«Что-то в воздухе» Оливье Ассайаса
Все лето каждые две недели в «Гараже» — при поддержке The Blueprint и глобальной онлайн-платформы Farfetch — можно смотреть фильмы о самых разных субкультурах. 27 августа, во вторник, мы показываем фильм «Что-то в воздухе» Оливье Ассайаса (автора «Ирмы Веп», «Карлоса» и «Персонального покупателя») об исторических студенческих волнениях в Париже — и шире, о студентах как мощной силе, рвущейся к переменам. Фильм в «Гараже» представит историк и редактор независимого студенческого журнала DOXA Константин Митрошенков.
Франция, на дворе 1971 год. Третий по счету от мая 68-го. В оригинале фильм так и называется, «После мая», и именно эта энергия недавних студенческих волнений постепенно тает в воздухе, которым дышат герои на экране. Им по семнадцать лет, и, пополнив ряды подуставших старших товарищей, они как раз доросли до желания поискать в мире справедливость. Подворачивается и повод: при жестком разгоне демонстрации на площади Клиши один из протестующих лишается глаза, притихшие было бунты разгораются с новой силой. Начинается бойкая и беспорядочная суета с ночными вылазками и коктейлями Молотова. В центре сюжета — художник Жиль, несколько приятелей и подруг, среди которых одна станет для него трагически важной. Но Жиль этого пока еще не знает. Как и его камрады, он слишком увлечен печатью подпольных листовок, чтобы мыслить будущее в какой-либо форме, кроме лозунгов и политических перепалок. Молодость бежит вперед сломя голову, не думает о себе.
На первый взгляд это кино кажется чем-то средним между крепко сбитой модной съемкой и учебником истории. Оно составляет портрет времени из характерных штампов, за которыми зияет невозможная тоска. Приглядевшись, такую форму легко оправдать содержанием: история как раз об этой самой тоске. И о том, как каждому, кто в семнадцать лет бросает в чужие окна бутылку с горючей смесью во имя большой идеи, не миновать момента, когда большую идею придется пересмотреть.
Парижские бунты 1968-го — до неприличия иконизированная страница в истории протеста, настоящий международный хит среди политических движений ХХ века. Они показали, что даже самой искренней смеси стиля и ярости для политического переворота недостаточно, но стали толчком к бесчисленным маленьким революциям духа и нравов. Они вдохновляли. Мы можем ничего не знать о том, что творилось во Франции до и после них (а также — не держать в голове события, случившиеся в этот год в Германии, США, Праге и на Красной площади), но каждый хоть раз натыкался на список романтических лозунгов («Запрещать запрещено», «Под камнями мостовой — пляж!») или, может быть, смотрел «Китаянку» Годара.
Последняя, вместе с гораздо более радикальными по форме и мысли годаровскими работами конца 1960-х и 1970-х, замечательно иллюстрирует пропасть между художественными манифестами тогдашних интеллектуалов и заводскими рабочими, которым те мечтали не только раздать в руки камеры, но и передать собственные идеалы. Именно этой мечтой, конечно, захвачен и юный студент Жиль.
Определив болевой точкой своего киносюжета именно 1971-й, когда искристое опьянение общего порыва уже было солидно разбавлено похмельем от неслучившейся революции, режиссер Ассайас сразу четко ограничивает поле разговора. Во-первых, он говорит о себе — родившись в 1955-м, тот самый май он застал ребенком, а вот три года спустя уже как раз был подростком с радикальными взглядами и кипой листовок в руке (Жиль, конечно же, наделен чертами своего автора — вплоть до той самой мечты интеллектуала творить историю новым киноязыком). Во-вторых, это фильм не столько про идеалы, сколько про то, «что остается от сказки потом, после того, как ее рассказали». Процесс коллективного очарования режиссеру не так интересен, как его последствия. Как происходит очарование, за несколько лет до этого в том же глянцевитом стиле доходчиво показал в «Мечтателях» Бертолуччи.
Герои «Чего-то в воздухе» проживают на экране лишь несколько месяцев, но это ровно те месяцы в жизни, в которые умещается вечность. К концу фильма все они разбредутся в разные стороны. Дипломатские дочки вернутся к отцам, безденежные авантюристы снова станут нищими, а сам Жиль отправится снимать совсем другое кино. Не то, о котором полфильма самозабвенно спорил, и не то, которое предлагает ему работающий на киностудии отец (да, популярное оскорбление тех лет, «папочкино кино», экранизировано тут буквально). Вечерами он шатается по лондонским улицам и ныряет в темные кинозалы, надеясь найти там вдохновение — но на экране его встречают только фантомы из прошлого. После того как рассказана сказка, остается очень много сожалений и вопросов. В первую очередь у самих ее героев.
