Псевдоисторические фильмы и сериалы

«Бриджертоны» остаются самым популярным сериалом Netflix в России (да и не только), а в интернете продолжаются споры, спровоцированные его вольным обращением с историей. Напомним, это шоу об английском высшем обществе XIX века, где изрядную часть персонажей играют темнокожие актеры, а вся история — скорее альтернативная. Чтобы подлить масла в огонь, вспоминаем еще 8 важных фильмов и сериалов, для которых историческая достоверность не главная добродетель.

«Мария-Антуанетта»

Нежный фильм Софии Копполы — не байопик, а скорее фантазия о жизни самой известной французской королевы. Копполовская Мария-Антуанетта почти такая же смелая и легкомысленная, как настоящая и так же спасается от тягот несчастливого брака в гедонизме. Сознательные вольности — в деталях: разноцветные десерты от Ladurée, туфли Manolo Blahnik, кеды Converse, танцы под постпанк и прогулки под Aphex Twin. Зачем? Наверное, чтобы мы вспомнили, что в октябре 1792 года на будущей площади Согласия казнили прежде всего не королеву Франции, а молодую женщину, которая не по своей воле прожила в золотой клетке почти всю жизнь. К слову, Коппола в своем бунтарском фильме проявляет к героине милосердие, не свойственное революционерам: вопреки исторической правде Мария-Антуанетта с детьми успевает уехать из дворца.

#1

«Великая»

Этот мини-сериал — черная комедия о приключениях будущей императрицы Екатерины II. Ее супруг Петр III, в сериале — не внук, а сын Петра I, в свободное от политики время (то есть почти все время) устраивает оргии с любовницами, жестокие казни аристократов и огромные пиры с участием первых, вторых и вообще всех, кого до сих пор не казнили. Граф Ростов — чернокожий, граф Орлов — теперь Орло и этнический индус. Перечислять исторические неточности сериала — мартышкин труд, ведь ни к какой точности создатели и не стремились. Вокруг царит трагикомическое безвременье, и лишь Екатерина, пытающаяся по мере сил противостоять домашнему насилию, невежеству и патриархату, — безусловно и бескомпромиссно современна.

#2

«Фаворитка»

В этот раз Тони Макнамара, сценарист «Великой», подшучивает уже над британской монархией XVIII века. Это история любовного треугольника, по углам — красивая герцогиня, фактически управляющая страной, молодая служанка без совести, но с амбициями, а на вершине — нездоровая, стареющая и бездетная королева. Режиссер Лантимос дополняет вполне реальные политические интриги подробными и неправдоподобными с точки зрения историков эротическими сценами и вполне современными рассуждениями о «карьерном самоубийстве». Кроме того, из сюжета убраны практически все мужчины. Они воюют за «испанское наследство», буянят в парламенте, но в итоге оказываются просто игрушками (в том числе и секс-игрушками) в руках коварных, агрессивных и беспощадных женщин.

#3

«Грозовой перевал»

Дрожащий пейзаж холодных йоркширских холмов, проливной дождь, свист ветра и громкое лаяние собак — такова атмосфера экранизации романа Эмили Бронте. Режиссер Андреа Арнольд сняла фильм без искусственного света и саундтреков, на ручную камеру от лица приемного мальчика. Самого мальчика — в оригинале смуглого «как цыган или индус» — в этой экранизации играет чернокожий актер. Смелый режиссерский ход — кричат из одного лагеря, возмутительный анахронизм — бурчат из другого. Однако на самом деле — ни то, ни другое. Арнольд была всерьез настроена найти на роль непрофессионального актера из рома, однако цыганская община Йоркшира оказалась от этих планов не в восторге. При этом упреки в антиисторизме также не имеют под собой серьезных оснований — афробританская община на пороге XVIII–XIX веков была достаточно велика, чтобы только из Лондона рекрутировать тысячи добровольцев на колонизацию Сьерра-Леоне. Стоит ли удивляться одному сироте? Нет. Зато стоит отметить, насколько острее благодаря этой авторской вольности ощущается «инаковость» и отчужденность главного героя.

#4

«Мулен Руж»

История легендарного парижского кабаре конца XIX века для База Лурмана, разумеется, и сама по себе — аттракцион, праздник, карнавал, в котором смешались эпохи, страны и культуры. Анри де Тулуз-Лотрек и Эрик Сати здесь живут в выдуманном Париже бок о бок с выдуманными главными героями, и стоит ли удивляться, что танцовщицы одеваются как Марлен Дитрих и даже Мэрилин Монро, если поют они Дэвида Боуи, Элтона Джона и Мадонну.

#5

«Анна Каренина»

Фильм Джона Райта велик соблазн назвать спектаклем. Во всяком случае, почти все действие фильма разворачивается в декорациях скорее театральных, и смена их следует театральной логике: дом Облонских на глазах превращается в русский кабак, откуда персонажи выходят на улицу и вокзал, а потом оказываются на скачках. Даже во время знаменитой сцены на балу все герои вокруг Карениной и Вронского по-театральному замирают в танце. Сам танец при этом больше похож на контемпорари, чем на классический вальс. В фильме нет пространных толстовских рассуждений о судьбе родины, доле крестьянина и вселенской справедливости, зато есть русская водка, колосящиеся поля, метущие метели. Джо Райт прямо в павильоне находит «Россию, которую мы потеряли», и находит ее вполне привлекательной.

#6

#7

«Голливуд»

Строго говоря, перед нами представитель популярного жанра «альтернативной истории». Чаще всего допущение «если бы» телевидение использует в мрачноватых антиутопиях вроде «Человека в высоком замке». Однако семисерийная сказка Райана Мерфи — о прошлом лишь чуть более светлом, чем на самом деле. Более светлом — потому что актеры, режиссеры, сценаристы в этом вымышленном послевоенном «Голливуде» получают главные роли, контракты несмотря на свой пол, возраст, цвет кожи и сексуальную ориентацию. Лишь чуть — потому что даже в фантазийной «фабрике грез» давние проблемы Голливуда не теряют остроты: просто теперь жертвами харассмента оказываются и мужчины, вынужденные спать с агентами и следить за каждым сантиметром своей талии. А какие-то вещи остаются и вовсе неизменными: на заправке юноши и девушки, мечтающие об актерской карьере, предлагают секс-услуги, ку-клукс-клан бредит «старыми добрыми временами», а Пег Энтуисл все так же прыгает навстречу своей смерти прямо с пятнадцатиметровой буквы H в слове HOLLYWOOD.

«Бесславные ублюдки»

Тарантино, давно вписав себя в историю кинематографа, принялся с помощью кинематографа переписывать историю. Миссии он берет на себя почти невыполнимые — например, спасти от семейки Мэнсона актрису Шерон Тейт. Или, как в «Бесславных ублюдках», — убить Гитлера. Американские евреи-диверсанты знают, что à la guerre comme à la guerre, так что с нацистов они снимают скальпы, а руководство Третьего рейха сжигают вместе с кинотеатром. На первый взгляд, все это говорит о легкомысленном отношении Квентина к самой страшной войне в истории, но задумайтесь — синефил Тарантино ради победы готов спалить кинотеатр, куда уж тут серьезнее?

#8

Лучшие материалы The Blueprint
в нашем канале на Яндекс.Дзен