Это вы — Эдичка
17 марта в 77 лет умер российский писатель и политик Эдуард Лимонов. Последние несколько лет он боролся с раком; причиной смерти стали осложнения после недавно перенесенной операции. Мур Соболева, автор телеграм-канала Fierce & Cute, вспоминает самого беспокойного классика русской литературы.
То, что в России роль рок-звезд исполняют писатели и поэты, — мысль не новая: высказывал ее, в частности, бывший и в последние годы опальный ученик Лимонова — Захар Прилепин. Но никто из современных авторов, включая самого Прилепина, не смог стать таким идолом, каким стал Лимонов.
Говоря об автобиографических работах Лимонова, обычно вспоминают роман «Это я, Эдичка», реже — книгу «Дед», нормализировавшую позднее прозвище автора. Но самой веской и краткой автобиографией можно считать «прозаическую фантасмагорию» «Мы — Национальный Герой», написанную в 1974 году. «Стремление национального героя Лимонова к славе и известности было всегда необыкновенным, а по приезду в Париж увеличилось еще», — пишет Лимонов, как он любит, в третьем лице. «У национального героя есть его гений и желание жить в новых формах жизни, дотоле не существовавших. Для Лимонова нет определений «свободное время», «досуг», «отпуск», «работа». Для национального героя есть твердое и ясное одно определение — «жизнь».
читайте также
Жеглов навсегда: как Высоцкий придумал свой образ — и влюбил в себя всю страну
Эдуард Лимонов, фотограф Лиллиэна Бернбаума
1994 год, Москва
Жизнь — это то, что ему хорошо удавалось. Национальный герой тогда, в начале семидесятых, писал стихи и зарабатывал тем, что обшивал творческую интеллигенцию джинсами — но видел себя гораздо дальше. «Не следует думать, будто Лимонов только поэт. Нет, он с таким же основанием может быть назван и ремесленником-портным. Да, именно в совокупности поэта и русского ремесленного человека рождается Лимонов — национальный герой». Он действительно был портным: в 21 год начал шить сначала брюки, потом расширил ассортимент — себе, например, Лимонов сделал пиджак из 114 кусков ткани, чем очень гордился. Портновская деятельность стала естественным следствием его интереса к моде: на юношеских, еще харьковских фотографиях будущий радикал одет в яркие желтые кофты (привет Маяковскому), безразмерные гавайские рубахи и цветные штаны.
«Одежда любой фирмы, которую надевает Лимонов, становится одеждой национального героя.
Майки — лимоновки.
Носки-рубашки — лимонки.
Пиджак — лимон.
Прически — айлимонов», — пишет он в «Мы — Национальный Герой».
читайте также
Самый модный поэт революции: как Владимир Маяковский придумал свой образ
Лимонов, обожавший поклонение и живший славой, никогда не забивал на собственную внешность и внимательно следил за реакцией окружающих на себя. С началом американского периода стиль Лимонова стал более минималистичным: он работал батлером у наследственного мультимиллионера Питера Спрэйга (этот опыт стал основой книги «История его слуги»), и, как вспоминал в заметке для журнала «ОМ», именно эта работа научила его представлениям о том, как должен наряжаться джентльмен. Тогда же он начинает носить темные костюмы, от которых не откажется до конца жизни. Поездка на войну в Югославии добавит в его гардероб камуфляжа, а уличная политика 90-х — романтические кожаные куртки. Склонность к фетишистски-фашистскому черному позже уже Лимонов-политик будет объяснять нарочито рационально: «Почему всегда в черном? Проще. Грязи не видно».
Эдуард Лимонов с Питером Спрэйгом
М. Шемякин, Э. Лимонов, Д. Синклер, Е. Щапова, весна 1978, Нью-Йорк
Гигантское эго Лимонова и декларация собственной гениальности — то ли юмористическая, то ли по-звериному серьезная — как и костюмы, останется с ним на всю жизнь, до конца. Лимонов никогда не умел лавировать, ему непременно нужны были крайности, что видно даже по названиям его романов: либо «Подросток Савенко» и «Молодой негодяй», либо «Дед» и «Старик путешествует». Его монструозные политические конструкции тоже были результатом ненависти ко всему, что находится в мягком, теплом, безопасном центре, — его главное детище — созданная в 1993-м и запрещенная в 2007 году Национал-большевистская партия — объединила радикальных правых и экстремальных левых, порой довольно прихотливым образом. Назвать Лимонова неполиткорректным — все равно что сказать, что Гитлер относился к евреям с предубеждением.
Буржуазная, казалось бы, тема моды волновала революционера Лимонова достаточно, чтобы в 2008 году даже вышла книга «Дети гламурного рая». Туда писатель, который не любил, чтобы добро пропадало, собрал свои заметки для глянцевых журналов про икон стиля, с которыми ему удалось пообщаться, и про собственный, так сказать, лайфстайл — заключавшийся, судя по этим рассказам, в соблазнении юных женщин. Лимонов вообще декларировал, что «никогда не сможет быть с женщиной старше 35 лет» и даже в поздних интервью любил хвастаться тем, что его девушкам по 16–17 лет. Так он чувствовал себя в большей степени живым — его возраст, троцкистская бородка и полированный образ большого прозорливого русского писателя требовали юной восторженной женщины рядом. Никого как будто не смущало, что Лимонов, даже по его собственным признаниям, поднимал на своих партнерш руку; это, наоборот, будто бы усугубляло облик бескомпромиссного и харизматичного гения (к счастью, выходящий из моды).
Эдуард Лимонов с Натальей Медведевой, Москва, 1994
Насколько его образ, его тексты были искренними, а насколько отражали наши ожидания от него? Теперь уже никогда не узнаем. «У меня есть определенный имидж и писателя, и человека, и я всегда старался его культивировать», — признавался Лимонов в интервью. Маска взбалмошной, вечно свободной и слегка безумной рок-звезды от литературы приросла к Эдуарду Лимонову намертво — и теперь уже никогда не отпадет. Сейчас пишут в некрологах, что «таких больше не делают» — и это правда: сложно себе представить современного писателя и политического деятеля, который публикует «черный список народов», хвалит Сталина за депортации и появляется в свете с девятиклассницами, которым потом выбивает зубы. Эта эпоха ушла. Грустить о ней или нет — личный выбор, но не вернется она никогда
