В гостях у Анастасии Нефедовой

The Blueprint с неизменным интересом следит за тем, как наши любимые герои адаптируются к самоизоляции. Рецептом творческой продуктивности взаперти делится главный художник «Электротеатра» Анастасия Нефедова. А заодно показывает вдохновляющие ее мелочи: керамику из центра «Антон тут рядом», кольцо с обоями из Чернобыля, тетрадку с эскизами и любимую Джин Сиберг.

В самом начале карантина, когда я еще бегала по театрам и институтам, у меня какое-то издание взяло интервью о том, как изменилась моя жизнь. А я даже не могла понять, о чем они: моя жизнь шла тогда полным ходом. Через несколько дней они мне прислали текст, где деятели театра написали, как у них все круто, как они все вписались в эту жизнь, освоили все программы, занимаются практиками онлайн, как театры все бурлят. И только мое интервью было такое крошечное, я написала, что не понимаю, как можно достучаться до человека через интернет. И у меня был какой-то шок — что же я такая дура, у меня одной такой унылый отклик, а все остальные уже в космосе где-то. Но буквально через несколько дней поняла, что я, наоборот, единственная, кто честно ответил. Удивительно, что сейчас день ото дня у тебя полностью меняется оптика на жизнь и на самого себя. Мы занимаемся с детьми и рассказываем, что такое повернуть алмаз в пьесе Метерлинка, я очень долго думала о том, что это на самом деле. Легко сказать — измените свою оптику, но как это сделать? Сейчас мы поворачиваем эти алмазы внутри и снаружи: и вот эти окошки зума — кусочки поворотного момента.

С одной стороны — радостно оттого, что тебе не нужно никуда ездить и можно больше успеть, с другой — безрадостно, потому что нет возможности переключиться. Я нахожу лазейки, как обмануть это состояние, и для разных мероприятий использую разные углы своей квартиры.

Когда я учу английский, то занимаюсь за большим столом и включаю каждый раз разный Zoom-фон — фото или эскизы проектов, о которых я рассказываю.

Анастасия Нефедова

(1.) 

У меня огромный стол, я специально его замерила — 1,5 х 2 метра, он собран из двух столов и держится на козлах. С одной стороны стола я делаю вещи, связанные с документами, с образовательными программами, а на другой стороне я только рисую, освобождаю себя.

(2.)

Когда я занимаюсь английским, у меня совершенно другое рабочее место — я перемещаюсь на балкон в комнату своей младшей дочери, у нее там уютненькое место.

(3.)

Еще есть жанр, когда я веду беседы спокойного толка на диване, я туда перетаскиваю компьютер на маленький столик и на коленях держу большой планшет для рисования. Там я чувствую себя физически более раскованно. Между занятиями я лежу на иголках — расслабляет моментально. И делаю маленькие дыхательные зарядки, чтобы снять напряжение и эмоциональные приходы.

(4.)

Рыбу я купила в Виченце, куда мы ездили на гастроли с «Октавией» (опера «Октавия. Трепанация». — Прим. The Blueprint), я обожаю магазины с канцтоварами, это моя главная страсть. Рыба неубиваемая, она из плащевой ткани с отражающим эффектом. Когда кладу ее в ресторане на стол, официанты пугаются, что я со своей едой.

(5.)

Кружечка с красной каемочкой — английский фарфор, купила ее в «Шоколаднице» на Покровке, у меня была встреча с каким-то режиссером, и я не смогла пройти мимо нее.

(6.)

Кольцо на два пальца — это пластик, внутри которого запечатан кусочек обоев из Чернобыля, мне его подарила художница Клэр Бейкер.

(7.)

Тетрадка с эскизами. Я сейчас работаю над коллекцией пальто для Музея декоративно-прикладного искусства.

(8.)

Моя тайная стена с картинками — у меня и в театре такая есть, это моя страсть, собирать всякую мелочь, еще с детства. У нас это с сестрой называлось «играть в мелочи» — мы из журналов вырезали маленьких существ и раскладывали огромные дома и квартиры из этих вырезок, на это уходили часы. Потом приходила мама, открывалась дверь, и сквозняком все уносило. Здесь любимые люди, эскизы, рисунки детей.

(9.)

Моя любимая Джин Сиберг. Она с Бельмондо у меня есть и в театре. Я даже как-то постриглась так же.

(10.)

Тарелочки из «Антон тут рядом» с рисунками детей. У меня есть еще кружка, на которой написано «хорошо, что я такой, а не какой-нибудь другой».

(11.) 

Плошечка с пластилиновыми цветами от моей дочери на 8 Марта.

(12.) 

Сейчас читаю историю перформанса, она написана таким языком, что у меня возникают за этим исследованием живые люди. Еще есть книжка Planet–B — с гипотезами про то, как будет развиваться планета, если что-то пойдет не так.

(13.)

Дневник с мухами, куда я записываю утренние мысли, его как будто несколько разных человек писали — сейчас каждый день проживаешь как десять.

(14.)

Наклейки со слоганами к известным произведениям искусства делает моя старшая дочь — она графический дизайнер. Они продавались в «Республике» и есть в виде стикеров в Telegram.