«Барби» здорового человека
ФОТО:
GETTY IMAGES, АРХИВ ПРЕСС-СЛУЖБЫ
Кажется, в один из первых дней Венецианского кинофестиваля определился главный фаворит или даже победитель. Реакция журналистского сообщества вполне однозначна — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса с Эммой Стоун — фильм года, захватывающая феминистская сказка, «Барби» здорового кинематографа.
Писатель Аласдер Грей, национальное достояние современной Шотландии, еще в 2010-х годах благословил греческого режиссера Йоргоса Лантимоса на экранизацию одной из своих главных книг, постмодернистской или же, если угодно, феминистско-социалистической ревизии «Франкенштейна». Однако фильму требовался солидный бюджет, и производство запустили уже после смерти Грея (его не стало в 2019 году). Вероятно, борец за независимость Шотландии, Грей, остался бы недоволен тем, что место «рождения» главной героини перенесено из Глазго в Лондон, возможно, у него возникли бы некоторые вопросы к снижению политического пафоса, но, продолжаем фантазировать, смелая и открытая игра с жанрами, стилями и приемами доставила бы автору «Бедных-несчастных» и «Ланарка» большое удовольствие. Во всяком случае, критики в своих оценках единодушны.
На излете альтернативной Викторианской эпохи медицина вполне позволяет пересадить в голову спрыгнувшей в Темзу беременной женщине мозг ее нерожденного ребенка. Именно так и поступает гениальный хирург Годвин (или просто Год, God) Бакстер (Уиллем Дефо), жертва своего преданного науке, но лишенного сострадания отца — монструозное лицо Годвина сшито из лоскутков кожи. По дому Годвина гуляют его создания: курицы с поросячьими головами и собакогуси. Вот и Белла (Эмма Стоун) — главное произведение, Галатея доктора Бакстера — ходит как кукла-марионетка, смотрит на мир (который поначалу волей создателя строго ограничен пространством дома) широко распахнутыми глазами и иногда писается как тоддлер, приучающийся к горшку. В первые минуты фильма зритель невольно примет за бедных и несчастных зверинец, Беллу и доктора, то есть всех «монстров». Но их жалеть не стоит; черно-белая картинка сменится слепящими цветами, Белла окажется сообразительным «ребенком», Год Бакстер — добрейшим существом, а его собакогуси — прелестными животными, в общем, станет ясно, что «бедные и несчастные» — это про кого-то другого.
Перед нами сказка о взрослении, роман воспитания, притча о поиске себя, и в центре — женщина, Белла Бакстер. Ее глазами мы смотрим на мир и вместе с ней его познаем (о бенефисе Эммы Стоун не написал ленивый, остается присоединиться к аплодисментам, они заслуженные). Мир вокруг Беллы — это стим-панк-версия Европы рубежа позапрошлого и прошлого столетий; он причудлив настолько, что даже «рыбий глаз», через который мы за ним часто наблюдаем, и звуки расстроенных инструментов за кадром кажутся его закономерной составляющей. Это абсолютно самобытное, затягивающее и сбалансированное в своей гротескной сказочности художественное пространство; от него не устаешь за два с половиной часа.
Здесь много смешного — одиссея Беллы Бакстер начинается со знакомства с мастурбацией и понимания, что как минимум чувственный мир от нее скрывают. Опыты изучения тела, в которых Белле ассистирует приторный адвокат-соблазнитель (Марк Руффало), настолько уморительны и изящны, что Лантимос навсегда войдет в пантеон режиссеров, умеющих снимать сцены секса без пошлости. Но чем дальше, тем серьезнее — для Беллы, зрители же будут смеяться до конца. От сексуального просвещения — к философскому, политическому и социальному, от Галатеи, содержанки, проститутки, жены — к... Впрочем, и без спойлеров понятно, что Белла Бакстер шагает по главным женским амплуа, чтобы через них переступить, завершить свой поиск, обрести независимость и заняться наведением порядка в мире. Ее уникальность в том, что она не знает правил, по которым функционирует общество мужчин, а узнав их, откровенно удивляется и презрительно отвергает. Весь фильм Беллу окружают мужчины — создатель, жених, любовник, клиенты борделя, наконец, муж той, кем Белла была раньше; каждый из них стремится присвоить ее себе (настолько она сводит их с ума), лишить голоса и самости, но никому это не удается, и к концу фильма предельно ясно, кто тут на самом деле «бедные-несчастные». Но не надо забывать, что мы смотрели сказку, пребывали в альтернативном прошлом и из своего настоящего можем сказать, что что-то пошло не так.
