Новая надежда

2 сентября французская соул-певица Imany выпустила первый за пять лет альбом — Voodoo Cello. Это ее большой трибьют любимым артистам — Нине Симон, Мадонне, Элтону Джону, группе t.A.T.u и другим. По просьбе The Blueprint Алексей Алеев узнал у Imany, о чем она молчала эти пять лет, зачем заставляет виолончелистов бегать по сцене и в чем сила песни All The Things She Said (она же «Я сошла с ума»).

Трансформация из модели в певицу произошла для Нади Младжао естественно и органично. Выросшая в Провансе артистка, семья которой происходит с Коморских островов, заслушивалась Ниной Симон и Билли Холидей и всегда мечтала о сцене. Завершив модельную карьеру и вернувшись на родину из Соединенных Штатов, она взяла псевдоним Imany, что с суахили можно перевести как «надежда», и стала исполнять женственный соул с элементами акустического блюза и фолка. Андрогинный низкий вокал, яркая внешность и дважды платиновый сингл You Will Never Know превратили ее в звезду, а дебютный альбом The Shape of Broken Heart, увидевший свет в 2011 году, стал большим хитом в Европе. Второй лонгплей The Wrong Kind of War вышел в 2016 году, а от танцевального ремикса на Don’t Be So Shy, сделанного отечественным дуэтом диджеев Filatov & Karas, последние пять лет невозможно скрыться — он звучит повсюду.

Спустя еще пять лет Imany возвращается в совершенно ином свете. На ее новой пластинке Voodoo Cello звучит ансамбль из восьми виолончелей и совершенно нет ее собственных песен. Вместо этого она обращается к чужим хитам прошлого и настоящего, но находит для них свою собственную интонацию. О том, чем она занималась минувшие пять лет, из чего родился ее новый проект, как она выбирала для него композиции, а также съемках в парижских дворцах и магии виолончели она рассказала в интервью The Blueprint.

Ваш предыдущий альбом вышел пять лет назад. Пауза не затянулась?

Для меня это время пролетело очень быстро. Я три года гастролировала по миру, затем у меня появился ребенок. И нужно было позаботиться о нем. Со своим первым ребенком я отправилась в турне спустя всего три месяца после родов, и это было невероятно сложно и изматывающе. Со вторым мне захотелось взять паузу. У меня появилось время для проекта, который я давно хотела сделать, и тут грянули ковид с карантином. Все эти события наслоились друг на друга, вот пять лет и прошли.

По меркам современной музыкальной индустрии вас не было целую вечность: от артистов теперь ждут постоянный поток контента для того, чтобы удерживать внимание поклонников и слушателей.

Да, все происходит чрезвычайно быстро, такое впечатление, что люди более заинтересованы в том, чтобы делать музыку для текущего момента, нежели создавать то, что останется надолго. Я считаю, что если ты создаешь качественную музыку, то люди будут тебя помнить так же, как мы помним Нину Симон и Рэя Чарльза. Если вам нравится эта музыка, вы и через 10 лет ее переслушаете. Если вам нравится мой первый альбом, вы его включите и сейчас, хоть он и вышел десятилетие назад. Кстати, из России я больший отклик получаю как раз от первого альбома.

Я думаю, что это вопросы доверия, веры в будущее, а также того труда, который ты вкладываешь в искусство. Я хочу дать людям действительно хороший продукт, который запомнят вне зависимости от того, сколько времени ушло на то, чтобы его выпустить. Это вопрос философии: многие люди хотят заработать деньги здесь и сейчас, и им не важно, выпускают ли они что-то хорошее и будут ли забыты в итоге. Я делаю музыку не для этого.

Сложно ли вам возвращаться в альбомный цикл — запись, выпуск, продвижение, гастроли — после такого перерыва?

В этот раз все по-другому. Я стала другой и веду дела иначе, не так, как в начале карьеры. Тогда я соглашалась на все, работала очень упорно и ходила всюду, куда меня звали. Сейчас я старше, у меня двое юных детей, и я соглашаюсь участвовать в представлении под названием «продвижение альбома», но на определенных условиях. Сейчас я гораздо более уверена в себе, потому что за последние несколько лет научилась говорить «нет». И научилась говорить «да» тому, что должно быть сделано. Я взволнована тем, что возвращаюсь к музыке и верю в свой новый альбом.

Почему вы решили вернуться с альбомом кавер-версий? Уверен, после стольких лет ваши фанаты хотели услышать ваши собственные новые песни.

Я хотела сделать это еще семь лет назад, между первым и вторым альбомами, но лейбл сказал, что нельзя выпускать вторым диск с каверами и это обязательно должна быть пластинка оригинального материала. Тогда я согласилась. После второго альбома и тура в его поддержку я настолько устала, что мне не терпелось взять паузу. Мне также хотелось сделать что-то непривычное, что я не делала до этого. Так что я вернулась к этой идее спустя годы. И тогда я сказала себе: я хочу сделать альбом кавер-версий, но с виолончелями. Возможно, люди действительно хотели услышать мои собственные новые песни, но я думаю, что те, кто по-настоящему любит мою музыку, кому нравится мой голос и мой стиль, обрадуются Voodoo Cello. Им будет интересно услышать меня в этих песнях.

Почему виолончель? Вы собрали восемь виолончелистов для этой записи.

Я думаю, что в прошлой жизни я была виолончелью (смеется). Это акустический и очень древний инструмент, и в то же время из него можно извлечь столько разных странных звуков. Все, что вы услышите на Voodoo Cello, было сделано при помощи виолончели. Мы не прибегали ни к каким имитациям, ни к какой электронной обработке, никак не изменяли ее звучание. Виолончель то звучит как какой-то дикий зверь, то воет как сирена, то напоминает электрогитару. Я чувствую, будто в каждом из этих инструментов живет свой дух. Виолончель таит в себе множество загадок: ее звучание близко к человеческому голосу, а своими формами она напоминает женское тело. А когда вы слышите их сразу восемь в одной комнате... Боже мой! Звук и мощь, которую они в себе таят, — это что-то. А на сцене, вместе со мной, нас всего девять. Восемь виолончелей, но девять исполнительниц. В общем, нам было суждено быть вместе.

В турне вы тоже поедете с восемью виолончелистами?

Да, и мы уже начали выступать. Мы выступили во Франции, поехали в Италию, и тут нас остановил ковид. Я люблю альбом, который у нас получился, но первоначальной идеей было концертное шоу, и мы его сделали. У виолончелистов не было партитур, не было стульев, они ходили, бегали, танцевали с инструментами. Им нужно было научиться играть в движении. Это не то шоу, в котором я буду кричать в зал: «Привет, Москва!». Это настоящий спектакль о жрецах вуду, которые рассказывают истории через песни других людей.

Истории получились разные, с потрясающим освещением и костюмами Balmain. Это надо увидеть и услышать самому. Потому что когда вы услышите эти треки на альбоме, к примеру, сирену, то ваш слух вас обманет. Но если вы увидите, как этот звук извлекается из виолончели, — вы будете поражены. Это очень органичный инструмент, из которого можно получить потрясающие звуки. Основная идея, которую я продвигаю этим шоу, — это то, что мы должны вернуться к истокам. И в следующем году мы собираемся приехать с ним в Россию.

Расскажите подробнее о том, как ваша музыка связана с культом вуду. 

Название должно было быть ярким, это все-таки первая дверь, которую открывает человек, когда соприкасается с произведением. Мне хотелось показать людям, насколько виолончель мистический инструмент, что в нем есть магия. Плюс ко всему это название отсылает к Voodoo Child Джими Хендрикса. Я не хотела, чтобы в моем случае вуду ассоциировалось с какими-нибудь глупыми голливудскими клише, поэтому мне пришлось изучить массу информации об этом, а я совершенно ничего не знала. Теперь же я вполне могу называться экспертом.

Одна из главных мантр вуду звучит как «Видеть мир иначе». Цель вуду — а это целая/настоящая религия — сделать жизнь людей лучше. Я считаю, что это также и цель искусства, и в особенности музыки. Наша работа — сделать вашу жизнь лучше. Открыть вам глаза, открыть сердца, сделать так, чтобы вы почувствовали себя лучше.

Как вы работали со своими старыми композициями?

В этих выступлениях не будет моих песен, за исключением одной. Мне показалось, что будет странно, если я вставлю свои песни посреди других монументальных композиций. Я переаранжировала всего один свой старый трек You Will Never Know, потому что эта песня запустила мою карьеру и я многим ей обязана. Я сделала это исключительно для поклонников.

Как вы выбирали песни, которые хотели перепеть? Все такое разное: есть старые вещи, есть совсем новые, есть поп-песни, рок-композиции, а вечный хит группы Black Wonderful Life соседствует с Imagine Dragons.

Этот альбом объединяет моя любовь к качественной музыке. Вообще я называю его «трибьют-альбомом», а не альбомом кавер-версий. Мне кажется, так правильней: я пою песни в качестве трибьюта артистам, которые их написали или исполняли до меня. Я научилась музыке очень поздно и практически все изучила сама. Если бы не эти замечательные песни, которые я пела у себя в комнате, я бы не смогла стать музыкантом. Поначалу я обратилась к песням, которые сама очень сильно люблю, но зачастую они не слишком подходили к моему голосу. Иногда не получалось подобрать им достаточно хорошую аранжировку. Затем я поняла, что песни, которые я выбрала, — поколенческие, обращенные к слушателям 1980-х и 1990-х, моим ровесникам. И мне захотелось сделать альбом, который бы обращался к максимально широкой аудитории, поэтому я добавила относительно недавние вещи, такие как Take Me to Church Hozier. Для меня это одна из величайших песен 2010-х. Что объединяет все эти треки — сила их мелодий и текстов. Я не гналась за артистами, я выбирала именно композиции. Если песня достаточно хороша, то я попробую к ней подступиться.

Не могу не спросить про одну конкретную песню в трек-листе вашего альбома — All the Things She Said дуэта t.A.T.u. Почему вы обратились к ней? Связано ли это как-то с тем, что у композиции недавно был 20-летний юбилей?

Я и не задумывалась о том, что ей уже двадцать лет! Я всегда ее любила. Помню, как трек вышел вместе с клипом, когда мне было лет 19–20, и у всех была реакция: «Что это вообще такое?». Особенно эта песня цепляла девчонок. Когда я начала работать над ее кавером, то давала послушать то, что у нас получается, знакомым, и все подруги, как только ее слышали, говорили: «Ах, как же я люблю эту песню!» У парней она как-то в памяти не отложилась, но у девочек с ней все по-другому.

Я знала, что для людей будет неожиданностью, что я люблю этот трек. Они считают, что из-за того, что я слушаю серьезных авторов вроде Боба Дилана и Нины Симон, мне такое нравиться не должно. Но я выросла, слушая радио, и когда ставили этот трек... (Напевает) В нем содержится такой заряд girl power, мне он был нужен на альбоме. Когда семь лет назад проект Voodoo Cello был еще в зачатке, я уже тогда знала, что две песни точно будут в его трек-листе. Первая — Total Eclipse of the Heart Бонни Тайлер, а вторая All the Things She Said. У меня уже тогда в голове была ее аранжировка и видение того, какой я хочу ее слышать. Поначалу мой лейбл не понимал, почему я хочу ее перепеть. Но это в первую очередь потрясающая песня, мои фанаты из России ее обожают, и мне хотелось сделать им подарок. А то, что песне 20 лет, — это какой-то космос. Кстати, как вам та версия, которая у нас получилась?

Мне кажется, что это такой мощный трек, что его просто невозможно перепеть невыразительно. На концерте в России люди будут сходить с ума.

Не могу дождаться этого. На лейбле высказывали опасения, что эта песня будет выбиваться из общего ряда, но я ответила, что мне без разницы. Просто достаньте на нее права, трек будет в альбоме и точка.

Недавно у вас вышел клип на The A Team, который вы сняли в Малом дворце в Париже. Сложно ли было договориться о съемках в такой исторической локации?

Нам очень повезло. Все было закрыто из-за ковида, музеи были полностью пусты. К нам обратились после того, как увидели наше шоу с виолончелями, и предложили снимать в Малом дворце в Париже. Разумеется, я тут же согласилась: обычно такое, да еще и бесплатно, никто не предлагает. В каком-то смысле мы поддержали друг друга: музыкальный бизнес также был мертв в тот момент.

Клип был в значительной степени сымпровизирован на месте, с режиссером я на тот момент знакома не была. Но все получилось, и мне кажется, что это видео здорово показывает, что именно я пытаюсь отстаивать при помощи этого проекта.

Почему синглом вы решили выпустить именно кавер песни Эда Ширана про наркозависимость?

Ее аранжировка получилась очень танцевальной. Текст этой песни очень мрачный и грустный. Обычно я делаю наоборот: беру веселую танцевальную песню и делаю ее грустной. Это то, чем Imany славится. Но сейчас я решила взять грустный трек и превратить его в нечто танцевальное и позитивное.

Многие из ваших песен стали большими хитами после того, как на них появились хаус-ремиксы. Каково ваше отношение к ним? Любите ли вы ремиксы на свои композиции так же, как и оригиналы?

Все зависит от ремикса. Некоторые из них очень хорошие, некоторые мне нравятся чуть меньше. Но я бы не сравнивала оригиналы с ремиксами. Меня всегда радует то, что люди хотят взять какую-то мою музыку и сделать с ней что-то иное. Мне это нравится: люди знакомятся с моей музыкой и затем включают ее на свадьбе. Или же настолько вдохновляются, что ремикшируют ее. Для меня это всегда большая честь, даже если мне не нравится то, что получается в итоге.