Невидимое рабство
В 2022 году в программу Берлинского кинофестиваля попали сразу пять проектов из России. Один из них — «Продукты 24», полнометражный дебют режиссера Михаила Бородина. В основу фильма легла нашумевшая история мигрантов из Центральной Азии, попавших в Москве в настоящее рабство. Как «Продукты 24» смог попасть в программу Берлинского кинофестиваля и почему это больше, чем социальная драма про «чернуху»?
«продукты 24», 2022
Сюжет «Продуктов 24», к сожалению, основан на реальных событиях, художественно осмысленных уроженцем Ташкента Михаилом Бородиным. В обычном продуктовом магазине где-то на окраине Москвы живут и работают мигранты из Узбекистана, Таджикистана и других республик Центральной Азии. Работают нелегально, а хозяйка магазина, которую покрывает местный коррумпированный полицейский, держит людей в неволе. Однажды неравнодушная покупательница решает помочь мигрантам — но это лишь начало истории.
Реальное дело
В октябре 2012 года в продуктовый магазин по адресу Новосибирская, 11, приехали активисты волонтерского движения «Альтернатива», журналисты и родственники сотрудников магазина — чтобы освободить девять женщин и троих мужчин из рабства.
Как выяснилось, работники продуктового магазина в Гольяново (этот и еще три магазина принадлежали двум сестрам), граждане Таджикистана, Узбекистана и Казахстана, находились там буквально против своей воли. Все они жили прямо в магазине — без документов и денег. Их регулярно били (в качестве наказания иногда ломали пальцы), подвергали сексуализированному насилию, не выпускали на улицу. Одна из заложниц сказала, что провела в подсобке «Продуктов» десять лет. В той же подсобке рождались дети. У матерей их забирали, и до сих пор об их местонахождении ничего не известно.
При помощи активистов в 2012 году все двенадцать человек в присутствии одной из владелиц магазина были освобождены. История, впрочем, на этом не закончилась: спустя месяц МВД закрыло дело против хозяев магазина «за отсутствием состава преступления». Но и это было не все: как выяснилось, хозяева магазинов продолжали насильно удерживать своих работников. В 2016 году из того же магазина на Новосибирской сбежала молодая девушка, приехавшая в Москву из Казахстана, и рассказала такую же историю.
«У нас сейчас восемь отказов. Следователи тянут время, а жертвы потихоньку покидают Россию, возвращаются домой. Теперь следствию с потерпевшими „невозможно установить связь“», — говорили в интервью «Новой газете» сотрудники «Альтернативы». Уголовного преследования в отношении владельцев тогда так и не последовало. В дело включились активисты комитета «Гражданское содействие» и сотрудники правозащитного центра «Мемориал» (также признан иноагентом), с которыми связали пострадавшую, — они подали прошение в ЕСПЧ, который в ноябре прошлого года инициировал расследование дела.
В 2018 году по адресу магазина приехал молодой режиссер Михаил Бородин, знавший об этой истории. Увидев, что магазин работает в прежнем режиме, он понял, что с ситуацией надо как-то бороться. Он мог это сделать с помощью кино.
сюжет о «гольяновских рабах»
сюжет о «гольяновских рабах»
РЕЖИССЕР
Михаил Бородин — уроженец Узбекистана, после окончания института в 2010 году приехавший в Россию. В интервью с The Blueprint он говорил: «Мне понятны пути людей, которые переезжают из одной страны в другую, с какими проблемами сталкиваются и как их решают, как об этом говорить».
Первое время после переезда в Москву Михаил работал курьером и разнорабочим. В то время он связался с Руставели, лидером знаменитой хип-хоп-группы «Многоточие», для которого сделал несколько видеоклипов. Одновременно с этим он снимал кино: его короткометражка «Я нормальный» в 2018 году попала в «Неделю критики» в Каннах, второй фильм, «Регистрация», был показан в программе российских кинофестивалей «Дух огня» и «Горький Fest». К идее «Продуктов 24» Михаил пришел, когда снимал документальный фильм «Cotton100%», посвященный принудительному сбору хлопка в Узбекистане. Для него это личная тема: режиссер сам ездил «в поля», начиная с пятого класса.
«продукты 24», 2022
фактура
Первая половина фильма Бородина — это сюжет про современное рабство. Главная героиня — узбечка Мухаббат (не реальная героиня, а собирательный образ), которую бьет и насилует муж, который тоже находится в заложниках. Маленький мир продуктового магазина, в котором живет героиня, — намеренно скованное более узкой, чем обычно, рамкой кадра пространство, в котором ни главным героям, ни камере оператора толком не развернуться. Бородин выводит концентрированные, почти плакатные образы: центральная «злодейка», хозяйка магазина Жанна, тоже мигрантка — жуткая в своей бытовой злобе женщина, выцветшая, как старая клеенка, утратившая всякий интерес к жизни. Она называет своих работников «детьми», и любовь проявляет по-своему, избивая их за малейшую провинность.
Ее фигура — это выведенный широкими мазками прототип «заботливого тирана», а затхлый мир магазина, где не действуют никакие юридические нормы, — символ той России, что принято тщательно скрывать или стыдливо не замечать. Постепенно Мухаббат, заручившейся поддержкой местных активистов, удается бежать на родину, в Ташкент, — она одна из немногих, кто решается на этот бунт. Здесь начинается ее борьба со своими угнетателями, и Бородин достаточно пессимистичен в своих выводах: инструменты подавления воли, доставшиеся России и странам СНГ в наследство от СССР, работают безотказно.
«продукты 24», 2022
КОНТЕКСТ
Под современным рабством международные правозащитные организации и Международная организация труда понимают случаи эксплуатации, когда человек не может уйти с места работы из-за угроз, насилия, принуждения, злоупотребления властью или обмана. В понятие, среди прочего, попадают случаи принудительного труда, сексуальной эксплуатации, детский труд и принудительный брак.
Проблема эта не исключительно российская: согласно отчету, опубликованному в 2017 году правозащитной организацией Walk Free (это до сих пор одно из самых масштабных исследований по теме), в мире более 40 млн человек подвергаются различным формам рабства, и эта цифра растет (цифра эта, кстати говоря, почти в четыре раза больше, чем суммарное количество рабов, которое было завезено в США в период с XVI по XIX век). Согласно ежегодному отчету тех же Walk Free, в 2018 году лидером в «антирейтинге» стран стала Северная Корея (при населении чуть более 25 млн человек 2,64 млн заняты подневольным трудом), Россия была на 64-м (между Египтом и Молдавией), США на 158-м, Англия — на 132-м (около 136 тыс. человек).
В 2021 году The Guardian в своем материале привели устрашающую статистику: пандемия подстегнула рост рабства, в частности, на подпольных плантациях каннабиса — число сообщений о таких случаях выросло почти в два раза. О том, что проблема стала уже частью повседневной жизни страны, свидетельствует, например, и тот факт, что у Гая Ричи в ироничных «Джентльменах» герой Мэттью Макконахи управляет такой плантацией. Впрочем, о проблеме мировые кинематографисты говорят и всерьез. С тех пор как Ангела Меркель в 2010 году на конференции молодежной организации Христианско-демократической партии в Потсдаме заявила, что концепция мультикультурализма потерпела крах, общество, а за ним и кино находится в постоянном поиске новых способов осмысления проблемы.
«продукты 24», 2022
Разные способы — разные жанры. «Дипан» Жака Одияра о тамильских беженцах из Шри-Ланки в Париже, который в 2015 году получил «Золотую ветвь» в Каннах, был снят в традиционном реалистическом ключе, нетфликсовский «Его дом» Реми Уикса о беженцах из Южного Судана в Англии был мистическим триллером, «Гавр» Аки Каурисмяки — его классической лирической комедией. Участник нынешней оскаровской гонки «Побег» рассказывает об афганском мигранте, бежавшем через Россию в Данию, в форме анимационного дока.
Отдельно хочется вспомнить «Извините, мы вас не застали» Кена Лоуча, живого классика и представителя «кухонного реализма» — движения, благодаря которому в английское кино и литературу в 1950-х пришли герои из рабочего класса. Это уже история не мигранта, а английского трудового «заложника» — разнорабочего, который после финансового кризиса 2008 года попадает в лапы службы доставки, куда устраивается курьером. Лоучу, леваку старой школы, не обязательно ставить своего героя в совсем невыносимые обстоятельства, чтобы указать на социальные язвы. Он знает, что несостыковки внутри трудового права, экономического и политического устройства в Европе справятся и без него — да и не только в Европе. В России сюжет из фильма Лоуча попал в новости осенью 2020 года, когда курьеры сервиса доставки еды Delivery Club устроили забастовку — требуя пересмотреть трудовые договоры и отменить жесткую систему штрафов, в некоторых случаях сводящую к нулю их и так небольшой ежедневный заработок (система штрафов по результатам этой забастовки была пересмотрена).
С начала эпидемии коронавируса образ курьера — ярчайший знак времени — возник и в российском кино. «Курьер», фильм Дарьи Демуры и Александра Элькана, выпускников Школы кино Марины Разбежкиной, стал одним из первых документальных свидетельств жизни трудовых мигрантов в карантинной Москве. Главный герой фильма приезжает в Москву из Узбекистана и не может позволить себе соблюдать режим самоизоляции, а заработок отправляет семье. Героиня фильма Григория Добрыгина «На близком расстоянии», который впервые показали в основном конкурсе «Кинотавра» в прошлом году, в разгар локдауна находит у себя под дверью курьера, мигранта из Средней Азии, и пускает к себе в дом.
«продукты 24», 2022
МНЕНИЕ
В российском кино режиссеры, которые осмысляют судьбы мигрантов, пока еще исключения из правил. Так считает и призер Каннского кинофестиваля, режиссер Сергей Дворцевой, снявший в 2018 году «Айку», фильм о девушке из Киргизии, которая приехала в Москву на заработки и была вынуждена оставить новорожденного ребенка в роддоме. «В обществе нет социального заказа на такие картины. Люди отгораживаются от этого: „да вы преувеличиваете!“. На самом же деле я показал довольно среднюю ситуацию», — в интервью The Blueprint сказал Дворцевой. По его словам, мы видим только поверхность, фасад. «Мигранты очень закрытые, они боятся окружающих и, в частности, москвичей, почти никого не пускают в свою жизнь. Поэтому мы почти ничего о ней не знаем и знать не хотим», — считает режиссер.
Может ли подобное кино что-либо изменить? Дворцевой убежден, что да. «Когда ты проводишь тактику страуса, прячущего голову в песок, проблема никуда не девается. Его надо формировать, этот социальный заказ, объяснять, в том числе и, наверное, властям. Это уже неотъемлемая часть Москвы и России, которая не может существовать без мигрантов, это уже понятно всем. Они ассимилируются». Следующее поколение, их дети, разумеется, уже будут расти в другой обстановке и не чувствовать себя чужими, но проблемы поколения их родителей никуда не денутся. «Я считаю, что подобные фильмы что-то меняют — не молниеносно, но точно. После них люди по-другому начинают смотреть на мигрантов, начинают видеть в них людей, а не только функцию».
«Айка», 2018
«Айка», 2018
«Айка», 2018
То же говорит The Blueprint и Михаил Бородин: «Мне кажется, нужно давать голос тем, кто находится в трудном положении или пережили насилие. Работать с ними и говорить как с людьми, не важно, мигранты они или нет». «Продукты 24» — тот самый голос, который так нужен таким людям: тем, чью жизнь мы предпочитаем стыдливо не замечать. Он наглядно показывает, что репрессии и беззаконие в любом масштабе — от одного магазина до целого государства — успешно работают лишь тогда, когда нам все равно.
*Признан иноагентом
