Икона стиля: Владимир Высоцкий
25 января Владимиру Высоцкому, главному герою шестидесятых и семидесятых годов, «голосу поколения» и автору «энциклопедии новой советской жизни», исполнилось бы 82 года. Мур Соболева, основательница Telegram-канала Fierce & Cute, вспоминает жизнь и стиль человека, удивительным образом не растерявшего популярность до сих пор.
Наследник Маяковского
Первым школьным прозвищем Высоцкого было Американец. В пятый класс школы № 186 на Большом Каретном, который станет для поэта намного более важной точкой на карте, чем просто место жительства, он пришел в оранжевой куртке, купленной в Германии: отец Высоцкого, военный, три года провел в городе Эберсвальде вместе с новой женой и сыном, и домой из командировки они приехали по советским меркам нарядными. (Право на опеку Семен Высоцкий получил по суду после развода — довольно необычная история даже сегодня, а уж тем более тогда; в результате будущий кумир миллионов на всю жизнь остался близок с мачехой и отцом едва ли не больше, чем с матерью). Тогда, рассказывает биограф Федор Раззаков в книге «Я, конечно, вернусь...», Высоцкий-младший вернулся из школы домой едва ли не в слезах — и попросил одеть его как всех: прозвище, намекавшее на связи с заграницей, в 1949 году было обидным.
Кличка отклеилась, но внимание к одежде осталось. Лучшими друзьями Высоцкого стали Анатолий Утевский, которого позже назвали одним из первых советских стиляг, и актер Левон Кочарян. Тогда Высоцкий копировал стиль своего любимого поэта Маяковского — носил шарфы и шейные платки, широкие рубахи, кепи. Гитара, которая станет постоянной спутницей публичных выходов Высоцкого, появится позже. «Семиструнки» (играл он только на таких) Высоцкий любил, ценил и собирал, но до сих пор неизвестно, откуда взялась первая. По одной из версий, ему сделала подарок мать на 17-летие, по другой — гитару ему помогала выбрать первая жена Иза Жукова, когда поэту было 22 года.
Музыка была важным элементом вечеринок «у Кочаряна», которые, как позже вспоминал сам Высоцкий, во многом сформировали его — и как личность, и как автора. «Мы собирались вечерами, каждый божий день, и жили так полтора года», — писал Высоцкий в автобиографическом «Романе о девочках». «Помню, я все время привозил для них свои новые песни и им первым показывал; я для них писал и никого не стеснялся». Именно Кочаряну Высоцкий посвятил песню «На Большом Каретном», именно в его квартире были сделаны первые записи.
Компания в доме Кочаряна на Каретном была экзотической по нынешним меркам, но органичной по тогдашним: там тусовалась и так называемая творческая интеллигенция (Юлиан Семенов, Василий Шукшин, Андрей Тарковский), и уголовные авторитеты, метко описанные писателем Артуром Макаровым как «урки с Даниловской слободы». Тогда же формируется творческий почерк Высоцкого — на стыке грубоватой, в стиле Маяковского, поэзии и дворовой романтики. Последняя сослужила ему недобрую службу в начале театральной карьеры: Высоцкого еще долго будут воспринимать как автора «блатных песенок».
Куплеты под гитару
Высоцкий не сидел в лагерях, не проходил военной службы, но те, кто не были знакомы с его биографией, были уверены, что такой опыт у него был: слишком уж настоящими получались герои. На деле же он поступил в Школу-студию МХАТ, где пользовался большой популярностью у однокурсников обоих полов, а через четыре года после ее окончания пришел в Театр на Таганке. Он видел себя именно актером, а не «поэтом-песенником» — это кривое советское определение закрепится за ним позже. «У меня не песни, а куплеты под гитару», — сказал он как-то на одном из поздних концертов, отвечая на вопрос из зрительской записки о том, как он себе себя представляет.
«Мне, в общем-то, страшно повезло, что я не бросил писать стихи. Не бросил потому, что поступил работать в Театр на Таганке. Я пришел туда через два месяца после того, как он организовался, и увидел, какое в их спектакле было обилие брехтовских песен и зонгов, которые исполнялись под гитару и аккордеон. И так исполнялись, как я мечтал, чтобы мои песни были исполнены: не как вставные номера, чтобы люди в это время откинулись и отдыхали, а как необходимая часть спектакля», — пишет Высоцкий в «Романе о девочках».
О том, насколько он благодарен Любимову, Высоцкий не раз говорил и на концертах — до конца жизни. В одном из поздних выступлений он рассказывает: «<Любимов> моментально стал использовать песни мои, чтобы они звучали в спектаклях, очень это поддерживал на вечерах, всегда приглашал меня к себе, чтобы были какие-то друзья его близкие, писатели, поэты, художники и так далее. И он всегда хотел, чтобы я пел, пел, пел, и чтобы продолжал... и я не знаю, я думаю, что из-за этого я продолжал, мне как-то было неудобно, что вот я все время пою одно и то же».
Театр на Таганке станет важнейшей вехой в истории его жизни — и стиля. Несмотря на то что он начал работать в кино еще за несколько лет до того, как пришел к Любимову в 1964 году, он видел себя именно театральным актером. Новаторский взгляд Любимова менял ландшафт тогдашней театральной Москвы, а Высоцкий стал главным глашатаем этой новизны и самым узнаваемым лицом «Таганки».
«Выездной»
В середине шестидесятых к Высоцкому приходит слава — несмотря на полное отсутствие поддержки в прессе (к 1968 году развернется настоящая травля актера в газетах, которая будет с перерывами продолжаться вплоть до его смерти). Он начинает гастролировать, в театре выходят подряд несколько спектаклей с его участием. На концертах, которые сначала проходят в НИИ, а потом в университетах и клубах, Высоцкий выглядит практически одинаково, одеваясь неброско, но выверенно. Он носит расклешенные или классические джинсы, обязательно с поясом, заправляя в них расстегнутую на несколько пуговиц рубашку, джинсовую или хлопковую, поло или водолазку.
В 1967 году проходит первая киносъемка концерта Высоцкого — в ленинградском клубе «Восток». Концерты выглядят исключительно живыми: Высоцкий общается с аудиторией, отвечает на зрительские вопросы, а в перерыве между песнями устраивает почти что конферанс — шутит, объясняет, рассказывает. Биограф Высоцкого Владимир Новиков называет концерты «романами в песнях», где перебивки между номерами не менее важная часть выступления, чем собственно «куплеты под гитару».
Позже этот период в работе Высоцкого охарактеризуют как «энциклопедию советской жизни»: он ухитрялся резонировать с чаяниями массового зрителя, быть «своим», оставаясь при этом звездой. Причем звездой особого калибра — выезжающей за границу. В 1967 году у него начинаются отношения с французской актрисой Мариной Влади, бывшей недосягаемым эротическим идеалом советского человека еще с выхода в прокат фильма «Колдунья». Влади влияет на поэта, как считает окружение, наилучшим образом. Он влюблен, ездит по миру, выходит на пик своей творческой деятельности и даже ненадолго перестает уходить в запои (из-за алкогольной зависимости Высоцкого, уже хорошо известной, срывались и репетиции, и спектакли). Регистрация брака актеров проходит в 1970 году; в Грибоедовский ЗАГС новобрачные являются в джинсах и черных водолазках.
Власть против народа
Последняя декада жизни Высоцкого — самая сложная. В 1971 году проходит премьера «Гамлета», где Высоцкий (все в тех же джинсах и водолазке) играет заглавную роль. Спектакль становится самым успешным и известным в репертуаре «Таганки»; слава о нем распространяется далеко за пределы Москвы. Высоцкий много пишет и много гастролирует, снимается в кино. К середине (по другим данным — к концу) семидесятых Высоцкий пытается прекратить свои алкогольные срывы, мешающие работе, нетривиальным образом — при помощи морфина.
Власть же пытается уличить его в «незаконной предпринимательской деятельности» (выручка часто считалась «вчерную», а программы выступлений нужно было утверждать в Москонцерте, чего поэт не делал), требуя неустоек и отчетов, продолжая травить в газетах, заставляя месяцами собирать бумаги, чтобы выехать во Францию к жене. При жизни Высоцкого не был издан ни один сборник его стихов, несмотря на то, что честолюбивый автор этого, конечно, хотел.
Нелюбовь властей к актеру в это время компенсируется невероятной народной популярностью. В комедии «Иван Васильевич меняет профессию» есть эпизод, где перенесшийся в современность Иван Грозный случайно садится на бобинный магнитофон, откуда начинает играть песня Высоцкого. В первые секунды это вызывает у героя шок, но уже через минуту он обхватывает ладонью голову и горестно вздыхает, кручинясь вместе с поэтом. Полутораминутный проходной эпизод — демонстрация того, что голосу и стихам Высоцкого покорны буквально все возрасты, что культурный код русского человека любого поколения схвачен им безошибочно.
В 1979 году выходит самый важный фильм в кинобиографии Высоцкого — пятисерийная картина «Место встречи изменить нельзя». По популярности в советском телепрокате с ней можно было сравнить только «Семнадцать мгновений весны». «Место встречи» стало личным проектом Высоцкого (сейчас бы его назвали продюсером): именно он довел роман братьев Вайнеров «Эра милосердия» до экранизации, сам выбрал для нее режиссера Станислава Говорухина и сразу «застолбил» себе роль Жеглова. Он же как режиссер-постановщик снял несколько центральных эпизодов, когда Говорухин на некоторое время уехал с площадки. Глеб Жеглов стал настоящей иконой стиля, а шляпа и жесткое кожаное пальто с отворотами — предметом мечтаний советских модников.
За «Место встречи» Высоцкому досталась не только любовь соотечественников, но и единственная Госпремия СССР — уже посмертно. 25 июля 1980 года Высоцкий, не дожив несколько часов до предполагаемой госпитализации, которая должна была помочь ему избавиться от наркозависимости, скончался от инфаркта миокарда. Три дня около Театра на Таганке стояли тысячи людей с цветами и свечами; аншлаговый спектакль «Гамлет», запланированный на 27 июля, был отменен. И ни один человек не вернул билет.
