Невидимый лифт на запредельный этаж
текст:
денис бояринов
На завершившемся на днях фестивале «Окно в Европу» прошла премьера фильма «На тебе сошелся клином белый свет». Режиссер-дебютант Игорь Поплаухин попытался воссоздать последний день из жизни Янки Дягилевой — сибирской рок-звезды, которая зажглась в конце 1980-х, молниеносно сгорела, но оставила после себя тайный культ, который сейчас, похоже, выходит на поверхность. Что нам важно знать о Янке, написал Денис Бояринов.
Кадр из фильма «На тебе сошелся клином белый свет»
«Вот лет мне 24, а звать меня Дягилева Яна Станиславовна», — слегка окая, представляется она, отвечая на записки из зала во время концерта, состоявшегося в ноябре 1990 года в Иркутском политехническом институте. Он известен как «Последняя акустика» — это последнее сольное выступление Янки, зафиксированное на пленку. В мае 1991-го ее не стало — ушла из дома на День победы и не вернулась. Спустя неделю ее тело нашли в реке Иня; был это несчастный случай или суицид — так до конца и не разобрались, существуют и версии о нападении и убийстве. В августе 2007-го Егор Летов, ставший Яном для янкиного Иня, колдовал над записью этого концерта — пересводил ее и реставрировал, в итоге оставив нам альбом-антологию «Янка — Последняя Акустика» (2009), в котором талант Яны Станиславовны Дягилевой явлен во всей своей обжигающей мощи и незамутненной чистоте. Он сделал это за полгода до собственной смерти. Успел.
Кадр из фильма «На тебе сошелся клином белый свет»
Пересказывая историю Янки, трудно обойтись без элементов мистики. Иначе просто не объяснить, как хиппующая девчонка, «лихая хохотушка», по свидетельству подруг, стала автором столь матерых экзистенциальных текстов, описывающих жизнь во мраке и безнадежности. Оправдать это можно только божественным вмешательством. Как было сказано в одном из гностических папирусов, «Когда придет Бог, смотри вниз и записывай сказанное и то именование его, которое он тебе даст. А он не уйдет из твоей палатки, пока подробно не скажет тебе и то, что тебя касается».
Бог пришел к Янке в 1987-м на квартирнике Александра Башлачева в Ленинграде. До этого она была простой, своей в доску девчонкой с сибирским говорком, которая любила стихи и песни. Пела чужое и что-то сочиняла сама, в том числе в составе ансамбля политической песни «Амиго» и для лидеров новосибирского рока «Калинова моста», — но мало кому показывала. Башлачев — фигура в русском роке наиболее мистическая, оракул, обретший дивный дар слова и столь же внезапно утративший его, — стал для Янки кем-то вроде Иоанна Предтечи. Впервые она услышала и увидела автора «Ванюши» и «Времени колокольчиков*» в Новосибирске то ли в 1985-м, то ли в 1986-м. Апокриф гласит, что СашБаш даже встретился с отцом Янки и сказал ему фразу «ваша дочь знает о жизни гораздо больше, чем вы можете подумать». У этой встречи, однако, больше нет свидетелей. А на квартирнике Башлачева в Ленинграде Янка была вместе с другой легендой русского рока, Егором Летовым, с которым они тогда жили, по его собственному выражению, «как два зверя» — колесили по стране, скрываясь от ментов и санитаров и помогая друг другу выживать. Встреча с кумиром стала разочарованием: Башлачев не проявил никакого интереса к Янке, да и вообще не проявлял интереса ни к чему — был, по воспоминаниям очевидцев, «потухший», или, как говорил Летов, «на грани смерти». Он глубоко переживал творческий кризис; до смерти ему оставалось несколько месяцев. Однако хмурый СашБаш сумел каким-то образом передать священную искру Янке — именно после того квартирника она сочинила свои первые хиты — восемь песен, вошедших в альбом «Деклассированным элементам», который спродюсировал Летов (он также играл в нем на басу). В тексты и музыку он, однако, не вмешивался — все придумала Янка, одна, за несколько часов.
внезапное озарение, гениальные песни, вихревые квартирники, творческий кризис, свинцовая депрессия и недоказанное самоубийство
Янка повторила за Башлачевым его жизненный путь — внезапное озарение, гениальные песни, вихревые квартирники, творческий кризис, свинцовая депрессия и недоказанное самоубийство, однако сделала все это в учетверенном темпе, уложившись в три с небольшим года. Она пролетела по этой траектории так быстро, что отечественная музыкальная журналистика не успела ее вовремя оценить — в российских рок-энциклопедиях, обильно выходивших в печати на рубеже 80-х и 90-х, про Янку вы не найдете внятного абзаца. Отчасти этому способствовало ее принципиальное нестяжательство — она избегала интервью и вообще всяческой публичности. Несмотря на преданную любовь поклонников, Янка не представляла себя на больших сценах или аренах. Она писала песни не для гонораров и славы, а просто, видимо, потому, что не могла по-другому. Отчасти невидимость Янки для прессы связана и с тем, что она находилась в тени Егора Летова, с которым они сперва были не разлей вода, но вскоре по каким-то причинам разошлись — и это еще одна из тайн, окутывающих ее имя. В отношениях Янки и Егора угадывается шекспировского размаха трагедия — Гамлет и Офелия. После смерти подруги Летов забрал себе все ее письма и черновики, а затем выпустил «Сто лет одиночества» — один из сильнейших альбомов в своей дискографии.
жизнь и смерть Янки выглядят идеальной основой для драматического рок-н-ролльного мифа
«Янка действительно была сама жизнь — предельно сжатая, горящая с огромной силой и огромной скоростью, — писал в одном из редких некрологов, вышедшем в 1991-м, гуру российской журналистики Сергей Гурьев. — Те, кто видел первые Янкины квартирники в Москве, помнят, сколько от нее исходило тогда жизненной силы, энергии, мощи чувства — несмотря на совершенно безысходные тексты. Но в сумме с размахом творческой безбрежности безысходность выглядела высокой трагедией. Духовно анемичная, изверившаяся Москва ходила на Янку как куда-то в эпоху Возрождения — дивясь в ней той силе чувств, какую не видела в себе».
Задним числом, на расстоянии в 30 с лишним лет, жизнь и смерть Янки выглядят идеальной основой для драматического рок-н-ролльного мифа. Но, как ни удивительно, он так и не возник, несмотря на размах ее дарования и раннюю гибель. Наследие Янки, хоть и измеряется несколькими десятками странно записанных песен, оказывается масштабнее, чем любые ниши, в которые ее пытаются поместить, — будь то «сибирский панк» или «женский рок». Без всяких гендерных условностей или географических рамок она — автор, возможно, мощнейших, самых пронзительных и наиболее трагических песен на русском языке. Правда, с 1990-х сохранился культ Янки — тайный, катакомбный, скрывающийся от неофитов; только сейчас, спустя десятилетия, предпринимаются попытки рассказать ее историю — выходят фильмы и книги. Лично я очень жду написанную Сергеем Гурьевым биографию «Над пропастью весны», которая должна появиться в 2022-м.
Ее песням противопоказана реклама — они должны распространяться как тайное знание, от посвященных к посвященным, поскольку в них скрыта пугающая сила
Внезапный всплеск интереса к песням Янки пришел откуда не ждали — из Великобритании, где в 2014-м на одном из концертов бристольские трип-хоп-классики Massive Attack, пригласив вокалисткой Элизабет Фрейзер из Cocteau Twins, исполнили кавер на песню «Печаль моя светла», написанную Янкой в студенчестве. Примерно в том же году новосибирские служители культа бились с местной администрацией за установку мемориальной доски на деревянном доме, где она прожила всю жизнь, и доказывали чиновникам ее «культурную значимость». Они добились своего, однако есть ощущение, что эта доска особенно не нужна — ни городу, ни стране. Да и, пожалуй, сама Янка была бы против: не стоит пытаться ее канонизировать. Ее песням противопоказана реклама — они должны распространяться как тайное знание, от посвященных к посвященным, поскольку в них скрыта пугающая сила. Они работают как «невидимый лифт на запредельный этаж», если воспользоваться образом Летова из песни «Офелия», написанной после смерти Янки и звучащей как реквием по ней. С такой высоты можно и не вернуться.
Кадр из фильма «На тебе сошелся клином белый свет»
* Признан иноагентом
