Стилистика 90-х в фильме «Мамочка»
Текст:
Дарья Блинова
20 марта Ксавье Долану исполнилось 29 лет. В то время как большинство режиссеров в таком возрасте только начинают карьеру, Ксавье уже сформировал свой запоминающийся стиль. Пересматриваем «Мамочку», за которую он удостоился премии «Сезар», разделил приз жюри в Каннах с самим Жан-Люком Годаром, а аплодисменты после показа не утихали пять минут.
В фильмографии Ксавье Долана уже шесть работ, и режиссер задействован на каждом этапе. Он сам пишет сценарии и монтирует, одновременно играет и режиссирует, выступает продюсером и художником по костюмам. «Мамочка» начинается с самого интимного элемента — белья, сохнущего во дворе. Уже первым кадром Ксавье заявляет, что весь фильм будет очень личным. Это проявляется не только через тему отношений между невротичной матерью и неуправляемым сыном, но и с помощью одежды и локаций. Провинция Квебек, где происходит действие, является малой родиной Долана, а 1990-е, на которые пришлось детство режиссера, послужили вдохновением для визуального ряда. Модный код последнего десятилетия XX века считывается без труда.
Еще прежде, чем зритель замечает пустынные окраины или аппликации вдоль всей длины джинсов, в глаза бросается кадрирование. Соотношение сторон 1:1 образует квадрат, для многих ассоциирующийся с форматом инстаграм-фото. Герои загнаны в треть экрана, все лишнее попросту отрезается, даже имя Diane сокращается до Die, а приветствие магнитофона hello превращается в hell. Сюжетно это история о небольшом промежутке жизни Дианы, ее сына Стива и об их соседке Кайле. Но Долана гораздо сильнее занимают их чувства, и таким ловким способом нас буквально заставляют сконцентрироваться на важном для режиссера аспекте, потому что всего остального попросту не видно.
Первая встреча матери и сына случается, когда Диана забирает Стива из интерната. Голубоглазый блондин с дурными манерами, словно Кевин из фильма «Один дома», достигший подросткового возраста. На самом же деле его прообразом был Эминем, подростки из пост-СССР и скейтбордисты. Стиль Стива довольно олдскульный: широкие камуфляжные штаны, массивные цепочки и снепбеки родом из первых клипов Эминема.
Актриса Энн Дорваль уже играла роль матери в первом фильме Ксавье. Но если в «Я убил свою маму» фокус был на сыне, то здесь внимание перераспределяется. Диана — квинтэссенция представлений о сексуальности в 1990-х: просвечивающие блузы, ультракороткие платья и высоченные каблуки. Прототипом ее образа послужила Эрин Брокович из одноименного фильма. Диана не стесняется своего тела или своих эмоций, откровенность в самовыражении — ее способ взаимодействия с миром. Символична в этом смысле сцена, где она облачена в белый корсет, который позже окажется перепачкан кровью ее сына.
Условно плохой вкус семейства Дюпре не служит причиной меньше сопереживать или симпатизировать им. Розовые велюровые треники Juicу Couture мамы и синие спортивные штаны adidas сына — не упрек и не насмешка. Ксавье искренне любит такое наследие прошлого и сам руководит съемочным процессом в штанах с тремя полосками. Ему, вероятно, была бы близка позиция Демны Гвасалии: «Я никогда не собирался возносить уродство на пьедестал. Для меня это скорее о том, что было списано со счетов как уродливое. В конце концов, кто решает, что уродливо и что красиво?»
Долан мастерски работает с цветом. Основополагающее сочетание голубого и желтого в фильме незаметно кочует из кадра в кадр: будь то крошечные вкрапления вроде стакана с апельсиновым соком и голубая салфетка рядом или проходящие сквозь весь кадр желтые разделительные полосы шоссе и ясное небо. В зависимости от пропорций при смешении желтого и голубого получается разного рода зеленый. Именно он режиссеру и нужен для менее приятных моментов. Токсичные отношения словно требуют оттенка под стать, который, подобно кислоте, разъедает экран. И появляется он только во время полного отчаяния, проявления насилия или слабости: Стив в караоке окружен зеленым сукном бильярдного стола, возле которого он ввяжется в драку, Кайла сообщает о своем переезде в пиджаке оливкового цвета, Диана спускается в подвал, залитый оттенком шартрез, где спрятана выпивка и сигареты. Но Ксавье предусмотрительно не оставляет своего зрителя окруженным не самыми приятными глазу оттенками. Он заканчивает фильм белоснежными кедами: в них Стив устремляется в алый закат.
