В мастерской Чжан Хуаня

На этой неделе в галерее ГУМ-Red-Line при поддержке Pearl Lam Galleries открылась выставка знаменитого китайского художника Чжан Хуаня «Любовь как мудрость». Чжан Хуань показал The Blueprint свою деревню-мастерскую под Шанхаем, в которой и создавались эти огромные произведения, и поговорил с критиком и куратором Мариной Федоровской о графике работы, ранних перформансах и китайских суевериях

В современном искусстве не так много художников, сумевших мгновенно заявить о себе. Однако Чжан Хуань как раз из их числа. Всемирную славу принесли ему первые радикальные перформансы 90-х: покрытое иероглифами лицо художника (перформанс «1/2» 1998 г., по сути — пожелания от друзей «на дорожку» перед эмиграцией в Нью-Йорк, оставленные на теле и лице художника черными чернилами) тут же оказалось в популярном сборнике с картинками Taschen Art Now. А сама работа стала одним из первых заметных высказываний Хуаня в Нью-Йорке, где он проведет еще семь лет. Форма перформанса, как оказалось позднее, была не так принципиальна для художника: в последние годы он больше занимается живописью и скульптурой — создает огромных будд, рисует картины из пепла и размышляет о феномене перерождения в своих «красных» живописных сериях.

На интервью Чжан Хуань выходит онлайн из своей студии, где работает с 2008 года. В ангарах бывшего гидравлического завода нашлось место и любимой коллекции старинных надгробий, и вольеру с семьей обезьян, и большим выставочным залам. Но прежде всего здесь расположились мастерские его огромной команды из 180 человек: под чутким контролем художника десятки мастеров работают со сталью и деревом, собирают рамы для скульптур и выделывают шкуры животных.

перформанс «1/2», 1998

О своих перфомансах

«Каждый мой перформанс был ответом на конкретную ситуацию. И „Мой Нью-Йорк“ (художник появился во дворе Музея Уитни в устрашающем костюме из сырого мяса. — The Blueprint), и „Ангел“ (облитый красной краской художник разрывал на куски кукольного младенца. — The Blueprint) рассказывали о вполне определенных событиях. Я жил в Нью-Йорке, когда случилось 11 сентября, и своим перформансом хотел передать состояние людей после теракта, их тревогу. Перформанс „Ангел“ 1993 года в Пекине — откровенный рассказ о жизни моих близких людей. Мы были молоды, довольно беззаботны, денег ни у кого не было, а любви — предостаточно. Девушки всех моих друзей регулярно беременели. Поскольку никто из них не планировал создавать семью, то они делали аборты (перформанс также говорил о последствиях демографической политики правительства Китая „одна семья — один ребенок“, вызвавшей череду вынужденных абортов. — The Blueprint). Кукла в луже крови — символ этого кошмара, который тогда был повсеместным явлением».

перформанс Angel, 1993, Национальный музей искусств Китая, пекин

О красном цвете и традициях на Китайский новый год

«В китайской культуре красный цвет можно увидеть везде: ворота при входе во дворец императора или дом простого крестьянина, фонари, даже цвет гроба — все украшено красным. Китайцы верят, что этот цвет растворяет зло. Все дурное должно исчезнуть благодаря красному цвету. Вы, наверное, знаете, что китайский календарь связан с 12 животными, которые правят каждым годом? Я, например, родился в год Дракона, а сейчас наступает год Быка. Так вот, китайцы верят, что, когда наступает именно ваш персональный год, вам стоит быть особенно осторожным: с вами может случиться все самое плохое. Поэтому нужно носить на руке веревочку красного цвета или красный пояс. Или красные трусы.

Жизнь без потерь невозможна. Без жертвенности и самоотдачи любовь не проявит свою силу. Все напрямую связано: любовь — жертвенность — перерождение. И в моих произведениях красный цвет говорит про перерождение и про любовь. Жертва и пролитая кровь — цена, которую мы платим за силу любви.

Love No. 2, 2020

Неудивительно, что серия „Любовь“ с насыщенным красным цветом появилась во время разгара пандемии в Китае. Как известно, эпицентром распространения COVID-19 был город Ухань, где жизнь людей превратилась в бесконечный кошмар. Все вокруг умирали: родители, дети, врачи, студенты. И это нас заставило заново переосмыслить все. Задуматься о том, что мы готовы сделать для своей жизни, как должны относиться к природе, к животным, к членам собственной семьи. Мы должны понять, что дадим следующим поколениям, что им оставим».

Про внутренний кодекс художника

«Я считаю, что художник должен опираться на три основы. Первая — истина. Вы должны понимать, что вы делаете, для кого и зачем. Вторая — добро. Когда вы поймете, для чего вы что-то делаете, в вас должно пробудиться добро и милосердие, терпимость к людям и любовь. И третья — красота. Когда вы постигнете истину и добро, в вашей деятельности появляется красота. Без истины нет добра, без добра нет красоты. Все три закона работают только вместе. Это внутренний кодекс, который должен быть внутри художника».

О работе в студии — и традиционных поездках в Тибет

«Наша мастерская находится в Синьцяо — это городок рядом с Шанхаем на реке, где раньше работал государственный завод. Когда я вернулся в Китай 12 лет назад, то купил и здание, и землю — 10 акров (примерно 4 гектара. — Прим. The Blueprint).

Я не тот человек, который любит сидеть, запершись в своей мастерской, и целый день писать картины. Мне нравится общаться со всеми, видеть, как идет работа. Я как ребенок хватаюсь за все: обожаю работать с разными подразделениями моей команды. Один я остаюсь только по выходным — в воскресенье, в своей студии. Правда, со мной всегда мои друзья-звери — тибетский мастиф и обезьянки. Они помогают мне лучше понимать себя. А летом, в июле и августе, мы традиционно отправляемся со своей командой в большое путешествие. Мы едем в Тибет или на северо-восток или на запад Китая, где и занимаемся творчеством. Я считаю Тибет своей родиной и думаю, что мой дух со временем там переродится. Но поездка туда — серьезное дело, к которому важно подготовиться морально и физически, быть в очень хорошей форме. Дороги там сложные, крутые, перевалы непростые, так что нужно быть готовым ко всему — на высоте 5000 метров легко могут начаться проблемы с дыханием. Каждый раз я понимаю, что могу не вернуться назад, и всегда благодарен судьбе, если мне это удается».

Чжан Хуань наносит пепел буддийских благовоний на картину. Фото предоставлено художником

Кирпичи эпохи Мин в комплексе студий Чжан Хуаня в Шанхае.
Фото: Майкл Янг

Про свою миссию в искусстве и правила жизни

«У каждого есть своя миссия. Лично я — Чжан Хуань, родился 23 января 1965 года в провинции Ханань, в городе Анья, и это моя миссия. Мое имя и мои данные, культурная традиция, имя, возраст — это и есть моя идентичность, мой бэкграунд, мой путь. По большому счету Рембрандт — художник XVII века, Энди Уорхол — художник второй половины XX века, Репин — второй половины XIX века, имена этих людей напрямую связаны с их миссией в искусстве. Они жили каждый в свое время — это и было их миссией».

«Есть такое китайское выражение „Всегда знай свой предел“. Очень важно знать свою внутреннюю меру и уметь радоваться тому, что есть. Нельзя получить все и сразу, и даже желать этого не стоит. Нужно уметь отдавать и с чем-то расставаться. А когда вы будете довольным тем, что имеете сейчас, — только тогда появится любовь».