Обычная женщина

ФОТО:
Сопо Папиашвили, Армина Григорян

Анна Михалкова снова снялась в главной роли: на этот раз — для российского бренда Agreeg, который любит и носит уже много лет. А еще рассказала The Blueprint про любимые вещи, эстетское кино, жесткий юмор и право не иметь точку зрения.

У меня не идеальная фигура, мне уже давно не 18, в моем случае каждый светский выход — стресс. В обычной жизни я со стилистом не работаю, а на премии и церемонии меня раньше собирала Саша Белоус. Когда меня номинировали на «Золотого орла» за «Чувства Анны», надо было прилично одеться, а Саша уехала. Тогда мы с Арминой [Григорян, основательницей бренда Agreeg] и познакомились: она предложила одеть меня на церемонию.

У нас в стране много людей с избыточным вкусом — Россия в этом смысле похожа на подростка в пубертате. Туфли в цвет сумки, ювелирный гарнитур — все лучшее сразу. Что объяснимо: мы этим всем еще не пресытились. Моя десятилетняя дочь не понимает, что значит использовать губную помаду до конца — ведь можно купить сразу восемь дешевых и пользоваться разными. Сейчас все говорят про тихую роскошь — ужасное выражение! — но мне кажется, что дело не в том, что у людей изменился вкус: просто концепция безудержного праздника неуместна.

У нас мало кто умеет носить вечерние платья. Разве что Рената Литвинова, Виктория Исакова, Паулина Андреева и Анна Чиповская всегда выглядят как кинодивы. Для меня икона стиля — Наташа Гольденберг. Она была художником по костюмам на съемках сериала «Номинация». У нее талант одеваться: ей идет и парча, и перья, и меха, и чалма. Я иногда вижу ее в красивом образе и думаю: «Так, надо запомнить, одеться так же».

У меня есть целая коллекция туфель на каблуках, которые я покупаю с мыслями о том, что, когда стану взрослой, солидной женщиной, буду ходить только в них. Видимо, эта коллекция проживет дольше меня. Хотя я стала чаще наряжаться: после ковида пришло понимание, что другого времени не будет, что с моими сменами по 12 часов поводов красиво одеваться больше не станет, и я решила наряжаться даже на площадку.

Свои первые дорогие вещи я помню до швов. Например, дубленку Gucci времен Тома Форда, которую мама подарила мне к окончанию института. Покупала ее у Аллы Вербер в торговом доме «Москва». Потом она куда-то делась, кому-то ее отдали. Сейчас цены на люкс стали бешеные. Смотрю на ценники и не понимаю, сколько нужно работать, чтобы все это купить. Российские бренды тоже стоят немало. Но многие мне нравятся — Razumno, например: меня подкупает их труд и любовь, с которой они подходят к своему делу.

Я бы очень хотела играть в эстетском кино. Но артисты чаще всего заложники своей фактуры. Кино — это прежде всего про типаж. Большинство моих героинь — это женщины с трудной судьбой. В кино эта работает, как с дизайном квартиры: приходишь к друзьям, видишь классный интерьер, спрашиваешь, кто делал, и просишь сделать как у Кати с Петей. Вот и ко мне приходят с однотипным материалом, где хотят, чтобы я повторяла то, что уже делала в других фильмах. Хотя мне грех жаловаться.

Из последнего, что я посмотрела в кино, мне очень понравился фильм «100 лет тому вперед» — это реально русский Marvel. Очень хорошо играют все молодые ребята. Не знаю, как сложится их судьба, но если бы у нас был институт звезд, то это точно тот случай «а поутру они проснулись знаменитыми». К сожалению, у нас актерские агенты не занимаются выстраиванием карьеры артиста и поиском для него хорошего материала, чтобы актерская жизнь была долгой и успешной: наши агенты чаще всего работают над составлением контрактов и графиков, а это больше функции директора.

Я не человек страстей: я из очень хорошей семьи, у меня стабильная личная жизнь, я абсолютный контрол-фрик, люблю все планировать и даже опаздываю только в самых крайних случаях. Работа помогает мне жизнь разнообразить, посмотреть на себя в разных обстоятельствах. Самые большие разочарование и очарование происходят со мной только в кадре. Мое взросление происходит только в кино.

Я люблю тонкий юмор, элегантный, хотя я не ханжа и жесткий юмор мне тоже понятен. Мне как-то сказали: «Низкий юмор уравнивает и объединяет всех. Самые понятные темы для смеха всегда на уровне физиологии». Один из моих самых любимых комедийных сериалов — это сериал I Love Lucy. Для меня это вершина комедийного жанра. Люсиль Болл — такой американский Райкин. Сейчас такое время, что совершенно непонятно, над чем можно шутить и смеяться, хотя я уверена: смех — это лучшая терапия. И именно через юмор можно говорить о важных вещах. В актерской игре комедия — самый сложный жанр. У актера должен быть встроен внутренний секундомер, чтобы точно знать, сколько должна длиться пауза перед шуткой. Секунда дольше, секунда меньше — и шутка не работает.

Помню, я как-то прочитала важную мысль в интервью Эвелины Хромченко, которое она дала после ухода из журнала L’Officiel. Она тогда сказала, что посвящала журналу все свое время, не ходила в отпуск, потому что думала: без нее все рухнет. А когда ее неожиданно уволили, поняла, что нельзя отдаваться чему-то одному на сто процентов. Жизнь должна состоять из равноценных частей. Нужно одинаково вкладываться и в работу, и в семью, и в социализацию, и в себя. Нельзя посвятить себя только семье, потому что дети вырастают и говорят, что они не просили об этом. Нельзя посвятить себя только карьере, потому что в какой-то момент ты понимаешь, что дома тебя никто не ждет. Я стараюсь не зацикливаться на чем-то одном. Кино для меня — не единственный смысл жизни.

Я не веду инстаграм с начала 2022-го, хотя раньше мне очень нравилось — это был мой личный дневник, с заметками про семью, про жизнь. Просто с начала СВО, на фоне таких драматических событий, все это стало неуместным. Любой пост превращается в площадку для выяснения отношений: неминуемых упреков и провокаций. Хотя, может быть, я и вернусь, пока не знаю.

Я давно отстаиваю право не иметь точку зрения. Я не любитель выражать свое мнение в публичном пространстве. Сейчас все по любому поводу имеют свое уникальное мнение, которым немедленно стремятся поделиться со всеми. Я это поняла еще до того, как все так обострилась: просто однажды поймала себя на мысли, что чувствую неловкость, потому что ничего не написала по следам новостей. Публичные люди высказываются по любому поводу! Мы все решили что наше мнение действительно уникально и важно, что мы что-то из себя представляем. Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом: по поводу того, как лечить детей, должен говорить педиатр, как обустроить Россию, нужно рассказывать политологу, актеры должны рассказывать про свою работу.