Сюрреалистическая биография
В издательстве W. W. Norton & Company вышла книга искусствоведа Марка Брауде «Кики/Ман Рэй: Искусство, любовь и соперничество в Париже 1920-х годов». Модель и любовница самых знаменитых художников ХХ века у Брауде наконец становится главной героиней. The Blueprint вспоминает биографию Кики — символа Монпарнаса, в котором ненадолго осуществилась мечта о том, что художники со всего света могут организовать государство в государстве.
«Это единственная книга на свете, к которой я когда-либо писал предисловие, и, даст Господь, она окажется и последней. Если вас утомляют дамские романы, сочиненные нынешними писателями обоих полов, то сейчас перед вами лежит книга той, которая никогда и ни при каких обстоятельствах дамой не являлась. На протяжении почти десяти лет она была настолько Королевой, насколько возможно ею быть в наши дни» — написал в 1929 году тридцатилетний Эрнест Хемингуэй в предисловии к мемуарам своей подруги Кики с Монпарнаса. И не соврал — предисловий к чужим книгам он больше не писал, исключение было сделано только для нее — художницы, натурщицы Сутина, Модильяни, Брассая, Калдера, Ман Рэя, подруги Жана Кокто и Макса Эрнста. Женщины, носившей титул «Королевы Монпарнаса», без которой невозможно представить историю искусства начала ХХ века. Королева «Мемуары Кики» написала в 29 лет — и это о многом говорит. Но на самом деле момент был выбран идеально: в 1929 году ее царство приходило в упадок. «Монпарнас уже не тот» — сказали бы сейчас.
Богема почти 25 лет считала Монпарнас своей столицей. В начале XX века эта часть XIV арондисмана была еще практически деревней, пригородом Парижа, и художники стали туда перебираться с Монмартра, где уровень преступности стал слишком высоким даже по артистическими меркам. Практически одновременно там обустраиваются Пикассо, Дерен, Модильяни и ван Донген. За ними приезжают друзья, коллеги, журналисты, революционеры, коллекционеры, туристы, просто любители хорошо провести время и быстро заработать. Среди них — 12-летняя незаконнорожденная Алиса Эрнестина Прен, которую вызвала из маленького городка в Бургундии мать. Она собиралась устроить девочку на какую-нибудь работу (по закону это разрешалось с 13), но у будущей Кики были другие планы на жизнь.
Год она честно провела сначала в обувной мастерской, потом в пекарне. Но довольно быстро поняла, что веселого в такой жизни мало, и стала подрабатывать натурщицей. В то время слова «натурщица» и «проститутка» считались синонимами — и в 16 лет Кики со скандалом выгнали из дома. Грустила она недолго: спасибо друзьям, которые познакомили ее с художником Хаимом Сутином — и она, по собственному выражению, «втюрилась и приоделась в лучшие наряды квартала — мужскую шляпу, старый плащ и туфли на три размера больше».
Дальше было только круче: Сутин познакомил ее с Морисом Утрилло и Амедео Модильяни, которым она тоже позировала. Бросив Сутина, Алиса Прен стала жить с художником Морисом Менджиски, который и прозвал ее «Кики». Параллельно она позировала уже знаменитым Моисею Кислингу и Цугухару Фудзите. Фудзита, которого Аполлинер и Леже дразнили «Фу-фу» (фр. fou — сумасшедший), скрещивал японскую классическую школу и европейский авангард, был уже по-настоящему знаменит и из Кики тоже сделал звезду. Сейчас, разбирая ее феномен, понятно, что она вернула профессии натурщицы ее первоначальный смысл: она, конечно, была соавтором своих портретов. Фудзита выставил один из ее портретов («Лежащая обнаженная», 1922) на Осеннем салоне, и когда картина была продана за внушительные восемь тысяч франков, часть этой суммы отдал Кики.
В 1921 году Кики познакомилась с американским художником и фотографом Ман Рэем, который приехал в Париж открывать свою первую персональную выставку. Он уже придумал аэрографию, но еще не стал живым классиком сюрреализма — в этом ему как раз поможет Кики. Она прожила с Рэем восемь лет, с перерывами на скандалы и параллельные романы — в том числе с актером Иваном Мозжухиным, звездой немого кино, лучшим другом Александра Вертинского.
В мемуарах Кики подводит итог своему роману с Ман Рэем — она позировала для сорока его фотографических серий, самые известные работы «Скрипка Энгра» (1924) и «Черное и белое» (1926) — это тоже она. Играла у него в кино: в «Возвращении разума» (1923), «Эмак-Бакии» (1926) и «Морской звезде» (1928). В 1924 году появилась в «Механическом балете» Фернана Леже — кинопамятнике дадаизму. В коммерческом кино тоже снималась: в «Галерее монстров» Жака Катлена, в «Жестокосердной красавице» лидера киноимпрессионизма Марселя Л’Эрбье и в «Желтом капитане» Андерса Вильгельма Сандберга. Съездила даже в Голливуд (после ссоры с Рэем), но там не сложилось. Понятно почему — Кики не умела и не любила изображать кого-то другого. Если искать аналог ее таланту в современной истории, то ближе всего окажется Джейн Биркин, у которой тоже главный дар — просто быть собой. Последней совместной работой Кики и Рэя стала серия порнографических фотографий «Четыре времени года» — Рэй снимал, как они с Кики занимались сексом. Фотографии вошли в книгу «1929» вместе со стихотворениями сюрреалистов Бенжамена Пере и Луи Арагона.
Параллельно Кики потихоньку устраивала себе карьеру танцовщицы и художницы. В 1923 году она начала выступать в кабаре «Жокей» и в «Быке на крыше». «Бык», дорогой клуб, находился на rue Boissy d’Anglas, туда ходили Дягилев и Пикассо, но большинство ее друзей-художников позволить себе это место не могли. В марте 1927-го Кики открыла на Монпарнасе, в галерее Au sacre du printemps («Весна священная») свою первую персональную выставку. Вступительную статью к каталогу написал поэт-сюрреалист Робер Деснос. На вернисаж «собрались все завсегдатаи квартала. С пяти вечера до полуночи они стекались постоянным потоком, и маленькая галерея бурлила возбужденными комментариями, — сообщила читателям газета „Пари Трибюн“. — По нашим сведениям на данный момент, это был самый успешный вернисаж года. Пришедшие повеселиться уходили с покупками, и не успела закончиться ночь, как большое количество холстов было украшено маленькими белыми карточками с надписью „продано“».
В 1929 году, когда Монпарнас, который после Первой мировой чувствовал себя неважно, был добит Великой депрессией в США (американцы почти перестали покупать в Париже картины), Кики ушла от Рэя к журналисту и издателю Анри Брока. Ностальгию по ушедшей эпохе, когда великие художники просиживали штаны в кафе La Rotonde, La Coupole и La Closerie des Lilas, потому что там, в отличие от их студий, было отопление, Брока сделал своей профессией. Он издавал журнал «Париж-Монпарнас», где печатал сплетни района. Это Анри придумал для Кики «официальный» титул «Королева Монпарнаса». В 1929 году Брока устроил концерт в монпарнасском театре «Бобино» с целью сбора денег для нуждающихся художников. Обложку программки рисовал Жюль Паскин, художник «Парижской школы», собутыльник Хемингуэя, описанный в «Фиесте». Цугухару Фудзита и художник Самуэль Грановский, шокировавший весь Париж ковбойской шляпой (он ее никогда не снимал), вели вечер, главной звездой была, разумеется, Кики с канканом. На следующей неделе ее снимок с розой в зубах напечатали тиражом то ли сто, то ли триста тысяч экземпляров (память свидетелей подводит).
В начале 1930-х Кики открывает собственный клуб — «Оазис». Содержать его помогает новый возлюбленный — Андре Ларок, бывший налоговый инспектор, который бросил все и стал аккомпаниатором, играл на фортепиано и аккордеоне. Он пытался отучить Кики от наркотиков и алкоголя, но не преуспел. Королева умерла в 52 года. Пребывая, по свидетельству близких, в своем неизменно хорошем расположении духа. Последние годы она, в свободное от работы в «Оазисе» время, посещала парижские больницы — приносила старичкам сладости.
На следующий день все французские газеты и журналы вышли с некрологами Кики, а чуть позже американский журнал Life посвятил ей три страницы под заголовком «Даже после смерти натурщица живет как символ ушедшего богемного Парижа». И дальше: «Кики продолжает быть олицетворением открытости, дерзости и творческого начала, отметивших эпоху Монпарнаса, которая, по словам французского писателя Жюля Ромена, „была ни с чем не сравнима, не имела параллелей — мгновение во времени, безвозвратно потерянное, но не забытое“».
Сейчас есть искушение рассматривать биографию Кики как иллюстрацию незавидного положения женщин. Художница и актриса, которой, возможно, не дали раскрыть свой полный потенциал мужчины и патриархальное общество. Что касается ее художественной карьеры — да, утверждение скорее верно, чем нет. И даже о том, что она автор одной из самых увлекательных и обаятельных книг об эпохе, мало кто знает. Впрочем, некоторая работа по восстановлению исторической справедливости ведется: выставка «Музы Монпарнаса», прошедшая в прошлом году в Пушкинском музее, или новая биография, которую написал Марк Брауде, — тому доказательство. Сама главная героиня, однако, едва ли была своим положением недовольна. Помимо умения оказываться в нужное время в нужном месте и наличия безупречного вкуса по части авангардного искусства, она в совершенстве владела тем самым исконно французским art de vivre. А сожаления о собственной участи, как известно, в него не входят.
