«Сурвило»
Ольги Лаврентьевой 

С ноября 2020 года на Bookmate появились отечественные комиксы — пока только четыре: «ШУВ» и «Сурвило» Ольги Лаврентьевой; «Полуночная земля» и «Дневник штормов» Юлии Никитиной. Этот маленький набор — на самом деле большая победа русского комикса. Именно с этих книг началась наша графическая история, и хочется верить, что с переходом в онлайн она станет еще ярче и заметнее. 

«Сурвило» Ольги Лаврентьевой

«Ватнический эпик» — так в шутку художница Ольга Лаврентьева называла графическую биографию своей бабушки, Валентины Викентьевны Сурвило. Это именно графика — история, которую художница тщательно записала с бабушкиных слов, потом перепроверила в деталях, а затем зарисовала тушью и кисточками, добавив оттенки серого, разные пятна и штриховки, чтобы подчеркнуть неточность и размытость воспоминаний. Кисточка и тушь — самая удобная техника, рассказывала Ольга Лаврентьева в интервью Наде Плунгян на colta.ru, а еще — самая приятная, потому что «делает шух-шух-шух». Это шух-шух-шух, физическое ощущение реальности бумажного листа, сразу цепляет читателя в «Сурвило». Визуально это мир не просто притягательный, а буквально затягивающий. И советская эстетика, плакаты, газетные шрифты, портреты репрессированных с размытыми или замазанными лицами делают этот мир болезненно узнаваемым. Он темен, сер — и все-таки наш.

История здесь тоже наша. Конечно, Ольга Лаврентьева рассказывает ее глазами своей бабушки, но кажется, что она рассказывает за всех, что история эта — универсальна. Девочка Валя — из счастливой семьи; папа, выходец из польской деревни Сурвило, куда он все обещает свозить семью и где (спойлер) его правнуки окажутся только в XXI веке, работает на заводе; рядом любящая мама и сестра Ляля. В 1937 году его, конечно, арестовывают. Жена и дети вынужденно отправляются в ссылку в Башкирию, где им выделяют «сараюшку» на обогрев. Девочки учатся хорошо, но их не принимают ни в какой комсомол и, пока, уже после войны, не случится чудо, не дают никакой работы. Мама по одной отсылает их обратно в Ленинград учиться и умирает, не дождавшись встречи и реабилитации, — сердце. Валя голодает, стипендии хватает только на бутерброд из черного хлеба и кильку, но на работу дочь врага народа не берут никуда, кроме тюремного госпиталя. Этот госпиталь и привычка к голоду и спасут ее: она не увидит ни блокады, ни умирающих на улице, ни голодной смерти сестры. Но три года выживая на баланде, состоящей чуть больше, чем из кипятка, будет ночами подавать раненым утку и перекидывать в грузовик замерзшие ледяные трупы — больше некому. Будут в этой истории и чудеса, и счастливые финалы, и салют в честь освобождения Ленинграда, равного которому не увидеть никогда. Но самое счастливое — это перемотка в наше время, где внуки ходят с 90-летней бабушкой по грибы и готовы бесконечно слушать ее истории, а она, замирая от ужаса, готова бежать искать детей всякий раз, когда ей что-то померещиться, и никогда не перестанет ждать беды.

В мире, на самом деле, есть довольно мало историй и много способов их рассказать. Ольга Лаврентьева выбрала способ, при котором ее рассказ в каждый момент остается убедительным. Она способна достаточно отстраниться, чтобы мы не испытывали к ее героине ничего, кроме сшибающего с ног сочувствия. Это не демонстрация ужасов, а показ внутренних, женских, иногда совсем детских переживаний. Например, когда Вале приказывают таскать замерзшие трупы в грузовик, художница изображает не мертвые конечности, а только тени и рыдающую рядом с ними девушку: не хочу таскать трупы, хочу к маме. Из этой внутренней точки совпадения опытов рождается сопереживание. Но есть еще одна вещь: героиня этой истории все время смотрит читателю в глаза. Эти глаза, огромные на осунувшемся от голода лице, не позволяют отвести взгляда. Один из самых сильных эпизодов книги — когда Валя заметила на крыше диверсанта и его поймали. Она смотрит на него открытым взглядом («Молодец, глазастая», — комментируют солдаты), он с ненавистью — в ответ. «Сурвило» — уникальная история не просто потому, что она рассказана в понятной форме о самом болезненном, самом главном в отечественной истории. А именно потому, что, если зацепиться за нее взглядом, перестать смотреть невозможно.

«ШУВ» Ольги Лаврентьевой

Во всех описаниях книги фигурирует «готический детектив». В ней действительно много черного цвета, но по факту она более ценна как подробный гид по России 90-х: бандиты, покосившиеся деревенские домики, колодцы питерских дворов. Дети играют в окружающую их реальность — чеченскую войну и новых русских. А когда сосед кончает жизнь самоубийством, пытаются разобраться в случившемся и придумывают собственную версию событий — и получается комикс внутри комикса.

«Полуночная земля» Юлии Никитиной

Автобиографичная и очень трогательная история девочки, которая выросла в постсоветском северном городе — а потом уехала из него, чтобы учиться на художницу. Северное сияние, любящая мама, взросление и поиск себя — в графическом романе, который критики называют «возможно, лучшим отечественным комиксом».

«Дневник штормов» Юлии Никитиной

«С 16 лет я живу в мире, полном тревоги. Меня пугают абсолютно простые вещи: автобусы, кинотеатры, метро, сцена, толпы людей». Еще одна личная история Никитиной — про путешествие к Карскому морю и встречающихся на пути оленей, шахтерские поселки и горы полярного Урала. А также про непрекращающуюся борьбу с тревожным расстройством.