Храм тока и культуры
Стрелка Болотного острова — место крайне насыщенное городскими смыслами. Оно начиналось как сельскохозяйственная и промышленная зона (и это несмотря на свое центральное положение на карте), а в XX и XXI веке стало претендовать уже на роль элитного района и центра культуры и искусства. По просьбе The Blueprint историк архитектуры, автор образовательного проекта «Москвы глазами инженера» Айрат Багаутдинов разбирается, какую роль в этой трансформации сыграла «ГЭС-2».
Промышленная история стрелки начинается в конце XV века. Тогда здесь были разбиты Государевы сады и образовалась Садовническая слобода. Сады, конечно, не фабрика, а все-таки фрукты для царского стола тут выращивали почти в промышленных масштабах. В XVIII веке на том самом месте, где сейчас стоит Дом на набережной, возник Винно-соляной двор — огромный по тем временам склад этих двух государственно важных товаров. В конце века построили Водоотводный канал (так и появился остров), который немало способствовал промышленному развитию территории. Ведь фабрикам в те годы нужна была вода — и для паровых двигателей, и для химических процессов, и как средство транспортировки сырья и товаров. В пореформенную эпоху именно здесь, вдоль канала, построили одно за другим множество предприятий: кондитерскую фабрику «Эйнем» («Красный Октябрь»), голутвинскую мануфактуру Рябушинских (бизнес-центр «Голутвинский двор»), шерстоткацкую фабрику «А. Шрадер с сыновьями и Ко» (бизнес-центр «Аврора») и другие.
А в конце XIX века в Москву пришло электричество. В 1886 году небезызвестные братья Сименс создали компанию с причудливым для современного слуха названием «Общество электрического освещения 1886 года» и получили подряд на городское освещение. Через два года они построили первую городскую электростанцию в Георгиевском переулке (это прямо за современной Госдумой). Вскоре ее мощностей перестало хватать, и в 1897 году то же общество открыло Раушскую электростанцию почти напротив Кремля (она впоследствии станет ГЭС-1).
Наконец, последний фактор, сыгравший ключевую роль в появлении ГЭС-2, — это трамвай. Еще в 1882 году на Всероссийской художественно-промышленной выставке, что проходила на Ходынском поле, был представлен первый в Москве электрический трамвай — все той же компанией «Сименс и Гальске». Впрочем, в качестве основного общественного транспорта в городе еще долгое время после этого использовалась конка — вагоны в ней тянули лошади. Электрический трамвай как общественный транспорт появился на самом излете XIX века, в 1899 году. И то первая линия была загородной — она прошла от Бутырской заставы до Петровского парка (то есть от современного метро «Савеловская» до «Динамо»). Однако новый транспорт быстро развивался — и ему нужно было много электричества. Городские власти решили: не будем покупать ток у Сименса, а начнем производить свой.
Трамвайную городскую электростанцию (отсюда аббревиатура ГЭС) строили с 1904 по 1907 год. Архитектором стал Василий Башкиров, служивший на городских железных дорогах. На его счету уже было несколько видных зданий в русском стиле — дом Цветкова на Пречистенской набережной и фасад Третьяковской галереи. В обоих случаях он сотрудничал со знаменитым художником Виктором Васнецовым.
При проектировании Трамвайной ГЭС перед Башкировым стояла непростая задача — огромное промышленное здание нужно было вписать в самый центр города. При взгляде от Москвы-реки перед ГЭС располагались палаты Аверкия Кириллова и церковь Николы на Берсеневке — образцы русского узорочья и барокко, построенные еще в XVII веке. Ну а при движении по Полянке и Якиманке к центру электростанция вообще становилась почти напротив Кремля (Дома на набережной, как вы понимаете, не было и в помине). Как построить такое крупное здание и при этом не испортить вида на исторические памятники?
Башкиров решил эту задачу довольно успешно. Здание ГЭС состоит из трех корпусов: котельного, решенного в виде огромной промышленной базилики, и примыкающих к нему с юга машинного и административного. Главный фасад электростанции, выходящий на Водоотводный канал, формируют как раз машинный и административный корпуса, решенные архитектором в русском стиле: килевидные фронтоны, наличники в духе русского узорочья. И главный элемент — увенчанная шатром башня с часами, напоминающая Спасскую. В глазах тех, кто ехал в центр по Якиманке, она подхватывала «пульс» кремлевских шатров, становилась двадцать первой кремлевской башней. А сама ГЭС была как бы филиалом Кремля на Болотном острове: такая же монументальная, но сдобренная теми же орнаментальными деталями.
А вот огромная промышленная базилика котельного корпуса до недавних пор была доступна для обозрения лишь работникам электростанции. Ее единое внутреннее пространство создается мощными стропильными фермами. Они же формируют фонарь, через который зал обильно заливает солнечный свет. Крупнейшее промышленное здание, да еще активно взаимодействующее с городом, Трамвайная ГЭС стала как бы венцом промышленного развития центра.
Вскоре после революции на остров пришли другие смыслы. Винно-соляной двор был снесен, и на его месте с 1928 года стал расти самый элитный жилой комплекс Советского Союза — дом ЦИК и СНК СССР. Это огромное здание «задавило» свою соседку Трамвайную ГЭС, которая теперь стала казаться скромной пристройкой.
Вместе с Домом на набережной на стрелке Болотного острова впервые возникли очаги культуры — роскошный клуб имени Рыкова (впоследствии Театр эстрады) и кинотеатр «Ударник», ставший главной премьерной площадкой Москвы. Дом на набережной дал толчок окультуриванию бывшей промзоны, которое окончательно произошло в постиндустриальную эпоху, в начале XXI века. В 2004 году в бывших гаражах фабрики «Красный Октябрь» разместились поп-ап-галереи «АРТСтрелки». Еще через четыре года кондитерская фабрика окончательно съехала, и галереи и клубы открылись в краснокирпичных корпусах Эйнема. Каждый новый кризис заставлял арендодателей становится практичнее, и вот уже на место галеристов пришли серьезные и крепкие арендаторы. И только институт «Стрелка» продолжал встряхивать остров своей летней публичной программой.
Фото: Глеб Леонов
В 2014 году волна ревитализации дотянулась и до ГЭС-2. Все в проекте было амбициозно: огромная площадь, необходимость реконструировать памятник архитектуры, антипрагматическая концепция без привычных ретейла и офисов и приглашение архитектурной звезды первой величины Ренцо Пиано. Что же получилось?
Промышленная базилика котельного зала наполнилась искусством, благодаря которому храмовые, сакральные ассоциации стали наиболее очевидными. Была восстановлена шатровая башня, и хотя Кремль по-прежнему отделен от «ГЭС-2» громадой Дома на набережной, диалог с ним ощущается подкоркой. Низкая набережная со ступеньками-трибунами приманивает москвичей, засасывая их глубже на стрелку.
Однажды запущенный, процесс переосмысления территории продолжает жить своей жизнью — это можно сравнить с цепной реакцией. Нам, современникам, доступно редкое удовольствие наблюдать, куда эта реакция пойдет дальше.
