И только секс — про власть
ФОТО:
АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Кинопремьерный и наградной сезон обещает доказать всем эйджистам — актрисам за пятьдесят по плечу горы и по колено моря.
Так, Николь Кидман, чей возраст у нас считается предпенсионным, вместо льгот вполне может рассчитывать на «Оскар» за главную женскую роль в эротическом триллере «Плохая девочка». Писательница и журналистка Катя Морозова объясняет, почему эрос в этом фильме укладывает на лопатки танатос без всякого напряжения.
Венецианский кинофестиваль — совсем не «Золотой глобус», репетицией «Оскара» не притворяется, на предсказания не претендует. Но, безусловно, хоть и неумышленно, подсвечивает американской академии, на что ей стоило бы обратить внимание. Так что обладатели «Львов» и Кубков Вольпи регулярно обзаводятся потом и «Оскарами». Лучше всех главную женскую роль, по мнению венецианского жюри, сыграла Николь Кидман в — давайте пока оставим киностудийный ярлык — триллере «Плохая девочка» Халины Рейн. Наверняка Кидман появится и в номинантках на «Оскар» — не в последнюю очередь за смелость сыграть в эротическом фильме в возрасте, который у широкой публики ассоциируется с проблемами более бытовыми.
И раз уж в Венеции председательствовала Изабель Юппер, трудно устоять перед соблазном провести пунктирную линию и связать ее роль в триллере Пола Верховена «Она» с решением наградить Кидман за роль в «Плохой девочке». Юппер, блиставшая в нашумевшем эротическом триллере, очевидно воздала должное коллеге за смелость. «Плохая девочка» как будто все о том же — о сексуальности зрелой женщины, о том, с каким напряжением героине приходится мириться с желаниями, о возможных источниках и формах этих желаний. Фильм обозначают триллером, но, кажется, этот жанровый ярлык нужен лишь потому, что отношения женщины с мужчиной вдвое или даже втрое моложе все еще принято считать угрожающими per se. Только этим достаточно консервативным посылом можно объяснить то, почему незамысловатая история о влечении и власти одета в костюм не по размеру. «Плохой девочке» могло бы пойти на пользу, назовись она комедией — смешного там хватает, а вот вожделенный саспенс явлен лишь в некоторых сценах (затравочных или, напротив, ретроспективных), но и волнующих лишь на пару градусов выше средней температуры по хронометражу.
Героиня Кидман — успешная руководительница крупной компании, любимая жена и заботливая мать, годами ей досаждает лишь одно — она симулирует оргазм, потому что муж с ней слишком нежен и чувственен. И когда обычный рабочий день не сулит ничего выходящего за рамки, ее спасает от разъяренного пса молодой мужчина (Харрис Дикинсон), новый стажер в компании. Ярость собаки — довольно топорная метафора глубинных человеческих желаний, животных по своей сути. В итоге дальше животных образов динамика в отношениях Кидман — Дикинсона продвинется не сильно. Собственно, самая неизбежно запоминающаяся сцена — та, где Кидман лакает молоко на четвереньках. Теперь оргазм ей обеспечен; властительница и подчиненный поменялись местами. Если искать у этого фильма обязательную мораль, то она, очевидно, в том, что любое распределение власти вроде бы условно, достаточно вступить в сексуальные отношения, чтобы изменить существующий порядок вещей. Однако, как только пелена спадет, все вернется на свои места.
Получается, что сексуальный акт наделен тут довольно реакционными смыслами; его сила — лишь временное, пусть и радикальное изменение, жизнь в остальные моменты затвердевает в стабильности иерархических отношений, от которых нет спасения. Собственно сам секс, возможность его откровения у Халины Рейн тоже привилегия — для избранных представителей разного типа власти (Кидман и Дикинсон), другие герои и героини как бы выключены из мира секса — муж (Антонио Бандерас), подчеркнуто и довольно противно чувственный, не может довести жену до оргазма, официальная девушка стажера, которую играет Софи Уайлд, очевидно, не вызывает у него столько волнующих переживаний. Кажется, что фильм, толкающий на размышления о природе сексуальных отношений и власти, все же должен сказать (ну или показать) что-то, что неуловимо вызовет напряжение. «Плохая девочка» же при достаточном количестве ласкающих взгляд лиц и тел в кадре обращается со зрителями максимально нежно и умудряется оставить их без оргазма.
