Каким мы запомним Нотр-Дам и что с ним теперь будет
Как собор Парижской Богоматери изображали в кино, живописи и театре и как на пожар в нем отреагировала мировая общественность и архитекторы.
Собор Парижской Богоматери давно стал одним из главных символов Парижа и в целом знаковым объектом мировой культуры. Построенный еще в XII–XIV веках на месте старой романской церкви (ее каменная кладка и стала фундаментом), Нотр-Дам достраивался и видоизменялся на протяжении всех следующих веков, страдал от войн и — больше всего — от Французской революции. К началу XIX века здание находилось в плачевном состоянии, и даже стоял вопрос о его сносе. Именно поэтому Виктор Гюго посвятил собору Парижской Богоматери одноименный роман, написав в предисловии: «Одна из главных целей моих — вдохновить нацию любовью к нашей архитектуре». Книга, ставшая бестселлером, и всколыхнула интерес к готическому храму, после чего началась масштабная реконструкция. Стараниями архитектора Эжена Эммануэля Виолле-ле-Дюка собор был восстановлен и обзавелся шпилем, новыми витражами и знаменитыми горгульями — то есть стал таким, каким мы его знали до вчерашнего дня.
Собор загорелся вечером в понедельник, 15 апреля, — пока точно неизвестно почему. Предположительно причиной стали строительные работы: в Нотр-Даме уже несколько месяцев велась частичная реставрация, хотя собор был открыт для публики. К счастью, находившихся в здании быстро эвакуировали и никто не пострадал. Через полтора часа у собора обрушился шпиль, а после — часы и почти вся крыша. Впрочем, стены собора удалось спасти от обрушения. Также из Нотр-Дама успели вынести реликвию — терновый венец Иисуса, который хранился в сокровищнице. По счастливой случайности за несколько дней до пожара с крыши успели снять 16 бронзовых статуй для реставрации.
Сцена из балета Ролана Пети «Собор Парижской богоматери», 1965
«Собор Парижской Богоматери зимой», Альбер Марке, 1908
«Горбун из Нотр-Дама», мультфильм Disney, 1996
Свето-звуковое шоу Notre Dame du Coeur постановщика Брюно Сейе, октябрь 2018
Президент Франции Эммануэль Макрон во время пожара лично приехал к собору, принес соболезнования всем французам и католикам. «Как и всем согражданам, мне больно смотреть, как горит частица нас», — написал он в твиттере. Другие политики — Тереза Мэй, Дональд Трамп, Ангела Меркель и не только — также выразили свое сожаление. Позже Макрон пообещал, что храм непременно будет восстановлен: «Мы восстановим Нотр-Дам, потому что этого ждут французы, потому что этого заслуживает наша история, потому что это наша судьба».
«Стрикс» – одна из химер собора
«Шарада», 1963
Трагедия не оставила равнодушной и модный мир. Свой шок, боль и грусть выразили Наоми Кэмпбелл, Клэр Уэйт Келлер, Диана фон Фюрстенберг, а Рикардо Тиши сказал, что собор «занимал огромное место в его сердце». Актриса, певица и модель Карен Элсон поделилась личным воспоминанием: «Когда мне было 16, я оказалась одна в Париже. Я пошла осматривать достопримечательности, зашла в Нотр-Дам и зажгла свечу. Я была поражена величием готической архитектуры, витражами и испытала детский страх перед лицом этого величия. Сейчас мое сердце рвется наружу ко всем жителям Парижа, которые потеряли часть своего чарующего города».
«Коронация Наполеона», Жак-Луи Давид, 1807 г.
«Собор Парижской богоматери», Брассай, 1933
«Перед закатом», 2004
Фотография Собора Парижской Богоматери Гюстава ле Гре, 1859
Доктор исторических наук, профессор Высшей школы экономики Олег Воскобойников в интервью «Медузе» объяснил, чем собор так важен для европейской культуры — и почему все так эмоционально реагируют на пожар:
«Есть соборы более крупные, чем Нотр-Дам, есть соборы более объемные, лучше сохранившие витражи или лучше сохранившие пластику. Нотр-Дам стал не самым великим собором, он стал собором-образцом, моделью, которую можно копировать. Скажем, София Константинопольская — это нечто неповторимое по определению, она так и создавалась. Юстиниан строил Софию, чтобы упаси бог никто не повторил, и это очевидно всякому, кто там бывал. А собор Парижской Богоматери — это модуль, не только архитектурный, но и общекультурный, который можно было при желании уменьшать или увеличивать и тем самым ориентироваться на Париж как на центр христианского мира, центр цивилизации, город, в котором, начиная с Людовика Святого, с середины XIII века, хранятся важнейшие святыни христианского мира.
Это одновременно и символ Франции, и символ средневековой [европейской] цивилизации, но вовсе не только ее. Думаю, что это значение Нотр-Дама, заложенное при последних Капетингах, и создает в нашем коллективном сознании, а также в бессознательном тот эффект, который мы все сейчас ощущаем, — эту зияющую пустоту и нежелание, чтобы завтрашний день начинался, если собора не станет. Это связано с тем, что в теле христианского мира погибает если не сердце, то что-то очень важное».
Модные деятели решили помочь не только словом, но и делом: глава Kering Франсуа-Анри Пино сообщил, что пожертвует на восстановление Нотр-Дама €100 млн, а его коллега-конкурент Бернар Арно, возглавляющий LVMH, заявил, что передаст на реставрацию в два раза большую сумму. LVMH будет помогать не только материально: в работах будут участвовать дизайнеры, архитекторы и финансовые специалисты компании. Впрочем, пока неизвестно, сколько времени, средств и сил займет восстановление собора — по предварительным оценкам, на это может уйти до 10 лет.
Модная съемка на фоне Нотр-Дама, Фрэнсис Маклафлин-Джилл
«Нотр-Дам вечером», Анри Матисс, 1902
Анри Ле Секк, 1853
Витраж «Северная роза», во время пожара он уцелел
Мюзикл Notre-Dame de Paris, 1998
«Нотр-Дам», Максимильан Люсе, 1900
«Дождливый день в Париже. Собор Парижской богоматери», Альбер Марке, 1910
Каким именно собор может стать после реконструкции, тоже пока непонятно. The Blueprint попросил рассказать о возможных путях его восстановления архитектора, автора telegram-канала «Это некрасиво и безвкусно» Марию Важенич:
«Вопрос о том, будет ли собор отреставрирован, даже не стоит — к счастью, стены и перекрытия устояли и нет необходимости поднимать его из руин, — полагает эксперт. — Сейчас на повестке стоят два других важных вопроса — насколько пострадал конструктив собора и по какому сценарию пойдет его восстановление.
Неизвестно, в каком состоянии каменные конструкции, которые находились под воздействием открытого огня и воды такое количество времени — в зависимости от того, насколько здание сохранило несущую способность, будет выбран путь реконструкции. Будет ли это реконструкция с «дословным» воссозданием собора по дошедшим до нас чертежам и обмерам? Будут ли заменяться утраченные части — например, витражи — на аналогичные, но выполненные современными мастерами в духе нашего времени? Или их будут воссоздавать заново по оригинальным образцам? Возможно, реконструкция пойдет по пути Бундестага — со встраиванием нового современного объема — например, кровли, — взамен утраченного. Но опять же наверняка этого утверждать нельзя. Все это будет понятно только после технического обследования здания и проведения противоаварийных работ.
Ив Cен-Лоран с танцовщиками балета «Собор Парижской богоматери» Ролана Пети, 1965. Для балета он создал костюмы.
Канатоходец Филипп Пети прошел по канату между башнями Нотр-Дама в 1971 г.
Кадр из игры Assassin''s Creed Unity, 2014
«Нотр-Дам: вид на остров Сен-Луи с набережной Анри», Анри Руссо, 1909
«Нотр-Дам», Чайлд Гассам, 1888
«Вид на Нотр-Дам», Марк Шагал, 1980
«Горькая луна», 1992
Балет Ролана Пети «Собор Парижской богоматери» (костюмы Ива Сен-Лорана), 1965
Эскизы Ива Сен-Лорана к балету Ролана Пети
Лично я за консервативную реставрацию, при которой здание консервируется в существующем состоянии при минимальном вмешательстве в его объем. Идеальным примером этого подхода можно считать восстановление Мемориальной церкви кайзера Вильгельма (Kaiser Wilhelm Gedächtniskirche) в Берлине [в 1943 г. церковь была разрушена в результате налета войск союзников. — Прим. The Blueprint].
К сожалению, вероятность того, что по этому пути пойдут реставраторы Нотр-Дама, очень низка. Во-первых, Нотр-Дам слишком знаковый (и привлекательный с точки зрения и инвестиций, и политики) объект, чтобы позволить ему стоять пустой грозной руиной — никому не захочется иметь под боком такое пугающее напоминание о человеческой халатности. Во-вторых, в общественном сознании слишком укоренен стереотип о том, что архитектуру можно как угодно достраивать, воссоздавать и имитировать, особенно если есть архивные данные и обмеры. На мой взгляд, это очень большая проблема, которая ведет к замене подлинных памятников, обладающих социальным и культурным капиталом, новоделами, имитирующими историческую среду. Мы не пытаемся приделать голову к оригинальным слепкам Ники Самофракийской, не подрисовываем за Ивановым незаконченные фрагменты в «Явлении Христа народу», не дописываем «Замок» Кафки по черновикам и не доснимаем «Ад» Клузо — но при этом для нас является нормой достраивать руины и даже воссоздавать с нуля утраченные здания. Почему мы уважаем живопись, скульптуру, литературу, кинематограф, но не можем научиться уважать архитектуру и принимать ее с утратами, которые зачастую говорят об истории городов и стран едва ли не больше, чем парадная застройка городов-памятников? Мне кажется, сгоревший в XXI веке Нотр-Дам говорит о современном обществе и состоянии культуры гораздо красноречивее, чем любая научная реставрация — и любое современное здание, признанное критиками и архитектурным сообществом».
«Горбун из Нотр-Дама», 1956
Подписывайтесь на наш канал в YouTube, будет интересно.
