Хороший пример: Астрид Линдгрен
ТЕКСТ: Ксения крушинская
22 ноября в российский прокат выходит «Быть Астрид Линдгрен» — байопик самой популярной детской писательницы в мире. В день премьеры рассказываем, как Линдгрен стала писательницей и революционеркой поневоле, а Пеппи Длинный чулок — иконой феминизма.
Быть Астрид Линдгрен — значило быть одной из самых переводимых писателей в мире (на ее счету более полусотни книг, которые в общей сложности разошлись примерно 165 миллионами копий), сценаристкой и даже автором песен. А еще — шведской народной любимицей и фактически совестью нации.
Линдрен прожила 94 года, застав весь XX век; на ее похоронах присутствовала шведская королевская семья, а прощание с писательницей показывали по местному телевидению в прямом эфире. До самой смерти ей ежемесячно приходили тысячи писем, в которых благодарные читатели изливали душу, рассказывали о том, как те самые книги скрасили их детство, и даже спрашивали совета по важным вопросам. Однажды к писательнице подошла на улице незнакомая женщина, молча сунула ей в руку скомканную бумажку, развернулась и ушла. «Спасибо за то, что озарили светом мое печальное детство», — говорилось в записке. В другой раз Астрид написал владелец стокгольмского панк-бара. Власти грозились закрыть заведение, и он просил у писательницы поддержки. Ничего удивительного в этом не было: к мнению Линдгрен прислушивались не только простые шведы, но и общественные деятели и политики.
В середине 1970-х писательница опубликовала открытое письмо в форме сказки на страницах общенациональной газеты Ekspressen. Главной героиней этой сатирической истории, озаглавленной «Помперипосса из Монисмании», была сочинительница детских книжек — живущая в далекой стране и негодующая по поводу совсем не сказочных налогов, съедающих весь ее доход. Так Линдгрен выражала протест против неоправданно высоких выплат в государственную казну в реальной Швеции. Письмо так всколыхнуло общество, что позиции Социал-демократической партии, которая до этого была у власти почти полвека, впервые серьезно пошатнулись.
Линдгрен боролась не только против высоких налогов, но и за гуманное отношение к животным (в 1988 году после серии ее громких общественных выступлений и еще одного открытого письма, написанного в форме сказки, в стране даже приняли закон, оберегающий фермерский скот) и против насилия над детьми. Последней теме была, например, посвящена длинная речь писательницы на вручении Премии мира немецкой книготорговли. В ней Линдгрен говорила о том, что жестокость порождает жестокость — и если ребенка бьют и унижают в семье, скорее всего, он повторит эту модель поведения, став взрослым. Речь была одной из причин, подтолкнувших правительство Швеции принять первый в мире закон, запрещающий любое физическое наказание для детей, включая шлепки. Выступление Линдгрен так тронуло публику, что из одного из немецких приютов сбежали — и заявились к ней домой в Стокгольме — двое подростков. Астрид отправила их назад, но продолжала внимательно следить за их судьбой.
«Не думаю, что она хотела революции. И тем не менее она ее сотворила», — говорит специалист по творчеству Линдгрен и заведующая ее архивом в Национальной библиотеке Швеции Лена Торнквист. Действительно, ни агрессивным борцом, ни анархисткой по природе своей Линдгрен не была. Тем не менее многое в ее жизни само по себе было вызовом — обществу и его устаревающим порядкам.
Еще в юности будущая писательница, а тогда дочь благонравных шведских фермеров, шокировала односельчан нарядами в стиле garconne — брюками и объемными жакетами (в то время носить их решались даже не все парижанки). Любила театр, танцы и джаз. Стала первой девушкой в своей деревне, решившейся подстричься под каре. Как вспоминает сама писательница, люди на улице останавливали ее и просили снять шляпу — чтобы был предлог высказаться по поводу «возмутительной» прически.
Родную ферму, несмотря на теплые отношения с семьей, Астрид Линдгрен (тогда еще Эрикссон) оставила рано — устроилась работать журналисткой в местную газету соседнего Виммербрю. А в 18 лет забеременела от своего начальника. Девушка бежала из провинциального города («Мне казалось, что я в центре клубка змей!»): отправилась сперва в Копенгаген, где можно было родить, не раскрывая имени отца, а затем в Стокгольм. Там она выучилась на секретаршу и устроилась на работу, а ее сына Ларса взяла к себе приемная семья.
Вскоре у нее появилась и своя собственная. В нее опять-таки влюбился женатый начальник, но на этот раз всерьез — и сделал ей предложение. Выйдя замуж, Эрикссон сменила фамилию на Линдгрен, забрала сына у приемных родителей — а несколько лет спустя у пары родилась дочь Карин.
Именно благодаря Карин появилась первая «звездная» книга Астрид Линдгрен, которая во многих странах мира считается визитной карточкой писательницы (хотя в России этот негласный статус закреплен, скорее, за «Малышом и Карлсоном, который живет на крыше»). В семь лет девочка заболела пневмонией, и ей пришлось днями лежать в постели. Мать развлекала ее историями, а когда воображение Линдгрен иссякло, дочь попросила ее рассказать про Пеппи Длинныйчулок — «просто чтобы как-то удержать ее у постели». Имя героини девочка придумала сама, все остальное додумала Линдгрен. «Имя было странное, а значит, и персонаж должен был быть необычным», — говорила потом писательница.
Историю о рыжеволосой девочке, которая носит чулки из разных пар, живет дома одна, не ходит в школу и не подчиняется никаким правилам взрослых, опубликовали в Швеции в 1945 году — и она тут же стала бестселлером. До этого в литературе (особенно детской) было крайне мало сильных и ярких женских персонажей. Девочкам предписывалось быть трудолюбивыми, как Золушка, самоотверженными, как Русалочка, и терпеливыми, как Белоснежка. Пеппи, смелая и феноменально физически сильная; Пеппи, которая могла запросто прийти на чаепитие к соседям и съесть целый пирог — просто потому, что ей этого хотелось, — или вместо листка бумаги начать рисовать на полу («Ведь я рисую лошадь, и на бумаге она не поместится!») стала глотком свежего воздуха. Писательница говорила, что воплотила в ней свои детские мечты об очень сильном герое (морально и физически), который никогда не злоупотребляет этой силой. Действительно, Пеппи решает все конфликты мирным путем: несмотря на невероятное свободолюбие, она добрая и дружелюбная.
Это свободолюбие возмутило часть консервативных читателей, но сегодня три повести о Пеппи считаются классикой детской литературы — а заодно и своего рода учебником феминизма. «Когда я была ребенком, Пеппи казалась мне веселой подружкой, которая осмеливалась делать все, на что я бы никогда не решилась, — говорит шведский социолог доктор Улла Лундквист. — Когда я повзрослела, то поняла, что в ней есть и много другого. Она символ женской эмансипации. Очень важно, что самый сильный ребенок на свете — девочка. Для женщин моего поколения, первого эмансипированного поколения в Швеции, она стала негласным примером для подражания».
Впрочем, речь не только о шведках — книги о Пеппи переведены на несколько десятков языков. В числе поклонниц героини Леди Гага, Эми Полер и Стиг Ларссон. Последний признавался, что героиня Линдгрен была в числе прототипов его Лисбет Саландер. А Мадонна однажды сказала: «Чтобы иметь возможность рассказать через музыку историю, мне необходимо придумать героиню. Для этого мне нужна муза. Ею может быть Фрида Кало, Марта Грэм, Марлен Дитрих или Пеппи Длинныйчулок».
После успеха Пеппи Линдгрен устроилась редактором в издательство — и начала активно писать для детей. Малыш и Карлсон, который живет на крыше, знаменитый сыщик Калле Блумквист, Эмиль из Леннеберги и Рони, дочь разбойника, — лишь несколько созданных ей популярных героев. От книг многих других детских авторов повести Линдгрен отличало отсутствие назидательности и морализаторства. Она никогда не говорила со своими маленькими читателями свысока и как автор всегда стояла на стороне ребенка. «Я пишу так, чтобы это нравилось в первую очередь мне, — признавалась она в интервью газете Ekspressen. — Мне — если бы я была ребенком. Я пишу для того ребенка, который живет внутри меня».
Возможно, это один из секретов удивительной силы Астрид Линдгрен и ее феноменальной способности вызывать доверие у современников. К середине 1970-х, когда уже пожилая писательница окунулась в общественную жизнь, на ее книгах выросло уже целое поколение детей. И эти дети были ей по-настоящему благодарны за то, что когда-то она сумела встать на их сторону и понять — так, как, возможно, не могли и родители.
В конце жизни Линдгрен осталась одна в стокгольмской квартире — той самой, где когда-то была написана «Пеппи Длинныйчулок». Ее муж Стуре умер в 1952 году, сын Ларс — в 1986-м. Дочь Карин вышла замуж и погрузилась в семью и работу — хотя и была близка с матерью до конца. Одиночество писательницу не особенно угнетало, а к неизбежно грядущей смерти (как, впрочем, и ко многому другому) Линдгрен относилась с изрядной долей иронии: «Умереть? Я не против. Только не сейчас. Сперва мне надо прибраться дома».
