Мир Квентина Тарантино от А до Я

Сегодня день рождения отмечает Квентин Тарантино — режиссер, чьи фильмы уже вошли в золотой фонд кино, будь то ранние «Бешеные псы» и «Криминальное чтиво» или же недавний «Однажды... в Голливуде». Почти всю свою жизнь в кино последовательный постмодернист Тарантино ходит по тонкому лезвию между смешным и страшным, высоколобым и залихватски вульгарным, передовым и нарочито старомодным. Специально для The Blueprint кинокритик Наиля Гольман разобрала фильмы и удивительный внутренний мир режиссера по буквам.

втор

Можно даже сразу сказать — auteur, чтобы обозначить отдельную любовь Тарантино к легендарному французскому кинематографу. Американец, выросший на телевизоре, видеосалонах и кинотеатрах с дабл-фичерами, никогда не изменял авторскому подходу, возведенному теоретиками Новой волны в культ. И на эту же букву стоит упомянуть A Band Apart, кинокомпанию Тарантино и Лоренса Бендера, названную в честь фильма Годара. Она была основана специально ради создания «Криминального чтива» — и официально закрыта в 2006-м.

Категория фильмов, которую Тарантино, как никто другой, возвеличил и вписал в историю. Благодаря его искренней любви к «второсортным» жанрам, которые обычно задвигали на поздние сеансы в кинотеатрах и полки видеосалонов, поп-культура за последние тридцать лет с интересом пересмотрела массу забытых (спорных по нынешним временам!) сокровищ. От бессмертных спагетти-вестернов до фильма Faster, Pussycat! Kill! Kill!

естерн

лавы

Одна из многочисленных вещей в американской культуре, которую Тарантино увлеченно и многократно переизобретал, почти каждый раз — со скандальным результатом. Будь то «Джанго освобожденный» или поставленная в одном занесенном снегом доме «Омерзительная восьмерка».

На них разделена большая часть фильмов Тарантино, который, будучи постмодернистом и ярым любителем жанровых клише (вплоть до старинных романных приемов), не устает разными способами напоминать зрителю, кто тут кому нарратор. В «Омерзительной восьмерке» он наконец-то выступает в этом качестве официально, читая закадровый текст, а до этого — часто разбивал в своих картинах действие многочисленными титрами. Титры эти не только украшают повествование, но и побуждают зрителей к мысли: вот тут, например, читатели Quora с удовольствием объясняют друг другу на примере тарантиновских титров, чем брехтовский Verfremdungseffekt отличается от отстранения Шкловского.

жексон

Сэмюэл Л. Джексон, талисман тарантиновского актерского состава. Если вы не можете с ходу ответить на вопрос, в скольких фильмах Квентина снялся этот человек, не корите себя: достаточно погуглить, чтобы понять, что весь интернет тоже не может. Чувство такое, что он был в каждом из них, и даже по два раза (играл же у Родригеса Чич Марин одновременно в трех ролях? Играл). Верный ответ — шесть из восьми. Семь, если считать также написанную, но не поставленную Тарантино «Настоящую любовь». Двое настолько прочно ассоциируются друг с другом, что когда Джексон не появился в девятой картине маэстро, про это писали отдельные новости.

зда

Быстрая, лихая, опасная для жизни езда на автомобилях — один из ключевых элементов не только многих фильмов Тарантино, но и вообще кинематографа категории Б. Гонки — главное, что происходит в «Доказательстве смерти», который, по сути, можно пересказать тремя словами: «насилие, девчонки, тачки». Ода пронизанному, как теперь бы сказали, объективирующим мужским взглядом культовому фильму Faster, Pussycat! Kill! Kill! о длинноногих полуголых жестоких гонщицах вызвала мощную волну дискуссий на тему положения женщин в творчестве Тарантино.

Также езда — причина одного из самых скандальных эпизодов, связанных с карьерой режиссера, когда на площадке «Убить Билла» он заставил Уму Турман самостоятельно, без каскадера, сесть за руль не вполне исправной машины. Из-за этого актриса попала в аварию прямо во время съемки и поссорилась с режиссером на несколько лет — тот встал на сторону студии и не выдал ей видеозапись, которую можно было бы использовать в суде. Ума Турман после этого случая в фильмах Тарантино не снималась. Студия, кстати, принадлежала Харви Вайнштейну. Но об этом — позже.

анр

См. пункты «Б», «Вестерн», «Зомби», «Эксплойтейшн». Жанровое кино с полок видеосалонов — причем любое, от романтических экзерсисов французской Новой волны до дешевых раритетов в жанре уся — Тарантино знает лучше любого другого знаменитого гика. По крайней мере, на этой репутации он построил свою карьеру, и мало кому удавалось ее оспорить.

омби

Зомби — кажется, один из наименее интересных Квентину Тарантино низких жанров. Тем не менее представлен в его фильмографии — в первую очередь в совместных продюсерских проектах с Родригесом, «От заката до рассвета» и «Планета страха».

стория

Как в значении «сюжет» (см. «Оскар», «Сценарии»), так и в значении «мировая история». Если первую половину своей режиссерской карьеры Тарантино резвился, мешая вымышленные сюжеты и их правила между собой, то, перевалив за середину своей фильмографии, он стал сводить счеты с болевыми точками мировой истории. Американская рабовладельческая эпоха (см. «Южане»), альтернативный сюжет Второй мировой, а теперь — сценарий, построенный вокруг события, послужившего неофициальным концом эпохи Вудстока, — убийства Шэрон Тейт.

риминальное чтиво

А также — Канны. И то и другое случилось с Тарантино в 1994-м, после того, как его лихой дебют «Бешеные псы» порвал Сандэнс, и продвижением второго фильма занялись молодые акулы — братья-продюсеры по фамилии Вайнштейн. В Канны после этого Тарантино возвращался много раз: и в качестве зрителя, и конкурсантом, и почетным гостем, и, конечно, членом жюри.

е Биг Мак

И прочие беспрецедентно ударные диалоги о тонкостях жизни и нравов, которыми полон каждый тарантиновский сценарий.

Винсент: А знаешь, как в Париже называют четвертьфунтовый чизбургер?

Джулс: Что, они не зовут его четвертьфунтовый чизбургер?

Винсент: У них там метрическая система. Они вообще там не понимают, что за хрен четверть фунта.

Джулс: И как они его зовут?

Винсент: Они зовут его «Роял чизбургер».

Джулс: «Роял чизбургер»? А как же тогда они зовут «Биг Мак»?

Винсент: «Биг Мак» это «Биг Мак», только они называют его «Ле Биг Мак».

iramax

Это мог бы быть молочный коктейль за пять долларов («очень вкусный, хоть и не стоит этих денег», как говорит еще один герой культового диалога из «Чтива»). Но в жизни Тарантино есть более важная вещь на М. «Miramax, моя первая американская компания, была домом, который построил Квентин Тарантино. Weinstein Co., моя вторая компания, стала домом, который Квентин спас от краха», — шутил сооснователь компании Харви Вайнштейн.

В первом случае он имел в виду не только феноменальный успех «Криминального чтива», укрепивший позиции Miramax в начале пути, когда компания еще аккуратно специализировалась на дистрибуции независимого кино, но и снятый уже полностью на студии «От заката до рассвета», к которому Тарантино написал сценарий.

Впрочем, сейчас ни Miramax, ни выросшей из нее The Weinstein Company больше нет. От киноимперии братьев Вайнштейн — некогда самых влиятельных продюсеров в Голливуде — остались лишь многомиллионные иски в адрес Харви Вайнштейна за сексуальное насилие и домогательства в адрес десятков актрис, от Гвинет Пэлтроу до Анджелины Джоли.

асилие

Этически спорная серая зона, в которой стремительно сгущаются тени. Издавна Тарантино в ответ на вопросы об откровенных сценах насилия в своем кино отвечал примерно одно и то же. Насилие в кино и насилие в жизни — разные вещи, говорил он.

«Убить Билла», например, — хороший фильм для девочек, потому что они учатся, что можно постоять за себя. «Джанго освобожденный» и «Бесславные ублюдки» играючи переписывают историю, хоть и ситуативно, но поворачивая историю в ином — как будто бы более справедливом — направлении. А количество трупов на экране не стоит внимания, ведь только полный балбес не делает различия между кино и реальной жизнью.

Тем не менее «балбесы» двадцать с лишним лет приставали к режиссеру с вопросами, и, кажется, он наконец решил поговорить с ними более детально. В «Однажды в... Голливуде» непосредственно на экране куда меньше насилия, чем в прежних работах Тарантино, но зато фильм гораздо подробнее о нем говорит. Если не боитесь спойлеров (их там правда очень, очень много), советуем принять к сведению размышления обозревателя The Atlantic на эту тему.

скар

Американская киноакадемия к Тарантино благосклонна — за его фильмы номинировались и получали награды не только всем известные Траволта, Морриконе или Вальц, но и менее знакомые широкому зрителю монтажеры (Фред Раскин), операторы (Роберт Ричардсон) и звукооператоры. Примечательно, что у самого Квентина статуэток две, и обе — не режиссерские, а за лучший оригинальный сценарий.

Роберт Ричардсон

Квентин Тарантино

Эннио Морриконе

ленка

Как истинный кинофанат, Тарантино снимает на пленку и боготворит ее. «Омерзительную восьмерку» он вообще снял на 70 мм, что в наше время создает немало проблем дистрибьюторам, желающим показать такое кино в оригинале. В Москве, например, подходящее оборудование осталось на данный момент всего в двух больших залах. И, кстати, в Москве в личной коллекции есть пленка, подаренная, согласно легенде, местному фанату лично самим режиссером.

ценарии, сюжет, стилизация

Сюжет, диалоги, стилизация — Квентин обладает талантом писать истории, выдающиеся по всем трем статьям. От первых сценариев, которые экранизировали Тони Скотт и Оливер Стоун, до нынешнего «Однажды в... Голливуде». Рассказывает, что сценарии до сих пор пишет от руки, а когда заканчивает, устраивает вечеринку для самых близких, на которой распечатывает участникам копии.

, она же

Ума Турман. Муза, друг, соратник, любовь (платоническая — по многочисленным утверждениям обоих) и актриса Квентина, воплотившая на экране его самых знаковых персонажей — Мию Уоллес и Невесту из «Убить Билла». С последним фильмом связан серьезный конфликт, поссоривший Турман и Тарантино на несколько лет и обнародованный год назад (см. «Езда»). Тогда Турман рассказала The New York Times про случай с аварией на площадке — и заодно о домогательствах Харви Вайнштейна, о которых, как выяснилось, Тарантино тоже знал. В отличие от опального продюсера режиссер этот факт отрицать не стал. Он публично принес запоздалые извинения, подчеркнув, что «не понимал масштаба происходящего». В «Однажды в... Голливуде» дочь Умы Турман, Майя Хоук, сыграла эпизодическую роль.

ашисты

и         еминизм

Им досталось в «Бесславных ублюдках». При любом отношении к фильму сложно не признать величие сцены в пылающем кинотеатре.

Феминизм. Как и по многим серьезным вопросам в мире, тут нет единого мнения: с одной стороны, героини Тарантино регулярно вынуждены бороться с мужчинами и надирают им задницы, а с другой — см. пункты «Эксплойтейшн», «Езда» и «Ума Турман». На эту тему стоит не пожалеть пяти минут и прочитать обаятельное, хоть и незатейливое эссе «История Квентина Тарантино, пересказанная мне мужчинами на свиданиях».

иты

ерный юмор

Треки из фильмов Тарантино — отдельная история. И, кстати, хитами они чаще всего становятся после выхода его фильмов. Особую любовь режиссер питает к затерянным на полках магазинов хитам групп, которые давно не помнят не то что слушатели, а иногда и сами лейблы, чьи счета режиссер не раз пополнял внезапными притоками средств. Множество таких историй рассказывает Лев Ганкин в замечательном подкасте «Кинопоиска».

Умный, эрудированный, жестокий и часто — совсем не смешной, мрачный юмор наполняет сюжеты его фильмов в самых разных формах. Начиная от безобидных анекдотов и заканчивая фатальными стечениями обстоятельств, которые могут стоить жизни героям (или десяткам героев сразу, запертым в одном помещении).

кслойтейшн

Экслойтейшн, который вместе с забытыми VHS-хитами режиссер не устает вытаскивать из прошлого на свет божий. Кому-то — на потеху, а кому-то — как материал для анализа былых грехов массовой культуры. Характерно, что с такой же легкостью на эту букву в данном алфавите могла бы претендовать позиция «эстетство», потому что именно Тарантино ввел повальную моду все эти жанры эстетизировать. Постмодернист, что тут скажешь.

жане

Конфедераты, рабовладельцы, полные отвратительного обаяния герои и главная мишень фильма «Джанго освобожденный», в красках показывающего издевательства над чернокожими рабами. «Головой мы все знаем, что рабство — чудовищно и антигуманно, — говорит сам Тарантино. — Но стоит копнуть глубже, начать исследовать рабовладельческую эпоху в деталях, как одной головы уже недостаточно. Весь этот мрак перестает для вас быть абстрактной историей, вас от него иррационально, просто физически воротит. Так вот, я хочу сказать, что как бы много жестокости вы ни увидели на эту тему в моем фильме — поверьте, в реальности ее было неизмеримо больше» (см. «Насилие»).

«Я» Тарантино просвечивает в многочисленных камео, причем не только в его собственных фильмах. Еще одна привычка, за которой стоит породистая традиция, но в первую очередь — кажется, все-таки желание повеселиться. Обнаружить их все невооруженным глазом не так-то просто (один из 88 замаскированных ниндзя в «Убить Билла» — тоже в списке), но вот хорошая подсказка.