Стиль в сериале «Холстон»
На Netflix долгожданная премьера — вышел сериал Райана Мерфи о знаменитом американском дизайнере Рое Холстоне: любимце Жаклин Кеннеди и Лайзы Миннелли, друге Энди Уорхола и основателе бренда Halston, расцвет которого пришелся на 1970-е. Анна Сотникова первой посмотрела все серии и убедилась в том, что, хотя эта работа не так достоверна, как документальный фильм о дизайнере, «Холстона» Мерфи стоит посмотреть каждому, кто сегодня интересуется модой.
О чем мы говорим, когда речь идет о Холстоне? О шляпках Джеки Кеннеди, о знаменитых «замшевых» платьях Ultrasuede, об асимметричных декольте и глубоких вырезах. О фирменном парфюме во флаконе в форме слезы. О Лайзе Миннелли, Бьянке Джаггер, Анжелике Хьюстон, Энди Уорхоле и других завсегдатаях «Студии 54». О гламуре, сексуальности, инклюзивности, молодости и танцах, о ежедневной роскоши и безупречном стиле. О человеке, мечтавшем одеть всю Америку — и в некотором смысле в этом преуспевшем. О чем говорит Райан Мерфи, когда речь идет о Холстоне? В целом о том же самом, лишь с оговоркой: успех, международное влияние, огромные контракты и гедонизм гаргантюанских масштабов порождает неспособность остановиться в упоении своим успехом и приводит к крутому пике.
Семья Холстона уже успела накатать жалобу на продюсеров сериала, потому что те не обращались к ней во время разработки проекта, а так как все архивы хранятся у родственников, значит, кино точно получилось лживое и недостоверное. Мы, однако, как зрители и давние поклонники Холстона, можем сказать, что вся история взлета и падения дизайнера передана бережно, с большим уважением к биографии и духу времени. В последнем Мерфи особенно помогли художник-постановщик Марк Рихтер («Ма Рэйни: Мать блюза») и художница по костюмам Джериана Сан-Хуан («Заговор против Америки», «Отжиг»). Они изучили все доступные источники для того, чтобы не только понять эпоху, но и прочувствовать, как воспринимал ее сам Холстон. А воспринимал он ее прежде всего как победитель и никогда не как побежденный — на то были свои причины.
Высокая мода — один из главных видов искусства XX века — не относилась серьезно к американским фэшн-дизайнерам вплоть до 1970-х: американские кутюрье либо работали для узкого круга богатых женщин, либо делали лицензионные копии вещей европейских коллег. Эту ситуацию изменил Рой Холстон — родившийся в захолустном штате Айова, выросший в провинциальной Индиане в небогатой и неблагополучной семье и всегда мечтавший об одном — вырваться из этой жизни в какую-то другую, сказочную, максимально от нее далекую. Но если в киносказке, которую Холстон наверняка смотрел, Дороти в исполнении Джуди Гарленд унес из соседнего Канзаса волшебный ураган, то Рою пришлось выбираться самому. Сперва — в самый цивилизованный город Среднего Запада, Чикаго. Холстон не только окончил Чикагскую академию искусств, но практически сразу же открыл процветающий собственный бизнес — самый популярный в Городе ветров шляпный салон. Однако покорив за пару лет всю местную клиентуру, Рой поспешил на поиски новых приключений — в Нью-Йорк. Там талант, упорство и стажировка у великой француженки Лилли Даше позволили юному таланту получить работу мечты — Холстон стал главным шляпником легендарного универмага Bergdorf Goodman. Получив самую требовательную аудиторию в стране, Холстон окончательно перестал сдерживать полет фантазии. Головные уборы он щедро украшал цветами, перьями, драгоценными камнями, бахромой. Одна из постоянных клиенток Bergdorf прославила Холстона, когда ему еще не исполнилось тридцати, — это была Джеки Кеннеди. «Господи, благослови Джеки Кеннеди», — восклицают герои сериала. Но Холстона скорее сама Жаклин и благословила — когда надела его шляпу на инаугурацию мужа в 1961 году. Этот образ с голубым пальто не только сделал ее иконой стиля, но и перевел стиль модерн в мейнстрим.
Клиентками Холстона со временем стали Рита Хейворт, Марлен Дитрих и Лайза Миннелли — с дочерью Джуди Гарленд дизайнер в итоге подружился на всю жизнь. В сериале Холстон (Юэн Макгрегор) и Миннелли (Криста Родригез) знакомятся в клубе после ее выступления, на которое он единственный из всей публики не обратил внимания, потому что был слишком занят размышлениями о том, почему она так плохо одета. В реальности же их познакомила крестная мать Миннелли, знаменитая актриса и детская писательница Кей Томпсон. «Мы сразу же нашли общий язык, — вспоминает Минелли, — и он стал моим модным гуру». Холстон научил ее одеваться, сопровождал на вечеринках — от «Студии 54» до светских приемов и благотворительных ужинов, — и сделал ее полноправной хозяйкой своего знаменитого дома «101», где собиралась вся культурная элита того времени, от Элизабет Тейлор до Энди Уорхола.
В сериале обязанностям модного крестного отца Миннелли отведена отдельная яркая линия. «Ты одета как девочка, — говорит он артистке в том самом клубе, — почему? Ведь ты же женщина! Значит, и надо одеваться как женщина». После этого он берет отрез ткани и конструирует прямо на ней свое знаменитое красное платье с воротником-ободком. Юэн Макгрегор, кстати, специально для этой сцены изучил искусство драпировки и даже научился шить. Как рассказывает Сан-Хуан, она сама прислала ему швейную машинку, а через некоторое время получила фотографию сшитых актером штанов. «Он проделал фантастическую работу!» — подтверждает она.
Итак, после этого трюка Холстона по крайней мере экранная Лайза уже больше не будет одеваться как девочка — Мерфи и тут не соврал. Песню Liza with a Z она исполнит в красном мини с пайетками, про которое скажет: «Теперь у меня большие проблемы, потому что все будут думать, что мои ноги так выглядят в реальной жизни», а песню Bonjour, Paris! на шоу в Версале, — в черном комбинезоне с открытой спиной и вновь пайетками. Пайетки вообще станут ее signature wear, все сценические костюмы Лайзы в сериале — точные копии оригинальных. Еще Миннелли будет носить белые шелковые платья, свитера с горлом и меховые воротники, накидывать один свитер поверх другого как шарф, а замуж за Джека Хейли-мл. выйдет в минималистичном желтом брючном костюме.
Шляпы — мужские и женские — стремительно выходили из моды, но Холстон не унывал, — в 1966 году он разработал первую коллекцию одежды для Bergdorf Goodman, обернувшуюся коммерческой катастрофой. Корона на голове Роя при этом даже не покачнулась: «Коллекция была прекрасная, я не виноват, что они все дураки», — резюмировал он. В 1968 году он уйдет из универмага, чтобы основать свою компанию Halston Ltd. вместе с командой мечты. Помимо его новой подруги Лайзы в нее вошел фэшн-иллюстратор Джо Эулой (Дэвид Питтю), адепт итальянской традиции рубашек с шейным платком, кепок и гигантских дубленок. Также — костюмный дизайнер (а затем и известный режиссер) Джоэл Шумахер (Рори Калкин), которого взяли в команду за то, что он был человеком искусства и выглядел соответствующе: как Расселл Маел из Sparks в лучшие годы (то есть был одет в полосатые штаны и футболку, притом на футболке полосы горизонтальные, а на штанах — вертикальные). Правда, на работе он сразу же заметно поблек, что отлично отражено и в сериале. И наконец, модель (а затем и культовый дизайнер Tiffany & Co.) Эльза Перетти (Ребекка Дайан), которая будет демонстрировать все главные наряды Холстона — платье c воротником-ободком из Версаля, тай-дай-коллекцию конца 60-х, бережно восстановленную для сериала по архивам (и кое-где допридуманную самостоятельно) Джерианой Сан-Хуан. Кстати, в эпизоде показа коллекции она намеренно нарядила всех зрителей этого шоу в костюмы с разными паттернами из 60-х, чтобы показать, насколько их одежда устарела по сравнению с видением Холстона. Еще один заметный наряд Перетти — шиншилловая шуба, которую Холстон подарит ей за изготовление легендарного флакона для его фирменных духов.
Тай-дай-коллекция Холстона для собственного бренда и правда была очень успешной. Ее уже не называли подражанием Баленсиаге (в отличие от той, что видели в Bergdorf), в ней считывался взгляд в будущее — во многом потому, что Холстон начал делать минималистичные, лаконичные и удобные вещи, одним из первых придумав внедрять в повседневный гардероб элементы спортивной одежды. В 1972 году похожую волну восторгов Холстону принесет платье-рубашка из искусственной замши Ultrasuede. В сериале это событие отмечает один из эпизодов, где Холстон идет по парку со своей знакомой, фэшн-пиарщицей Элеанор Ламберт, и, приметив девушку в Ultrasuede, он, чтобы потешить самолюбие, делает ей комплимент: «Очень красивое платье!» — «Спасибо, это Холстон». Однако самой знаковой его вещью будет не Ultrasuede, прочно вошедшее в повседневный гардероб американок, а платье с застежкой на шее, моментально ставшее хитом дискотек. «Его вещи танцевали вместе с тобой!» — вспоминала Лайза Миннелли.
Поворотным моментом для Halston и для американской моды в целом была так называемая битва за Версаль, которой в сериале отведен отдельный эпизод. В 1973 году американских дизайнеров впервые пригласили в Париж участвовать в совместном показе с дизайнерами французскими — в залах Версальского дворца. Французы пытались доказать, что в мире высокой моды все еще впереди всей планеты, американцы же хотели заявить о себе, и им удалось: свой показ Холстон превратил в шоу с танцами, акробатикой и выступлением Лайзы Миннелли, только-только получившей «Оскар» за фильм «Кабаре». Кроме того, дизайнер выпустил на подиум моделей с разными типами фигур и разным цветом кожи, двигавшихся легко и раскованно, — традиционное французское салонное дефиле на этом фоне выглядело совершенным анахронизмом.
В сериале основное внимание парижского эпизода уделено подготовке к показу и трудностям, с которыми пришлось столкнуться команде. Им выделяют самую плохую комнату, с ними никто не считается, их слот переставляют, им дают неправильные замеры, а в нью-йоркском ателье в это время опять отключили электричество. Все это в конце концов ломает Холстона, заставляя поддаться на уговоры инвестора-капиталиста Дэвида Махони, желающего вложиться в Halston Ltd. с момента успеха Ultrasuede. «Я соглашусь, если вы пообещаете мне, что после этого я никогда не буду ни в чем нуждаться и всегда буду чувствовать себя в безопасности». Махони дает слово, и версальский показ — третий по счету в сериале, — не вызывает волнения или беспокойства ни у зрителя, ни у героя. Чтобы не обижать коллег, французская часть версальского шоу представлена несколькими минутами крайне занудного балета, во время которого все страдают и зевают. Вслед за ним — блестящее (во всех смыслах) выступление Лайзы Миннелли, смонтированное в танце с образами коллекции Холстона. Шоу закончилось стоячими овациями (и в кино, и в реальности), и Нью-Йорк закрепил за собой статус новой модной столицы мира.
Сделка Холстона и Махони — первый в истории прецедент сотрудничества фэшн-дизайнера с корпорацией: Холстон продал свой бренд, сохранив за собой креативный контроль и получив таким образом безлимитные бюджеты, которые он тратил с особым несравненным шиком. Финансовая защищенность, позволившая реализовывать любые амбиции, сделала Холстона суперзвездой, — как его дизайн, так и его образ жизни лучше всего описывается фразой «красиво жить не запретишь». Он заказывал на дом еду из мишленовских ресторанов (в случае необходимости ее могли доставить на частном самолете), у него был самый красивый офис в мире, он выпускал на подиум селебрити вместо моделей, на первых рядах его показов сидел весь свет Голливуда, его имя один из символов «Студии 54» и ее стремительной эпохи кокаинового шика.
Начав свое восхождение нестриженым и даже несколько неряшливым трудоголиком, Холстон, решив стать настоящим кутюрье, меняет и свой облик, что мы видим в динамике образов Юэна Макгрегора. На смену бесформенным рубашкам приходят строгие черные водолазки, на смену курткам — простые классические тренчи, черные, бежевые и кожаные. Он начинает носить темные очки днем и ночью (в том числе чтобы скрыть красные от бесконечных вечеринок глаза), а его голос становится все манернее. Во второй половине сериала в обычную цветовую гамму вещей Холстона заметно добавляется красное и белое — брюки, пиджаки или шарфы, — образы становятся строже, но в то же время ярче и графичнее. Они будто вытягивают по цветам окружающий мир, который становится все тускнее. «Он считал, что все цвета сочетаются со всеми цветами», — вспоминает Сан-Хуан.
Холстон не просто создал свой бренд, он сам стал брендом, стремясь изменить бизнес, в котором существовал. Он не брезговал ничем и был ненасытен — разрабатывал мужскую линию, багаж, товары для дома, униформу (от Braniff International Airlines до Олимпийских игр 1976 года). Первым начал продавать лицензии на свой дизайн большим корпорациям — в частности, разработал коллекцию для универмага демократичной одежды JCPenney, сделка с которым обернулась громким скандалом в индустрии. Этот неслыханный по тем временам поступок добавил Холстону популярности у широкой аудитории и принес ему еще больший коммерческий успех, но разозлил мир высокой моды, поспешивший вычеркнуть Halston из своих рядов. Бренд перестали продавать все крупные универмаги и бутики, от него отвернулся даже Bergdorf Goodman, сотрудничество с которым казалось нерушимым.
Сериал построен так, что каждый эпизод фокусируется на одной коллекции: тай-дай (в том же эпизоде покажут и самую первую коллекцию для Bergdorf), Версаль, запуск аромата, коллекция для JCPenney и костюмы для постановки Марты Грэм Acts of Light. Вместе с угасающим интересом дизайнера к одежде (и растущим — к развлечениям) будто угасает интерес к ней и у самого сериала. Коллекцию для JCPenney, например, показывают короткой рекламной вставкой, на вечеринках «Студии 54» все мешается в единый визуальный хаос, демонстрирующий роскошь и гламур, но не делающий акцентов ни на чем конкретном. Для того чтобы выделить графичность и архитектурность силуэтов Холстона на общем фоне в предыдущих эпизодах, художники по костюмам сталкивали их в одном кадре с панк-рокерами или пожилыми светскими дамами в костюмах Chanel. Безразличие героев к окружающему миру и своей работе в серии про «Студию 54» (она же — про JCPenney) продемонстрировано особенно наглядно. В начале серии они встречают у входа в клуб женщину, кричащую им (и фейсконтролю): «Пустите меня, я в „Холстоне“!», в конце эпизода клуб закроют в том числе из-за ее смерти: она попытается пробраться внутрь через вентиляционную шахту, но застрянет и умрет. «А знаешь, какая новость в связи с этим самая плохая? — говорит Джо. — На ней был Calvin Klein».
С этого момента Холстон, не просто витавший в облаках, а уже вылетевший в стратосферу, начинает стремительно терять высоту: опустошенный реакцией на коллаборацию с JCPenney, озверевший от кокаина, он бросается на войну с ветряными мельницами в лице Кельвина Кляйна, но тот выигрывает у него всухую. Вечеринку по поводу переоткрытия «Студии 54» перезаказали ему, потому что Холстон стал слишком ненадежным.
Слишком много хорошего тоже плохо: то, что сначала казалось шиком — вечная зажженная сигарета в длинном мундштуке, неизменный бокал в руке, многомиллионный контракт с корпорацией, любовник с огромным членом и жизнь как праздник, — плавно превращается в рутину. А затем и в бомбу замедленного действия, которая срабатывает при потере дисциплины и самоконтроля. Безудержная вечеринка 70-х, как известно, закончилась эпохой СПИДа, и вот уже сигарета оборачивается пневмонией, бокал — раком печени, корпорация увольняет тебя из собственной компании, отобрав все, даже твое имя, а (уже бывший) любовник шантажирует и угрожает разрушить жалкие останки репутации. Холстон у Райана Мерфи — человек, постоянно бегущий: от прошлого, от смерти, от своих воспоминаний, от плохой жизни. Ему было куда бежать — до тех пор, пока Махони не захотел купить яхту и по ошибке не потерял Halston в череде сложных финансовых манипуляций. Новое руководство не волнует талант, а волнует продуктивность и прилежание — ни того, ни другого у Холстона к тому моменту уже не осталось, и корпорация, подарившая ему все, с такой же легкостью все у него отняла и уничтожила, распродав после его смерти все архивы по скидке. Halston бессчетное количество раз пытались возродить, в том числе силами Харви Вайнштейна и Сары Джессики Паркер: в 2007 году соосновательница Jimmi Choo Тамара Меллон уговорила Вайнштейна (в доле с Hilco Consumer Capital) купить Halston, потому что если Weinstein Company смогли превратить фэшн-реалити «Проект Подиум» в международный бренд, значит, справятся и с «Холстоном». Креативным консультантом новой — современной — линейки Halston Heritage позвали Сару Джессику Паркер (она носит вещи Halston Heritage в «Сексе в большом городе 2»), но ей это оказалось не очень интересно, и затея воскресить бренд в очередной раз провалилась.
Перед смертью Холстон несколько месяцев путешествовал вдоль Северной Калифорнии. В финале сериала мы видим, как он сидит на берегу и смотрит на океан, пока его не одергивает шофер: «Простите, мистер Холстон, вы сидите здесь уже час и не двигаетесь, все в порядке?» — «Я просто смотрю на эти волны и думаю: какой прекрасный голубой цвет. Раньше я бы думал, как его применить, в какой модели он бы сработал лучше, как мне его обыграть. А теперь просто — смотрю. Прекрасный голубой цвет». Хорошо, что, перед тем как уйти, он смог ненадолго остановиться и насладиться тем, что его окружало, не пытаясь ничего изменить. В этом умиротворенном состоянии он сделал костюмы для постановки Марты Грэм — и отзывы критиков, чье мнение Холстона никогда не волновало, были лучше, чем на все его официальные коллекции. «Может быть, мне стоило стать просто дизайнером костюмов?» — спросит он на прощание. Вместе с ним ушел и бренд, навсегда исчезнув из мира американской моды.
