученых из негуманитарных наук, чтобы они рассказали о книгах, которые читают вне своих профессиональных интересов, и обсудили их с гостями. И еще у нас есть музыкальный формат — Клуб имени Эмиля Берлинера (изобретателя граммофона и микрофона). Люди приходят, вместе слушают пластинки и обсуждают их».

Библиотека-фонотека — небольшое вытянутое в длину помещение с монументальным винтажным буфетом и книжными полками с литературой по искусству, философии, музыке, кино, некоторые посвящены отдельным издательствам. Есть и авторские полки, «Выбор Теодора Курентзиса» тоже есть, но полка пока пустая. На «Читке», на которую попала я, Григорий Амосов — профессор мехмата СПбГУ — рассказывает «о тайнах семейной и светской жизни в романах Пруста и Толстого». Свободных мест нет, все сидят тихо, одна женщина заглядывает в телефон. Семейная жизнь в романах Толстого больше похожа на тему факультатива в школе или университете — но не на действо в «святилище». Так что же, собственно, осталось от планов на «византийский баухаус»?

КИНО И ВИНО, ВЕРНЕЕ ЧАЙ 

«Святилище» и смену концепции я обсуждаю с куратором культурных программ Дома Радио Кристиной Галько. Мы гуляем по зданию — заходим среди прочего в клуб-бар «Алексеич», названный в честь анархиста Петра Кропоткина. В «Алексеиче» темно, с потолка свисают тусклые красные светильники: Кристина говорит, что помещение используют для перформансов и других мероприятий Дома Радио, предполагающих перемещение гостей по зданию. В приглушенном свете видно массивную барную стойку. Но бутылок на полках и пивных кранов нет — как и других признаков питейного заведения. Именно как бар (с алкоголем) «Алексеич» работает в рамках спецпроектов — придя на лекцию в фонотеке или концерт музыки Баха, в него попасть не получится. Зато те, кто придет слушать эмбиент, смогут в антракте выпить пуэра — бар будет работать как чайная. Легенду о том, что иногда тут работает виночерпием сам Теодор Курентзис, мне в Доме Радио не подтвердили.

Кристина Галько

По словам Кристины, за несколько лет концепция Дома Радио сильно изменилась. «Мы ушли от этой жесткой вертикали. Вы сами были на „Плясе“, который проходит в студии на шестом этаже. По соседству с балетной студией у нас есть театральная, куда приходят зрители. Сейчас Дом Радио гораздо более горизонтальная организация». Как пример демократизации пространства Кристина приводит кинокурс на седьмом этаже, где участники, прошедшие конкурсный отбор, смотрят и анализируют авторское кино. «Мы набрали двадцать одного человека. Учим их смотреть, снимать, показывать фильмы, там мощный пул спикеров, мы планируем даже создать свой кинофестиваль. Так что мы стали намного более открытыми, чем было заявлено в изначальной концепции». Кроме того, в сентябре появилась танцевальная труппа musicAeterna Dance — Кристина называет танец «третьим элементом MusicAeterna наряду с хором и оркестром».

Без театра тоже не обойдется. «Скоро у нас также запустится musicAeterna Αθεατρον (Афеатрон). — продолжает куратор. — Мы будем стараться держать баланс между новыми произведениями и именами и тем, что уже знакомо зрителям. Прямо сейчас ведем переговоры с двумя большими режиссерами. Слово Αθεατρον не имеет дословного перевода на русский язык. Это скорее философское понятие, суть которого — особый вид зрелища без зрелища, неуловимый театр, необъяснимый театр, невидимый театр, НЕ театр. Любой театр или театральная компания имеет свою концепцию и особый художественный почерк. Суть musicAeterna Αθεατρον состоит в том, чтобы уйти от жанровых условностей и обобщений. Концепция в отсутствии концепции как таковой». По словам Кристины, проекты musicAeterna создаются мобильными, их можно показывать и на других площадках. А учитывая появление кино, планы на театр и активность танцевальной труппы, — кажется, Дом Радио дрейфует не только от элитарности к народу, но и от доминации звука к спайке с визуальными и пластическими дисциплинами.

Спектакль Youkali 

Впрочем, планы про радио и лейбл по-прежнему в силе. «Лейбл будет выпускать экспериментальных артистов и наши собственные проекты, — говорит Кристина. — Первые работы уже начались — записываем спецпроект „Посвящение Паулю Целану“. Спецпроекты вообще наша традиция, мы делаем их по два-три в год». Каждый посвящен персоне из мира музыки, философии, кино или богословия. Героев предлагает Теодор Курентзис, затем все цеха Дома Радио создают работы, переосмысляя наследие этого героя. В итоге получается большой концерт или спектакль, а также перформансы в разных частях Дома Радио и выступления экспериментальных артистов. Спецпроекты обычно приурочены к двум датам — 30 декабря и 14 февраля. В прошлом году спецпроект ко Дню Святого Валентина назывался Love will tear us apart по названию песни Joy Division.

Премьера проекта, посвященного Целану, была два года назад, в планах — к концу этого года записать и издать на лейбле его музыкальную часть. А затем то же самое сделать с другими спецпроектами — уже было посвящение Шарлю Бодлеру, а герой этого года — Курт Вайль. Важная часть концепции — издания будут только на физических носителях, то есть это кассеты, диски, винил. Кроме того, будет онлайн-часть проекта — в виде эфиров на сайте: как говорит Кристина, «микс предварительно записанных подкастов и прямого эфира как продолжения традиции радио. Вообще за три года работы в Петербурге у нас накопилось много материала, сейчас постепенно будем его издавать».

ПРИДВОРНЫЙ КОМПОЗИТОР

Авторы, работающие над спецпроектами, обитают тут же, в Доме Радио. Сейчас здесь двое резидентов-композиторов: Алексей Ретинский и Андреас Мустукис, а также саунд-артист Виктория Харкевич. Резиденция Ретинского — просторная комната на шестом этаже, полная занятных артефактов. А точнее, музыкальных инструментов, о существовании которых я даже не предполагала. Ретинский говорит, что ходит сюда как на работу: «Мое резидентство немного напоминает практику, существовавшую еще с барочного времени, — придворный композитор. Здесь тоже нередко появляется специальный заказ. Но отличие в том, что придворный композитор был больше им скован. Гайдн, несмотря на величие его композиторских находок, был вынужден порой писать музыку для подачи котлет, у Генделя есть музыка для фейерверка или музыка для прогулки по воде. У меня положение, где скорее предлагаю я. Обозначаю направление, в котором хочу двигаться, и меня в этом поддерживают». Алексей сравнивает труд композитора с работой архитектора: «Ему нельзя уходить в прелесть, а думать надо не в последнюю очередь о законах физики». И богатая коллекция инструментов в резиденции — не для «прелести». Как и кураторы Дома Радио, Ретинский ратует за изменчивость, синтез.

«Решение о включении необычных инструментов в мои произведения никак не связано со стремлением к вычурности, я всегда опираюсь на внутреннюю идею, звуковой образ, — говорит Ретинский. — Мне кажется, мы всегда должны держать в голове, что устоявшиеся формы оркестра, его состава — это всего лишь конвенция, перемирие на короткий срок. Я не собираю инструменты целенаправленно, они, можно сказать, сами появляются, кто-то что-то дарит. Сейчас в моем кабинете есть вещи, которые изначально не предназначались для звукоизвлечения. Например, аквариумы для охлаждения генераторов, я нашел их во дворе Дома Радио. Также у меня есть японская флейта сякухати и присущая всем славянским народам обертоновая флейта. Есть шафар — древнееврейский инструмент, описанный в Библии. Его использовали для зазывания на богослужения и оповещения о приближении врага. Еще есть калимба и армянский дудук, на котором часто играю. Есть канун, инструмент, который можно встретить в Сирии, Армении и в соседних странах. На нем играют специальными черепашьими медиаторами, но главная его особенность в том, что его конструкция позволяет управлять интонацией в условиях микрохроматики. Есть австрийские цитра и банджо. Много инструментов лежит дома. Сейчас я создаю инструмент с инженером, который соберет для меня тридцать музыкальных шкатулок в одну конструкцию».

ЛАДАН И БОТИНКИ МАЯКОВСКОГО

Я обращаю внимание на то, что в кабинете Ретинского специфический запах — не такой, как в фойе или других студиях. Чуть более насыщенный, островатый. Ароматы — вообще отдельная тема Дома Радио. За часы, проведенные здесь, волосы и одежда пропахли чем-то амбровым, и я предположила, что это ладан. Тем более что молва гласит, будто Теодор Курентзис ароматизирует Дом Радио ладаном. На самом деле ладан использовали на отдельных постановках (например, на Cantos), а вообще ароматизаторы в разных помещениях разные. Кураторы и резиденты выбирают их на свой вкус: могу сказать, что, как правило, это запахи с насыщенными «низкими», базовыми нотами, чем-то смолистым и древесным.

Впрочем, если ладан и иерархичность оказались скорее мифом, то легендарная харизма руководителя сомнений не вызывает. К примеру, Теодор Курентзис любит модель ботинок, которая точно повторяет обувь Владимира Маяковского. Художественный руководитель musicAeterna шьет себе такие на заказ и постоянно носит, на сцене также часто в них. Вслед за ним «ботинки Маяковского» начали заказывать и другие обитатели Дома Радио — я застала целую батарею таких в кабинете Кристины Галько. А на кураторе Лаборатории экспериментального звука Егоре Ананко тоже увидела «фирменные» ботинки.

Создание новых музыкальных инструментов, о которых говорил Ретинский, — одно из направлений деятельности лаборатории. Как объясняет Егор, «первое направление — это просветительская программа: воркшопы, лекции на тему экспериментальной музыки и современных звуковых исследований, групповые резиденции. Второе — это изобретение новых устройств, которые мы будем использовать в качестве музыкальных инструментов и сенсоров, для проектов Дома Радио». Одна из разработок лаборатории — так называемый тотальный инструмент, который Егор описывает весьма туманно: «Мы изобретаем электронные цепи, печатаем платы, монтируем компоненты, чтобы создать функцию, которая будет интересна нам с точки зрения композиторской деятельности». Но, как я понимаю, это, по сути, синтезатор, только не электронный, а аналоговый.

«Если оглянуться в прошлое, — продолжает Егор, — в 80-е — было большое количество интересных советских синтезаторов, а в 20-х и 30-х годах в нашей стране вообще происходили самые радикальные исследования синтеза звука, и концептуально электронный звук родился в среде наших композиторов-экспериментаторов и инженеров: Льва Термена, Евгения Шолпо, Арсения Авраамова. Если говорить про истоки культуры, которую мы транслируем, — то это наши соотечественники, которые работали на стыке времен. Развитие этой идеи идет через наше сообщество, нашу культуру».

Пришло время развеять еще один миф — про обязательное отречение от смартфона на период пребывания в Доме Радио. Специальные фанерные шкафчики возле гардероба есть, но, побывав на «Бикапо небесного леса» — концерте с использованием звуковых и кинетических скульптур Германа Виноградова, — я заметила, что некоторые заглядывают в телефоны по ходу действа. На выходе увидела лишь одну девушку, которая добросовестно забирала телефон из шкафчика.

Егор Ананко

ПРОЛЕТКУЛЬТ

Егор Ананко и Вика Харкевич — авторы звукового оформления перформанса «О», вдохновленного музыкой Ника Дрейка, который танцевальная труппа musicAeterna Dance представила в Студии имени Антонена Арто. В небольшом зале, рассчитанном на сто шестьдесят человек, зрителей было битком — многие сидели на подушках перед первым рядом стульев. Перед ними разворачивалась история об отношениях человека с обществом и с собой, о диссонансе между внешним и внутренним.

Хореограф «О» Анастасия Пешкова, говоря о специфике работы в Доме Радио, отмечает опять же синтез: общую работу над движением и звуком. «У нас здесь в musicAeterna Dance очень разные танцовщики с разным бэкграундом. Есть люди с опытом классического балета, брейкинга, перформанса и, конечно, современного танца. Мы объединяем этот опыт, находим общий язык. Наши люди — это не те профессионалы, которые заняты постоянным воспроизведением своего мастерства, мы существуем в другой ценностной парадигме, где можно исследовать, любить и ходить в неизвестное. Процесс создания перформанса был двусторонним движением, иногда звук был навеян танцем, иногда танец появлялся вслед за звуком. Мне очень нравилось, когда Егор и Вика приходили на репетиции и предлагали звуковые решения. Они умеют быть одновременно на территории музыки и саунд-дизайна — для современного танца это очень интересное поле, уверена, там лежат сокровища. Мне интересно к этим драгоценностям шагать».

В Студии имени Шостаковича на первом этаже в тот же вечер давали перформанс участницы Blueprint 100 Ольги Цветковой SOULWHIRL (музыка — Вангелино Курентзис, брат Теодора, режиссер — Владимирос Николузос), получивший пять номинаций на «Золотую маску». Это моноспектакль, который проходит на круглой сцене, напоминающей цирковой манеж. Зрители стоят вокруг или сидят на небольших подиумах, свет — ультрамариново-синий, из-за цикличности действий (Цветкова бегает по манежу, крутится, бегает вокруг сцены) сложно начать сопереживать героине или образу — действия направлены будто вовнутрь. Впрочем, Цветкова сама называет эту работу «танцем, который начинается глубоко внутри». И этим он роднится с «Плясом».

Высокое и низкое, профессиональное и любительское в Доме Радио не только мирно соседствуют, но и взаимодействуют. Здесь посетитель программы «Распев» делает совместный проект с артистом хора musicAeterna. А профессиональные музыканты ходят на занятия телесными практиками. Выходит, тут не святилище, а дом культуры здорового человека. К слову, с 1918 по 1933 год в Доме Радио располагался Ленинградский Пролеткульт — и кажется, это символичная петля истории длиной в век.